обитает капитан Тополев. Его квартира – крайняя слева. Что получается? Квартиры двух офицеров примыкают друг к другу! Владимир и Александр даже могут постучать в стену – ведь она общая. Да вот незадача: перегородка между квартирами глухая! И лестничные площадки разные, потому что разные подъезды! Чтоб Александру сходить в гости к Владимиру, необходимо выйти из своей квартиры, спуститься на первый этаж на лифте, по улице преодолеть расстояние до другого подъезда, подняться на лифте на верхний этаж, позвонить в дверь Владимира. Долго!
Долго? А разве есть другой выход? В принципе, есть. Ведь до квартиры Владимира Казакова совсем близко!
– Так они что, образно говоря, стены проламывают на своих кораблях?
– Нет! Я не то имел в виду. Под окнами квартир проходит узенький карниз. Он действительно неширокий, но тренированный, смелый человек способен пройти по нему от одного окна до другого.
Риск? Да! Но если человек хорошо подготовлен, если он знает, что способен преодолеть небольшое расстояние по карнизу – может попасть в квартиру соседа значительно быстрее!
Конечно, человек, который рискнул бы идти такой дорогой, попытался бы снизить риск. Как? Он прикинул бы, что в тапках нога может соскользнуть. Значит, надо надеть более удобную обувь, те же кроссовки. Он подумал бы, что если чихнет – точно свалится вниз. Значит, необходимо прочистить нос от греха подальше. И в туалет сходить на всякий случай. В общем, принял бы ряд мер, чтоб риск стал менее значительным. А потом, если бы решился, – пошел. Мваланы действуют так же. Есть длинный путь. Они ищут короткий, начинают анализировать нюансы. Стараются уменьшить риски, которые способны уменьшить. А потом, если приходят к выводу, что их устраивает вероятность удачного исхода, идут короткой дорогой.
– Ничего себе! – изумился капитан Мясников. – Так они что, не столько летают, как мы или крубары, сколько просчитывают – погибнут или нет?!
– Вроде того, – согласился Иван Семашко. – Но мы ведь тоже рискуем. Допустим, в том примере, о котором я говорил выше. Капитан Тополев проходил специальные тренинги. Он точно знает, что способен преодолеть карниз. Нет проблем! И не такое делали! Ну а если резкий порыв ветра? Неожиданное землетрясение? Или птичка, пролетевшая над крышей, решит пометить его? Куча мелочей, но мы просто не думаем о них! Все эти вещи, точнее, любая из них может стать роковой. Мваланы тщательно анализируют факторы и, как я уже сказал выше, строят трехмерную матрицу: риск – скорость – вероятность достижения результата.
– Обалдеть! – восхитился Людоед. – Не желают тратить времени, а потому играют в «русскую рулетку».
– Ну, не такой уж и риск, если все правильно просчитать, – возразил Семашко. – Скажем, в нашем примере капитан Тополев не пошел бы по карнизу зимой после оттепели. Ежу понятно, что путь скользкий. Шансов дойти до цели – ноль. Или не рискнул бы идти в сильный ветер – порыв может сбросить. Или, выпив у друга в гостях, тоже не пошел бы. Потому что нарушена координация, реакция не та. А если б капитан Тополев направлялся к другу в гости с женой и детьми, он ни за что не сделал бы это по карнизу! Сел в лифт и поехал вниз. Вот!
Мы тоже способны оценить, когда риск велик, когда мал. Другое дело, что мваланы делают это более профессионально. Я потому и говорю: мы не смогли бы управлять таким кораблем. Задали бы начальную и конечную точки. Пространство нелинейно, открылась бы сеть возможных путей, рядом – чудовищная по сложности матрица, которую нужно не только понять, но и обработать. Выберешь неверный путь – не придешь к финишу.
