расшифрована, сохранена в банках памяти А, В и С. Проведен семантический, логический, функциональный анализ вашей сегодняшней беседы. Представить результаты анализа?
— Позже. — Джеймс неожиданно зевнул и только сейчас понял, насколько же он вымотался. — Передай запись под грифом “Конфиденциально. Лично” на адрес директора. Теперь вот что… Подними мне все данные о том, кто имел или мог иметь доступ к моему личному досье начиная с 2045 года. Дальше… данные на всех лиц, обладающих информацией об инциденте 2046 г. в Каракасе. В моем архиве инцидент сохранен как “Фиас* ко”. Возможные связи этих лиц с группой Тонга Хао Ляна, он же Продавец Дождя, он же мой сегодняшний собеседник. Возможные связи с адвокатской конторой “Ли, Ли и Гершензон”. Составь многоуровневую карту с использованием формулы концентрических кругов. Все поняла?
— Принято, босс. Что-нибудь еще?
— Подготовь полное досье на крысу. — Он кинул в рот ярко-желтую капсулу стимулятора. — Полное — по сегодняшний день включительно.
— Имя крысы? — бесстрастно уточнила Софи.
“Зеро, — подумал он. — Не могу больше слышать эту кличку”.
— Влад Басманов, — сказал Ки-Брас.
12. ДАНА ЯНЕЧКОВА,
РЕФЕРЕНТ ВЫСОКОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СОВЕТА НАЦИЙ
— Что ты делаешь в моей комнате? — спросила Дана. Глупейший вопрос, если вдуматься. Когда ты выходишь из душа буквально в чем мать родила и застаешь у себя в номере мужчину, который каким-то образом сумел просочиться через закрытую на замок дверь, тебе вряд ли стоит теряться в догадках относительно его намерений. Следовало, разумеется, не тратя зря времени, вызывать службу безопасности, но Дана чересчур вымоталась за этот казавшийся бесконечным и подбрасывавший все новые неприятные сюрпризы день. Больше всего ее почему-то беспокоила мысль о том, что Карпентер наверняка слышал ее щенячий скулеж в душе. Она потянулась было за одеждой, но вспомнила, что новое белье до сих пор лежит в багажнике “Лек-суса”. Натягивать ношеные трусики ужасно не хотелось — честно говоря, Дана не могла припомнить дня, когда ей приходилось бы два раза за день надевать одну и ту же вещь. Разве что в юности, проведенной в серых дымных городах Восточной Европы… Она поискала взглядом что-нибудь, во что можно было бы завернуться. Простыня сгодится, но, чтобы ее взять, придется подойти почти вплотную к Карпентеру…
— Извини, — в голосе Фила слышалось что угодно, только не смущение. — Решил поделиться с тобой последними новостями о террористах. “Гавриил” сбит у берегов Панамы, его удалось уничтожить лучевым ударом одной из орбитальных станций…
Она прервала его, взмахнув рукой.
— Пожалуйста, уходи. Мне наплевать на террористов, и я не хочу видеть тебя в своей комнате.
Дана схватила лежащее на кресле голубое платье с жемчужной вышивкой и обернулась им, как полотенцем. Проклятые высокие технологии! Раньше, когда она была совсем еще маленькой, в душах мылись настоящей водой и вытирались настоящими полотенцами. Правда, случалось, что после такого мытья начинала чесаться кожа и болели глаза. Но в такой ситуации она и на чесотку согласилась бы, лишь бы иметь под рукой полотенце.
— А мне почему-то казалось, что тебя это заинтересует. В конце концов, теперь, когда Лос- Анджелес, да и все прочие города Федерации могут спать спокойно, ничто не помешает достопочтенному Роберту Фробифишеру запустить колесо Большого Хэллоуина, разве не так? А тебе — присутствовать при этом событии. Ты еще не забыла, когда все должно состояться? Через два дня, на базе “Асгард”, в самой что ни на есть географической заднице. Припоминаешь?
