чтобы перестать тебе доверять. А еще из этого следует, что каждый твой шаг на “Асгарде” будет отслеживаться с особой тщательностью — не зря же Роберт призывал генерала Гордона утроить бдительность…
— Попробую все-таки взять у генерала текст его выступления, — сказал Сантьяго, с сожалением отставив в сторону измазанную майонезом тарелку.
— Очень живописный тип, просто украшение для моей книги.
Он одернул смокинг, извлек из кармана золотую паркеров-скую ручку и решительно направился к генералу, поглощавшему бутерброд с огурцом. Дана помедлила, ожидая, пока он достигнет намеченной цели, и, убедившись, что Гордон не собирается спасаться бегством, повернулась к Ивану.
— Может быть, объяснишь мне, что с тобой происходит? Кондратьев отвел взгляд. Дана заметила, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших бокал с минеральной водой.
— Я надеюсь, это не из-за провала нашего плана? Согласись, что ты не смог бы пройти коридор безопасности на “Бакырлы”.
Иван презрительно сощурился.
— Там не было ничего сложного. Техника навороченная, а мозгов нет. Весь этот коридор запросто можно обойти снаружи — под колючей проволокой вокруг площадки проложены водосточные канавы. Амбал, конечно, туда не пролезет, а я легко…
— Так ты злишься, что тебя лишили развлечения? А представь, если б тебя поймали?
Кондратьев поморщился.
— При чем здесь это… Мне не нравится, как ты дразнишь Сантьяго.
Вот те на, подумала Дана, все-таки ревность. Кто бы мог подумать…
— Дразню? — непонимающе переспросила она. — Да кто тебе сказал? Мы с твоим отцом нормально общаемся.
— Не считай меня дураком, — резко ответил Иван. — Ты же видишь, что он по тебе с ума сходит. Напивался уже сколько раз. Аты все играешь с ним, играешь… Как кошка с мышью, честное слово.
— Да ты ревнуешь, — хихикнула Дана. — Глупый, у нас с твоим папочкой ничего нет и быть не может. Он вообще не в моем вкусе, если хочешь знать.
Кондратьев вдруг надвинулся на нее — чернее тучи, скрипя зубами. Дана инстинктивно отступила на шаг и наткнулась спиной на стол.
— Я знаю, — раздельно произнес он. — Именно потому и прошу тебя: прекрати его дразнить. Мне его жалко, понимаешь? Он такой… странный бывает, хуже ребенка, его развести можно на раз-два-три. Вот ты ему улыбнулась, слово ласковое шепнула — и все, он уже готов. А потом у тебя настроение сменилось, ты уже и думать забыла, а он ведь по-прежнему будет считать, что у вас с ним любовь, не поймет, в чем дело, и страдать станет оттого. Понимаешь меня, Дана?
— Вот ты какой, Ваня, — задумчиво сказала Янечкова. — Все видишь, все замечаешь. А с виду лопушок лопушком, прости, пожалуйста. Ладно, Ванюш, договорились. Не буду я твоего папочку больше смущать. Но ты понимаешь ведь, какая штука — он же сам мне проходу не дает. Он у тебя еще тот Казакова. А девушке с такими поклонниками знаешь как трудно справиться? И обидеть боязно, и воли давать нельзя. Так что зря ты думаешь, будто я специально его извожу — это у меня такая защитная реакция, Ваня.
Иван слегка расслабился. Отхлебнул своей минералки.
— Хорошая здесь водичка, — сказал он невпопад. — У нас тоже скважина есть в деревне… артезиан… но эта все же лучше.
Дана улыбнулась и, взяв Ивана за руку, подтащила его к накрытому столу. Схватила чистую тарелку и положила на нее несколько ломтей красной рыбы, по ложке каждого из десятка оказавшихся в зоне досягаемости салатов и изящную, начиненную нежнейшей ореховой пастой трубочку из тонкой ветчины.