И нельзя надеяться на прежний опыт, потому что ситуация постоянно меняется. В том примере, который мы рассмотрели выше, капитан Тополев не может быть уверен, что каждый раз благополучно пройдет по карнизу, если он когда-то ранее совершил успешную попытку. Так ведь? Летом вероятность успеха одна, зимой другая. В темноте – одна, в светлое время суток – другая. В дождь или снег – одна, в сухую ясную погоду – другая. Вот и в пространстве с переходами по «коротким путям» – то же самое. Мваланский пилот вынужден снова и снова начинать расчет, даже если проходил по конкретной дороге неоднократно. Зато, если все предусмотрел, сделал правильно, он выигрывает очень много времени. По сравнению с тем, кто двигался от звезды к звезде обычной дорогой.
– Ну их на фиг, эти мваланские корабли! – пробормотал Даниэль Мэрфи. – Я лучше вставлю газовую «трубу» себе в задницу и выстрелю. И то шансов выжить больше.
– Это вряд ли, – улыбнулся Доктор. – Хотя будет очень весело.
– Значит, атакуем планету мваланов на крубарском звездолете, – подвел итог майор Казаков. – Или передумали?
– Нет! – твердо сказал лейтенант Мэрфи. – У нас к ним счет!
– Согласен! – кивнул Цзянь Чжоу.
– Иван! – майор вновь обратился к Семашко. – Значит, так. Мы – на полигон. Будем изучать планету мваланов с оружием в руках. С тобой в рубке остается дежурная смена. Но меня беспокоит один вопрос, без которого нет смысла начинать тренинг. Ты сможешь «оживить» бойцов с помощью крубарской техники, если нас порвут на куски?
– О да! – встрепенулся Даниэль Мэрфи. – Черт! Черт!!! Я ведь совсем забыл! Надо не только умереть на полигоне, но еще и возродиться! А то какой смысл?
– Смогу! – уверенно ответил Иван Семашко. – Я уже думал об этом, ночью. Разбирался. Дело в том, что во время тренинга мы не умирали на самом деле. Полнофункциональный имитатор реальности. Крубарские машины проанализировали структуру нашего тела. Разработали модель, как реагировало бы оно на выстрелы из разных видов оружия. А дальше – имитировали смерть. И внешне – на уровне зрительных ощущений. И внутри – на болевом уровне.
– То есть мы не умирали по-настоящему? – со вздохом облегчения спросил капитан Мясников. – Я – это по-прежнему я? Не десятый клон?
– Ты – Людоед первый и единственный! – обрадовал его Сема. – Пока. На тренажере можно работать, командир. Все будет выглядеть, как если бы происходило на самом деле. Смерть воспринимается абсолютно реально. Потом система дает откат, снимает зрительные и болевые образы. В этот момент человек «оживает».
– Не врешь? – прищурившись, спросил Мясников. – Больно гладко стелешь.
– Шагайте, товарищ капитан! – улыбнулся Сема. – Разомнитесь. Сделайте газовый «коктейль».
– Смотри, яйцеголовый! – то ли в шутку, то ли всерьез капитан Мясников потряс лучевым ружьем. – Если неправильно тут наанализировал и меня на части поделят, все равно в рубку приползу. С тобой поквитаться.
И он, не дожидаясь ответа, направился к выходу из командного центра.
– «Коктейль» «Людоед газовый», – бросил ему вслед Семашко. – Приготовляется из отборного капитанского сырья, на планете мваланов. Употреблять свежим.
Общий гогот заглушил слова капитана Мясникова.
Как ни странно, но планета мваланов чем-то сильно напоминала Землю. Не индустриальную планету, с трубами заводов, проткнувшими небо; с асфальтовыми магистралями, скрывшими поверхность. Нет. Она скорее походила на отдаленные уголки Земли, пока еще не испорченные человеком.
Черная почва, на которой, правда, не росло никакой травы. Высокие горы, сразу навеявшие ассоциации с пограничной зоной Чечня – Грузия, где офицеры ГРУ проводили последнюю операцию…
Острые пики уходили в небо, но только вершины гор не прятались в кружевных облаках. На этой планете вместо туч были газообразные мваланы.
Чужаки, как и говорил Иван Семашко, прицеплялись к склонам гор, будто впивались в них. В первый момент Владимир Казаков почему-то подумал о пиявках, которые, прилепившись
