Дом был двухэтажный. Перепуганный дворник сообщил, что нужная квартира находится на втором этаже, принадлежит же она не кому-нибудь, а действительному статскому советнику Бергу.
Степа осторожно, стараясь не попадать под свет агонизирующего фонаря, оглядел подозрительные окна. На первый взгляд в квартире было темно, но всмотревшись, Косухин заметил тонкую полоску света.
«Шторы задернули, – понял он. – Бывалые!..»
Наверх вела узкая наружная лестница. Имелся и черный ход, но он тоже не вызывал доверия. Косухин обошел дом, подумал, шепотом расспросил дворника о планировке квартиры и, наконец, принял решение.
Один из дружинников получил приказ сторожить у главного входа, другой – у черного. Гимназиста, как недостаточно боеспособного, Степа отослал в дворницкую, предварительно реквизировав у него шарф. Когда все было готово, Косухин скинул полушубок, проверил оружие и обмотал лицо конфискованным шарфом. Осторожно, стараясь оставаться в густой черной тени, он прошел по лестнице и, легко подтянувшись, оказался рядом с окном одной из комнат. Окно было двойным и закрытым на совесть. Степа тихо чертыхнулся, поправил прикрывавший лицо шарф и что есть силы врезал рукояткой револьвера по стеклу.
Через несколько секунд Косухин был уже в комнате. Соскочив на пол, Степа выхватил гранату и, одним прыжком добравшись до двери, распахнул ее.
Перед ним была еще одна комната, на этот раз освещенная. Посреди стояли трое мужчин. Двое – явно офицерского вида в зеленых френчах, третий же, в очках, худой и тщедушный, сразу напомнил Степе его проводника-гимназиста.
– Ни с места, – выдохнул Косухин. – Не двигаться, чердынь-калуга, а то всех положу, контра! Руки поднять! Эй ты, в очках!
– Простите, вы мне? – с нотками возмущения поинтересовался тщедушный тип.
– Вам, вам! – усмехнулся Степа. – А ну-ка дуй в переднюю и отворяй дверь! И смотри: чуть что – стреляю!
Вскоре в комнату уже входил стороживший на лестнице дружинник, а еще через минуту был открыт черный ход, и вся маленькая Степина армия оказалась в сборе.
– Выкладывай оружие! – распорядился Косухин. – Да живо, контра, пошевеливайся!
У офицеров нашлись два револьвера и кортик. У тщедушного, как и думал Степа, оружия не обнаружилось.
– Ну и хорошо, – резюмировал Косухин. – Граждане, вы арестованы, как подозрительный элемент. Прошу документы.
– Так вы ЧК? – удивился один из офицеров.
– А кто же еще? – в свою очередь поразился людской непонятливости Степа. – Вы что, Красный Крест ждали?
– Мы думали, вы бандиты, – пояснила контра. – А, впрочем, разницы не вижу… Вот наши документы. Никакого отношения к хозяевам ни я, ни мой товарищ не имеем. Мы просто постучались, и нас приютили…
У задержанных оказались офицерские книжки; один был капитаном, второй – подполковником.
– Ну, а ты что, тоже постучался? – поинтересовался Косухин у тщедушного юноши в очках.
– Как вы смеете говорить со мной таким тоном! – возмутился тот. – Извольте говорить мне «вы»!
Степа хотел было разобраться с наглым буржуем, но затем решил, что препирательство с таким типом ниже его революционного достоинства.
– Прошу предъявить документы, – предложил он. – И побыстрее, пожалуйста!..
У очкастого типа обнаружилась большая бумага с печатями, из которой явствовало, что задержанный является студентом Петербургского университета. Фамилия там тоже была, но Степа ее не запомнил.
– Собирайтесь, – велел он арестованным. – А я покуда комнаты осмотрю.
При этих словах тот один из офицеров переглянулся со студентом, и Степа понял, что дело тут нечисто.
– Кто еще есть в квартире? – поинтересовался он.
– Здесь племянница хозяина, – начал офицер. – Видите ли…
– Значит, племянница, – перебил его Степа тоном, не обещавшим неизвестной ему племяннице ничего доброго, но тут дверь, ведущая в соседнюю комнату, отворилась – и Косухин умолк.
На пороге стояла девушка в длинном, не по росту, платье, концы которого волочились по полу. На голову была накинута огромная малиновая шаль, в руке же она держала большую бумажную розу.
– У нас гости, господа! – радостно воскликнула она. – Гости! Среди ночи! Это так романтично! Позвольте, я подарю вам эту розу…
Девушка подбежала к Степе и протянула ему бумажный цветок.
– Простите, – попытался вставить слово пораженный Косухин, но та, не слушая его, мгновенно пристроила розу на Степин полушубок.
– Кто вы, рыцарь, пришедший из тьмы? – вопросила она.
– Мы из ЧК, барышня, – пояснил один из дружинников.
– «Чека»? – воскликнула девушка. – А что такое – «чека»? В этом слове столько тайны!..
С этими словами она положила руку на плечо Косухину, отчего тот почувствовал себя крайне неловко.
– Она чего, не в себе? – негромко поинтересовался он.
– Вы же видите! – пожал плечами один из офицеров.
Между тем девушка удивленно посмотрела на Степу, рот ее округлился и она произнесла нечто среднее между «о» и «а».
– Так вы… – прошептала она, – вы пришли из-за Шера? Вы нашли его? Скажи мне правду, вы нашли его?
– Вы о чем? – Степа огляделся по сторонам, рассчитывая увидеть поблизости неизвестного ему Шера.
– Это кот, – сообщил другой офицер. – У нее был кот… Во всяком случае, ей так кажется.
– Вы не нашли его, моего Шера! – с отчаянием воскликнула девушка. – О, мой Шер! Неужели вы не можете ничего сделать? Его так легко узнать – это мраморный табби, у него такая умная мордочка!..
– Пошли, – вздохнул Степа. – Поищем вашего кота, барышня…
– Ну ты молодец, товарищ Косухин! – заявил довольный ночным походом Чудов. – Знатных лещей наловил! А чего девку не привел?
– Так она же больная! – удивился Степа. – Да и куда она из квартиры денется?
– Ну-ну, – заметил Пров Самсонович. – Я на твоем месте и ее захватил бы… Правило наше такое – брать всех, а там и разбираться. Ну ладно, завтра еще адресов подкину. Почистим пролетарский Иркутск от буржуйской нечисти!
– Мелочь это, – снисходительно хмыкнул Степа. – Вот если б Федоровича, вражину, за жабры взять!..
Впрочем, «вражина»-Федорович мог пока что чувствовать себя в полной безопасности. Более того, именно глава Политцентра изрядно нарушил планы Прова Самсоновича относительно Степы. На следующее же утро невыспавшийся Косухин был направлен на позиции западнее Иркутска, чтобы подготовить их к неизбежным боям – каппелевцы приближались к городу. Целый день Степа руководил рытьем окопов, пристреливал пулеметные точки и готовил минирование большого железнодорожного моста. Приехавший к вечеру на осмотр позиций Федорович остался доволен и предложил Косухину возглавить этот оборонительный участок. При этом вражина-эсер сделал кислое лицо, заметив, что его достойный союзник-большевик товарищ Чудов слишком увлекся ловлей гимназисток в ночном Иркутске.
Степа хотел было прочитать недоумковатому эсеру лекцию о значении ВЧК, карающего меча революции, но сдержался. По молодости – или по отмеченной Провом Самсоновичем политической наивности – Косухин все же предпочитал сходиться с врагами лицом к лицу. Образ несчастной девушки в