— Ешь немедленно, а то одну воду только и хлещешь! Ешь, ешь, сейчас фуршет уже закончится, а ты так голодным и останешься.
Вышло, однако, так, что голодной осталась как раз она.
17. ДЖЕЙМС КИ-БРАС, КРЫСОЛОВ
Кофе безнадежно остыл. Джеймс отхлебнул из чашки, скривился и брезгливо вытер губы. Пятая чашка за сегодняшний вечер — неудивительно, что желудок реагирует на кофе болезненными спазмами. После высадки на “Бакырлы” он питался исключительно крекерами.
— Сварить свежий, сэр? — мгновенно подскочил Питер. Мальчишка оказался расторопным и толковым, четко выполнял все распоряжения, ничего не путал и прекрасно разбирался в инфраструктуре “Асгарда”. И кофе он варилхорошо, вот только Ки-Брас на кофе больше смотреть не мог.
— Нет, Питер, спасибо. Скажи-ка лучше, где здесь в такой час можно перекусить?
— Перекусить, сэр? На “Асгарде” есть несколько баров и ресторан. Какую кухню вы предпочитаете?
— Ах, даже так? Ну, скажем, китайскую.
Ки-Брас откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. По внутренней стороне век плыли нескончаемые ряды цифр, в голове медленно вращались трехмерные модели “Асгарда” и “Иггд-расиля”. За последние пять часов он пропустил через свой мозг столько информации, что едва не лишился рассудка. Но теперь, по крайней мере, он представлял себе всю картину целиком и знал, что готов к охоте на крыс. На крысу, поправил он себя, пытаясь отвлечься от мелькающих перед глазами цифр, а если быть совсем точным, то на суперкрысу.
— Китайская кухня есть в баре “Нефритовый Жезл” этажом ниже, — говорил между тем Питер. — Утку по-пекински подают также в ресторане “Небеса”, это как раз на нашем уровне. Если желаете, я могу заказать ужин сюда.
— Сюда? Вот странная идея! — Ки-Брас поднялся с кресла и поднял руки над головой, словно пытаясь дотянуться до потолка. — Меня уже тошнит от этой комнаты. Идем в “Небеса”!
— Прошу прощения, сэр, но вы же говорили, что не успеваете закончить работу…
Джеймс подошел к столу и решительно сгреб на пол кучу бумаг. Подпрыгнул и сделал стойку на руках, балансируя на краю столешницы.
— Поскольку я в любом случае не успеваю ее закончить, — проговорил он, глядя на шокированного Питера снизу вверх, — то не имеет значения, на сколько процентов она останется незаконченной. Или ты считаешь, что я не прав?
— Не знаю, сэр, — честно признался юноша. — Мама всегда говорит, что важно не то, что ты уже сделал, а то, сколько тебе осталось.
— Мама мудра, — заметил Ки-Брас, спрыгивая на пол. Кровь стучала в висках крохотными молоточками. — Я не стану с ней спорить. Но скажу тебе по секрету — в нашем случае результат не зависит от того, просидим мы здесь еще пару часов или нет.
Питер молча смотрел на него, явно пытаясь побороть собственную застенчивость и задать какой-то вопрос. Джеймс усмехнулся.
— Если хочешь о чем-то спросить — спрашивай. Скромность — неплохая штука, но тебе необязательно все время смотреть мне в рот и угадывать, не рассержусь ли я. В конце концов, ты ведь не мой подчиненный, верно?
На добрую минуту Карринггон-младший превратился в пунцовый пион. Наконец щеки его приобрели нормальный оттенок, и он пробормотал:
— Прошу прощения, сэр, я понимаю, что это не мое дело, но вы так и не сказали, что вы здесь ищете…
Ки-Брас потрепал Питера по плечу.
— Ты совершенно прав, сынок, — это не твое дело. Но поскольку я сам подвел тебя к такому вопросу,
