Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

– Думаю, вы не против, – ухмыльнулся он Мрощаку. Вдруг между своих липких пальцев адвокат мельком увидел знакомый логотип: GSK, «ГлаксоСмитКляйн». За последний год он видел это название столько раз, что привык воспринимать его как одну-единственную букву или типографский знак. Развернув скомканный конверт, он с удивлением обнаружил письмо от своих главных врагов. В этот момент профессор тоже разглядел слова на конверте.

– Ну-ка, дайте посмотреть, что это такое, – сказал Мрощак нарочито небрежно. Резко подавшись вперёд, он попытался выхватить бумажку из рук адвоката, но Гречко поднял письмо над головой и настороженно уставился на своего подзащитного.

– Что-то я не пойму, что здесь происходит.

– Кто-то читает чужие письма, вот что.

– Я целый год читал ваши научные труды, пан Ярослав, надо же и мне как-нибудь развлечься. – И с этими словами адвокат вскрыл конверт. Как ни странно, профессор перестал сопротивляться. Он опустил глаза и стал мерно кивать, как бульдог на приборной доске автомобиля.

Гречко просмотрел текст письма наискосок и понял всё, не поняв ни одного слова по отдельности. Это был его профессиональный навык, особенно полезный при беглом знакомстве с чужими документами. Будучи пойман с поличным, адвокат мог бы сказать, что ничего не читал – и даже детектор лжи не подкопался бы, потому что никаких конкретных слов он действительно не читал. Но на этот раз после беглого знакомства Гречко, не веря своим глазам, ещё раз вернулся в начало и прочитал всё послание строчка за строчкой, бубня себе под нос отдельные фразы: «Отвечая на ваше письмо»… «Дублируем электронную версию бумажной из уважения к вашей болезни»… «Мудрое решение»… «Оставим прошлые разногласия»… «Между нами»…

– Вы… предали… меня, – выдохнул адвокат.

– Гречко, вы болван, – сказал профессор дружелюбно. – Как вы могли выиграть этот процесс, если даже читать не умеете?

– Выиграть-то я выиграл, но и эти ушлые черти, похоже, ничего не проиграли… Вы заключили соглашение за моей спиной! – Адвокат с размаху сел на пол. – Вы, старый трусливый лицемер… Решили подстраховаться на всякий случай, да?

– Посмотрите дату на конверте и перестаньте дерзить.

– Сегодняшнее число – ну и что?

– А то, что это ответ на моё вчерашнее письмо – первое и последнее, которое я писал им. Я не хотел «подстраховываться». Я уже знал, что выиграю дело. Благодаря вам.

– Премного благодарен. – Адвокат изобразил реверанс, не вставая с пола.

– Вы далеко пойдёте, молодой человек. Я вам для этого не нужен.

– Но зачем вы написали им? Зачем вы согласились продать «ГлаксоСмитКляйн» права на свои наноботы? Вы предали не меня, а себя!

– Я скажу вам, Гречко, – протянул профессор, – хотя, в общем-то, это не вашего ума дело. Но сначала возьмите вон ту брошюру рядом с кроватью.

Адвокат дотянулся до яркого клочка электронной бумаги и стал медленно пролистывать брошюру пальцем. Это была реклама одного из подпольных «дебилизаторов» – заведений, в которых всем желающим предлагали палёные наноботы Мрощака.

– Вы же знаете, что моя технология утекла в народ ещё в самом начале процесса, – сказал профессор. – И знаете про все те многочисленные уродства, которые она наплодила: скоростные «дебилизаторы» для тех, у кого есть всего несколько часов; «даун-ретриты» для поклонников глубокого многодневного погружения (отсюда новое значение слова «дауншифтинг»); многочисленные секты или клубы, пропагандирующие свои модификации наноботов и способы дебилизации; среди них, конечно, и движение «апсайд-даунов» – вылечившихся умственно отсталых людей, повторно примеряющих на себя маску идиотов; наконец, эти ужасные чемпионаты среди «дауноидов» – так вроде они называют тех, кто крепко подсел на отупляющие процедуры… Матка боска! Это целая дебилиада! А помните дуралеев из движения «Дебилайз» за легализацию наноботов? Они ещё пытались закидать меня яйцами, только ошиблись номером и в итоге закидали какого-то атташе, так что потом был чуть ли не международный скандал. А про тест Тьюринга для идиотов вы слышали? Сажают в две закрытых комнаты одного настоящего дауна и одного с наноботами… В общем, так же, как с искусственным интеллектом, только вместо интеллекта – его отсутствие.