Дана подошла к двери, разделявшей комнаты их сьюта, и распахнула ее. Ну разумеется, замок был открыт. Вот и верь после этого людям. Наверняка портье польстился на крупную купюру и снабдил Фила вторым ключом. Что ж, по крайней мере, с этим ублюдком она точно сумеет разобраться. Только не сегодня, сейчас ее сил хватит лишь на то, чтобы добрести до кровати и провалиться в глубокий сон. Но на пути к кровати стоит ухмыляющийся Карпентер…
— Проваливай, Фил, — повторила она. — Мне наплевать на террористов, на Фробифишера и на “Асгард”. Я хочу спать, а ты мне мешаешь. Если ты не уйдешь, я вызову полицию, и у тебя будут неприятности…
Его и без того развеселая ухмылка стала еще шире. Блеснули жемчужные зубы — похоже, Карпентер и вправду никогда не экономил на дантистах.
— Что ж, попробуй, детка. Вот только мне почему-то кажется, что у тебя неприятностей будет больше.
Тонкая ледяная игла кольнула Дану в сердце. Беда не приходит одна, вспомнила она любимое присловье матери. И это-день еще не закончился.
— Не понимаю, о чем ты толкуешь, Фил.
Карпентер поднес бокал к тонким бледным губам и сделал большой глоток. Он пьян, подумала Дана, он успел набраться еще в поместье и продолжил здесь. Он потерял контроль над собой… Черт его знает, чем это может закончиться…
Однако, когда он заговорил, голос его звучал абсолютш” трезво:
— За Золтана, — произнес Карпентер, салютуя ей бокалом. — За храброго Золтана Лигетти из Будапешта.
Долгих двадцать секунд — десять биений сердца — она не могла поверить в то, что действительно услышала это имя. Все это время она стояла как дура, держась одной рукой за дверь, а другой придерживая обернутое вокруг бедер шикарное платье от Альгари. Если это блеф, подумала она, то мой испуг выдал меня с головой. Я не ожидала услышать это имя… а если и ожидала, то меньше всего от Карпентера.
Потом она услышала другой голос — далекий, механический, словно бы рожденный в недрах фата- морганы:
— Кто это? Какой-то твой знакомый?
Это мой голос, с удивлением поняла Дана. И я, кажется, пытаюсь сыграть блондинку.
— Не думаю, — отозвался Карпентер. — У меня никогда не было знакомых среди венгерских полицейских.
Он подошел к ней вплотную, почти нежно отцепил ее пальцы от дверного косяка и усадил в кресло. Сунул ей в руки заранее приготовленный бокале виски.
— Итак, за Золтана?
Дана покачала головой. За этого подонка она пить не станет.
— Первый раз слышу про такого.
— Ну разумеется, моя милая. Но я тебе про него расскажу. Поверь мне, это интересная история. Только рассказывать ее надо не с начала, а с конца
Жестом провинциального фокусника он извлек из кармана маленькую плоскую коробочку. Дана безучастно следила, как длинный ухоженный ноготь специалиста по связям с общественностью поддевает блеснувшую серебром крышку. Коробочка открылась с резким щелчком, и Карпентер высыпал себе на ладонь несколько матово отсвечивавших шариков. “Наркотики, — испуганно подумала Дана.
— Он собирается накачать меня каким-нибудь подавляющим волю препаратом и выжать из меня признание…” Но это оказались совсем не наркотики. Фил вдруг стал метать шарики в стены — сначала в одну, потом в другую. Последние два шарика угодили в потолок и пол. Попадая на твердую поверхность, шарики вытягивались, принимая каплевидную форму, а затем растекались тончайшей едва заметно отсвечивающей в лучах настенных светильников пленкой. Пленка двигалась словно живая, ее края беспокойно шевелились, вытягиваясь длинными плоскими щупальцами. Когда странная субстанция то ли
