Словно бы и не минуло бездны времени и событий с того момента, как группу спецназовцев в Грузии атаковало НЛО.
– Мы тебя ждали, – ответила супруга.
Никакой торжественности, театрального вскидывания рук, платочков у глаз. Оба давно привыкли к разлукам и неожиданным возвращениям, за многие годы супружеской жизни это стало нормой.
– Как дочки? – спросил Владимир.
– Старшая на дне рождения у подруги, – быстро ответила Мила. – Долго меня упрашивала, я разрешила до одиннадцати вечера. Скоро должна вернуться. Олег Мыскин, мальчишка из класса, обещал проводить Настасью до дома.
– Не рано ей? – строго спросил майор.
«Чего рано? – хотела переспросить Людмила. – До одиннадцати гулять? Или чтоб мальчик провожал?»
Но вслух сказала другое:
– Ей скоро тринадцать лет, Володя. Теперь молодежь по-другому жить привыкла, не так, как в наше время.
– Да, – помялся Владимир.
Возможно, он был чересчур строг. Время нынче и впрямь другое.
– А как Ника?
– Спит.
– Слушай! – оживился Казаков. – Ты не поверишь! Представляешь, там, где я находился последнее время, со мной была такая же игрушка, как у Вероники. Ну, точная копия!
– Знаю, – тут же ответила супруга. – Плюшевый котенок. Барсик.
Майор вздрогнул, выпрямился, провел ладонью по волосам:
– Мила! Откуда ты узнала?
– От Вероники, – объяснила жена. – Она говорит: взяв в руки котенка, видит тебя и твоих друзей. Потому что Барсик – он и тут, и там.
– А где я был, она не говорила? – спросил Владимир, плохо понимая, как ребенок мог видеть то, что не дано и взрослым.
– Говорила, – сцепив пальцы, положив их на колени, отозвалась жена. –
Людмила произнесла «у них» таким странным тоном, что у Казакова все похолодело внутри, мороз пробежал по коже.
– У кого «у них»? – медленно спросил он.
– У них, – жена указала на нечто, располагавшееся за спиной офицера ГРУ. – У них, на корабле.
Майор вдруг понял: в комнате, кроме него и Людмилы, есть кто-то еще. Кто-то чужой. И этот чужак находится у него за плечами. Казаков медленно-медленно повернулся. В углу комнаты, возле бельевого шкафа, стоял крубар. Инопланетянин держал в руках лучевое ружье, его ствол был направлен точно на Людмилу Казакову.
Офицер ГРУ не успел ничего предпринять, несмотря на огромный опыт, несмотря на годы тренировок. Спецназовец прыгнул на врага, красноватый луч дрогнул, уперся в пол. Прошил его, как нож масло. Скользнул по вспыхнувшим занавескам, чиркнул по телу Людмилы.
Женщина дико закричала, и Владимир будто умер. Показалось, луч крубарского ружья разрезал на части не Людмилу, нет. Его. Майора. Офицера ГРУ. Который не успел добраться до ненавистного инопланетника.
Пальцы Казакова сомкнулись на горле чужака. Владимир сжал их изо всех сил, но крубар только рассмеялся. Спокойно отбросил руки человека в сторону. Перехватил ружье поудобнее и двинулся в другую комнату, где на кровати спала маленькая Ника.
– Нет! – дико закричал Казаков. – Нет! Нет! Нет!
Он вцепился в ноги чужака, пытаясь остановить того. Хотя бы опрокинуть на пол. Не пустить к дочери. И вдруг услышал страшный грохот…
…Майор подскочил на кровати. Сел, тяжело дыша.
– Игорек! – раздалось в темноте. – Игорек, где ты?!
Владимир протянул руку, нажал кнопку ночника. В дверях, чуть пригнувшись, стоял Иван Семашко. Казалось, он что-то высматривал под кроватью командира. Когда вспыхнул свет – очень яркий после ночного мрака, – Сема ослеп, прикрыл глаза рукой. Но потом, чуть привыкнув к ночнику и вглядевшись, чертыхнулся.
– Прости, командир! – виновато сказал он. – Чертовы галлюцинации…
Он постоял в проходе, уныло глядя себе под ноги.
– Я зайду? – спросил наконец.
– Заходи.
Старший лейтенант присел на самый краешек кровати:
– Командир, у тебя случайно нет выпить?
Майор отрицательно покачал головой.
– Сволочи они! – вырвалось у Ивана. И по тому, с какой ненавистью заговорил офицер, стало понятно, как тяжело переживал Сема ночные кошмары. – Представляешь, я был дома, говорил с женой. И вдруг – крубары. С тарелок высадились и давай палить по всем. Своими глазами видел, как соседей пожгли, ироды. Я сыну кричу – прячься! А он вроде как меня на помощь зовет.
Ну, ясное дело, с койки-то вскочил. Сдуру, спросонья не понимая, где нахожусь. И в соседнюю комнату. Только когда ты свет зажег – тогда очухался. Значит, опять сон. Опять все ложь! Выпить бы, командир…
– И сам бы выпил, Ваня! – с горечью ответил Казаков. – Рад бы, да нечего. Ты держись. Знаю, трудно. Все очень реально. Надо не сойти с ума.
– Вот ты вчера чернокожему янки сказал: относитесь ко всему, будто фильм ужасов смотрите. Нестрашный. Ага, нестрашный. Володя, я не могу. Свихнусь. Разве кто-то может дать гарантию, что это сон? Все так реально. Будто в самом деле. Командир, ты уверен, что этого самого, ну, того… что к нам во сне приходит… нет на Земле?
Майор Казаков медленно покачал головой.
– Давай верить в лучшее, Иван, – сказал он наконец.
– Ладно, прости. Прости! Пошел я…
Старший лейтенант Семашко вышел в коридор, сгорбившись. Ступал тяжело, будто к каждой ноге у него была прикручена пудовая гиря. Майор посидел на кровати, оглядывая комнату. Совсем недавно, только-только, они беседовали тут с Людмилой. А потом крубар выстрелил в жену. Мила кричала от боли перед смертью…
Владимир Казаков тяжело вздохнул, нашел плюшевого котенка дочери, закопавшегося в одеяло. Прижал зверька к себе, выключил свет. Он так и пролежал до утра на спине, не закрывая глаз.
Существовал только один способ не сойти с ума. Верить в то, что сны – это всего лишь сны. Ничего больше. Зеркало, в котором люди видят родную планету, своих близких, – кривое зеркало.
Полигон остался тем же самым, что и накануне. Задачи не изменились. Китайцам – центр обмена данными, русским – энергостанция, американцам – космодром. Майор Казаков оказался прав: «зеленых человечков» не устроил результат, продемонстрированный людьми. Инопланетный разум вновь погнал землян на тот же макет.
Особо разговаривать никто не хотел. Все были угрюмы, сосредоточенны. Кого больше ненавидели люди – крубаров или мваланов, – не смог бы ответить ни один психоаналитик. Умом все земляне понимали, что крубаров подставляют, антипатию к ним прививают искусственно. Кукловоды. Те, кто наблюдает за людьми-муравьями. Скорее всего – мваланы. И хотя каждый из