Мрощак остановился и устало покачал головой.

– Вы, конечно, помните, как я отношусь ко всем этим…

– «Балаганщикам»… – усмехнулся адвокат. – Помню.

– Ну так вот, Гречко. Я передумал.

Адвокат наконец оторвался от брошюры и уставился на профессора. Услышать из его уст «я передумал» было всё равно, что споткнуться об шезлонг на Северном полюсе.

– Я всегда презирал бездельников и пустые развлечения. Я всегда внутренне содрогался, видя пропасть между тем, что люди делают, и тем, что они могли бы сделать. Вслед за классиком я всегда повторял: если человек не становится больше, чем человек, он становится меньше, чем человек. – Профессор посмотрел в потолок. – Смешно, но свидетельство моего заблуждения всегда было у меня под носом. Простые и глупые дети с синдромом Дауна. Чем они заняты весь день? Собирают цветы? Смотрят по сторонам? Кормят голубей?

– Но ведь ваши наноботы и должны были изменить этих людей, облагородить их…

– Да. Должны были… Клинические испытания скоро закончатся. Но вы ведь знаете, что эффективнее всего терапия в пренатальный период… А знаете ли вы, что за время процесса на свет появилось еще около 40 000 детей с синдромом Дауна? Мои наноботы, скорее всего, уже не смогут им помочь. Куда девать их в моём эволюционном хит-параде? Конечно, они такие же живые, как и мы с вами, и имеют такое же право на жизнь. Смешно было бы распекать их за то, что они погрязли в пустом ничегонеделании (хотя заметьте: многие из них гораздо более трудолюбивы, чем обычные люди). Читая бесконечные репортажи о новейших завоеваниях рекреационной дебилизации, я понял: болваны из «Дебилайз», организаторы чемпионатов между «дауноидами», генные программисты нелегальных наноботов… Я не могу их осуждать. И никого из тех, кто в эти самые минуты занимается… развлечением.

– Значит, вы больше не против строительства космодрома в качестве декорации?

– Судя по всему, развлечение – это такая же человеческая деятельность, как и наука, спорт, любовь. Она не менее человечна, понимаете? Да, паренек, который крошит зомби в какой-нибудь онлайн-игре, мог бы провести время с большей пользой, мог бы найти себе занятие получше… Но он нашёл такое. Может быть, кто-нибудь из посетителей даун-ретритов находит в них силы для будущих свершений? Чёрт их знает. Похоже, это необходимый модуль космического корабля под названием «человечество». И если мои наноботы окажутся полезнее в качестве развлечения, чем в качестве лечения… Ну что ж, пусть будет так.

Профессор затих. Адвокат встал с кровати, поднял скомканное письмо и положил его на стол.

– Значит, «ГлаксоСмитКляйн» будет вам платить за использование наноботов?

– Нет. Я просто дал им карт-бланш на наведение порядка в индустрии. Хочу, чтобы она вышла из тени. Чтобы эти подпольщики хотя бы не калечили людей криво перепрограммированными ботами.

– А что же делать мне?

– Ну, Гречко, вам нужно продолжать то, что у вас так прекрасно получается – излучать беспочвенный оптимизм. А если вы имеете в виду мою переписку за вашей спиной… Можете не беспокоиться, я узаконю отношения с акулами бизнеса только через полгода. Мы договорились, что сначала дадим улечься всей этой шумихе. Ну, и для вас никаких проблем.

Адвокат усмехнулся и взялся за ручку двери.

– А вы не такой сукин сын, каким всегда хотели казаться, пан Ярослав. Честное слово.

– Ладно, хватит трепаться. Впускайте журналистов, Гречко, а то они сейчас дверь снесут.

Адвокат повернул ключ в замочной скважине – и в гостиничный номер хлынул поток посетителей. Гречко подождал, пока струя ослабнет, и просочился наружу. Последнее, что он услышал, были слова профессора, звучавшие как автоматная очередь: «Без комментариев. Без комментариев. Без