Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

включать! Им, видите ли, не хватает острых ощущений! – Тут профессор стал изображать ярмарочных зазывал: – «Почувствуйте себя в шкуре ребёнка-дауна! Никаких забот, никаких тревог! Первые десять минут – бесплатно!»

– Что-то мне трудно представить человека, который захочет таких острых ощущений…

– Вы болван, Гречко. Неужели вы не понимаете, что люди будут соглашаться на дебилизацию, потому что по окончании аттракциона их ждёт… гениализация! Когда ещё обычному человеку представится возможность внезапно почувствовать себя намного, намного умнее? И на это они хотят пустить наноботов! Это всё равно что построить настоящий функционирующий космодром в качестве декорации для рок-концерта.

Мрощак швырнул газету на стол перед адвокатом.

– И ведь надо же, какая ирония, – усмехнулся профессор. – По моей задумке генные роботы отключают лишнюю копию двадцать первой хромосомы. Полностью останавливают экспрессию генов, как будто никакой лишней хромосомы и нет. А эти воротилы научились так программировать наноботов, что они залезают в здоровый организм и повторно активируют гены на одной из копий хромосомы. Создается эффект, что этих копий не две, а три. По сути, на десять или двадцать минут в клетках появляется фантомная хромосома… И весь букет связанных с этим расстройств. Но ведь технология-то всё равно моя, только шиворот-навыворот!

Тут Мрощак заметил, что посетитель смотрит на него, как баран на новые ворота. Профессор закатил глаза.

– Матка боска[1], я же просил Пчелинского дать мне адвоката, который хоть немного разбирается в генетике. – Он плюхнулся на кровать и накрылся одеялом с головой.

Адвокат задумался. Пролистав пару документов, он вдруг решительно встал и направился к двери.

– Эй, Гречко, вы что, уходите? – глухо спросил Мрощак из укрытия. – Свою макулатуру возьмите с собой. Никакого досудебного порядка.

– Пан Ярослав, – сказал адвокат, резко развернувшись у самой двери, – эти бумаги мне больше не нужны.

Профессор высунулся из-под одеяла и недоверчиво посмотрел на гостя.

– Придя сюда, я был убеждён, что ваши шансы в суде равны нулю. – Голос адвоката звучал торжественно. – Один-единственный умник против огромной корпорации… Но теперь я понимаю, что ошибался. Ваши слова произвели на меня большое впечатление. Здесь речь идёт уже не о защите интеллектуальной собственности. Здесь речь идёт о борьбе за научный прогресс!

Мрощак почесал подбородок.

– Послушайте, Гречко, вы серьёзно? Я уже стар для таких розыгрышей.

– Абсолютно серьёзно. Попомните моё слово, это дело пахнет прецедентом! Если нам удастся доказать общечеловеческую значимость вашего изобретения и принципиальную важность его клинического, и только клинического применения… Если присяжные откликнутся на ваши слова, как откликнулся я… Думаю, вместе мы заставим трепетать даже самих юристов «ГлаксоСмитКляйн»!

И адвокат во второй раз протянул руку профессору:

– Пан Ярослав, только что у вас появился новый единомышленник.

Мрощак неохотно встал с кровати и пожал руку.

– Главное, чтобы вы не остыли до суда, молодой человек, – процедил он. – И хотя бы немного ознакомились с фактической стороной дела.

Сияющий адвокат исчез за дверью. В открывшуюся щель попытался было просочиться какой-то репортёр с фотоаппаратом, но Мрощак быстро его вытолкал, бубня что-то про болезнь. Оказавшись в безопасности, профессор уселся прямо на пол, прислонившись спиной к кровати.

– Рекреационная дебилизация, – буркнул он и прочистил горло.

2

– Мы выиграли! – кричал адвокат Матвей Гречко, распахивая дверь в гостиничный номер. За ним тянулся длинный хвост из журналистов, общественных деятелей, каких-то доцентов, сотрудников гостиницы и даже одного депутата. Комната наполнялась букетами цветов, коробками в подарочных упаковках, фруктами и бутылками шампанского. Сам Гречко нёс целую стопку свежих газет на электронной бумаге. За год процесс оброс толстой коркой медийного шума. У Мрощака появились толпы последователей и недоброжелателей. Его наноботы стали популярным мемом в интернете и породили целые гроздья флэш-игр, веб-комиксов и спам-трендов, а под конец разбирательства даже привели к возникновению особых троллеботов – автоматизированных провокаторов дискуссий на темы медицины, генетики и умственной отсталости. Вердикт был обставлен как кульминация телесериала. Драматическое напряжение было столь велико, что обе стороны в итоге почувствовали себя проигравшими – всем хотелось продолжения банкета. Впрочем, Гречко ничто не мешало пузыриться от гордости.

– Мы выиграли! – кричал он, размахивая газетой как знаменем. – Слышите, профессор? Выиграли! Все пять исков удовлетворены! Вы бы видели эти физиономии… Ваше финальное видеовыступление в кровати всех потрясло… И даже удачно, что вы заболели. Присяжные хлопали, ей-богу! Это надо было видеть. Я же говорил, говорил вам про прецедент! Помните? Я был прав! Этот процесс войдёт в учебники… Вот это день! Профессор, вы уж не взыщите, не смог остановить журналистов…

– Простите, простите! Перестаньте шуметь!

Только тут до адвоката дошло, что кто-то дёргает его за рукав не просто от переполненных чувств, а чтобы привлечь внимание. Это была медсестра, которая последние два месяца навещала Мрощака. Лечь в больницу он категорически отказался.

– Ему не очень хорошо, он в ванной. Нужно всех увести…

Гречко с ужасом подумал, что, если сейчас старик отдаст концы, это будет настоящий звёздный час для репортёров. Он приложил сотовый к уху и стал махать всей компании, театрально требуя тишины.

– Алло, да, профессор… Да, иду! – Гречко убрал телефон и крикнул: – Он в конференц-зале на пятом этаже.

Толпа не шелохнулась. Гречко спешно добавил:

– Там шведский стол!

Тут уж вся компания, возглавляемая депутатом, утекла в коридор, бурля и наступая самой себе на пятки. Адвокат проводил последнего визитёра, запер дверь на ключ и поспешил в ванную. Только теперь он заметил, что на барной стойке вместо нескольких рюмок стоял всего один бокал, наполненный чем-то, по цвету напоминающим коньяк.

– Гречко, сколько же от вас шуму, – донеслось из темноты. В полумраке ванной было видно, как медсестра меняет Мрощаку компресс. Адвокат хотел было обнять профессора прямо в воде, но тот запротестовал: – Сейчас я вылезу, подождите, невозможный вы человек.

Через минуту он вышел в своем потрёпанном халате, который теперь, казалось, стал на два размера меньше. Фалды беспомощно волочились по полу. Профессор со скрипом сел на диван и попросил передать ему бокал.

– Продолжаете эксперименты над собой, пан Ярослав, – усмехнулся адвокат, исполняя просьбу. – Возможно, вы ещё не слышали, но мы выиграли дело.

– Слыхал, слыхал. Надо признать, Гречко, я вас недооценил.

Адвокат зарделся.

– Профессор, я всегда считал, что наша дружба – это союз двух суперпрофессионалов. Это придавало мне сил на суде.

– Я имел в виду ваш талант шоумена. Поднять такую волну…

Гречко косо глянул на профессора и, чтобы скрыть досаду, стал открывать шампанское.

– Вы лучше посмотрите корреспонденцию, вам пришло десятка два поздравлений. – Адвокат кивнул на стопку конвертов, лежавшую на журнальном столике. – Редкий случай! Когда ещё встретишь старую добрую аналоговую бумагу…

Чпок! Заболтавшись, Гречко упустил пробку из-под шампанского и залил себя пеной. Смеясь и чертыхаясь, он вытащил письмо из стопки и стал вытирать им руки.