что ли, в нем непосредственно. Сложно это, да и не так важно, как вам кажется. Важно другое: как вы собираетесь выбираться из всего этого?! Не знаете? Можете даже не отвечать. Заварить такую кашу и выбраться из нее целым и невредимым… Это, боюсь, вам не по силам. Сомнительно, чтобы вы представляли собой какого-то глубоко замаскированного Джеймса Бонда, впрочем, и ему бы такое мероприятие показалось чрезмерным.
— И что вы предлагаете?
— Убрать пистолет и поговорить, как нормальные люди.
— А разве он вам мешает? Корнелюк пожал плечами и ответил:
— Имеется определенное чувство дискомфорта.
— Интересно, а почему его у вас быть не должно? — поинтересовался Хейти.
— Ну, как вам сказать, господин Карутар. — Брови Корнелюка удивленно поднялись. — Я ваша единственная ниточка и надежда на спасение.
— Вот как? — с деланным удивлением вытаращил глаза Хейти. — Вы предлагаете отвести вас в ближайшее отделение ФСБ как иностранного агента?
— Ну, не смешите меня. Кто вам поверит? Картина будет, мягко говоря, мутная… Но для вас все происшедшее ничем хорошим не закончится. Я же сказал, что работаю не совсем на ФСБ. Охрана Объекта не находится в ведении службы безопасности. Знаете, что означает «вневедомственная организация»? Не каждый президент знает о существовании Объекта. Вы, я и те, кто стоит за нашими спинами, вне такого понятия, как государство. Вне! Осознали масштабы? Как только вы заикнетесь обо мне, я буду вынужден, повторяю, вынужден привести в действие такие социальные механизмы, о существовании которых вы и не догадываетесь… Конечно, снаружи все это не производит такого впечатления. Обшарпанное здание, дрянная система охраны, бардак. Но кто же совершенен? — Корнелюк осторожно развел руками. — Просто поверьте мне на слово — вы не выпутаетесь из этого без меня.
— Замечательно, — кивнул головой Хейти и демонстративно громко щелкнул вторым предохранителем «глока». — Но вы же могли бы меня заставить?
— Да… Вполне вероятно, что и мог бы, — Корнелюк задумался. — Конечно, операции с сознанием, эмоционально-психическое воздействие, зомбирование и прочие такие штуки… Но… Я изначально был против подобной практики. Можете считать, что по морально-этическим соображениям. Метод надежный, но уж очень…
Он сморщился и посмотрел на Хейти.
— Понятно, — ответил Хейти. А про себя подумал: «Если бы они могли меня заставить, то все, что нужно, было бы уже сделано. Значит, что-то не работает. Программа. Или программист далековато…» — Так что вы предлагаете?
— Очень просто, — тут же отозвался Корнелюк. — Я — это ваше необходимое звено. Без меня вы не выполните задание и не сможете безболезненно покинуть страну. Я вам помогу.
— Бред, зачем мне покидать страну? Вы меня шлепнете по исполнении заказа и концы в воду. Будет на кого спихнуть. — Хейти осторожно, чтобы не щелкнуло, снова вдавил предохранитель.
— Ну-ну, зачем так, — примирительно произнес Александр. — Во-первых, мы не душегубы какие-нибудь, во-вторых, это ж государственный скандал, в-третьих, я тоже отсюда мотать собираюсь.
— А в-четвертых?
— В-четвертых… В-четвертых, все слишком хорошо продумано, чтобы рисковать всем. Я отлично понимаю, что вы не идиот и на одной идее насолить государству российскому на мины не броситесь.
— А с чего вы взяли, что я желаю ему насолить?
— Ой, да ладно, бросьте! Бросьте эту комедию! Неужели вы считаете, что никому не известно ваше отношение к так называемым «русскоязычным»? Нет, не Эстонской Республики, а лично ваше! Вы же шовинист, господин Карутар. Убежденный. Вы, конечно, можете считать, что это только бытовые проявления.
Что на самом деле вы далеки от таких примитивных идей и комплексов… Но факты, милый вы мой, говорят против вас. А досье на вас собрано ой какое объемное. Все, что расположено по ту сторону нарвской границы, для вас недотягивает до звания «человечество». А? Скажете, что все это не так?
Хейти молчал, стараясь понять, что же такое застряло в горле? И откуда взялось? И почему?
В его голове кто-то кашлянул и напряженным шепотком произнес:
— Ну, kutsu (маленькая собачка, щеночек (эст.)), приятно, когда мордашкой в лужу? А? В свою же…
Голос был хриплый. И Хейти вдруг с нереальной четкостью понял, кто говорил с ним все это время. Вспомнил этот голос. Тогда, за занавесками на печке, где он лежал в детстве…
В комнате сидели его отец и дед. И дед вот таким вот шепотком, чтобы не будить мальчонку, говорил с отцом:
— Не ищи сор в чужой избе… Не ищи, сам замараешься…
Александр понял молчание Хейти по-своему.
— Может быть, вы предпочитаете слово «патриот»? Я согласен. И поверьте, меня не коробит ваше отношение. Оглянитесь вокруг, и вы поймете, что я имею в виду! — Он обвел рукой зал. Потом спохватился и добавил с кривой усмешкой: — Ну, не тут конкретно, но вы меня понимаете…
— Конечно, ты его понимаешь, — саркастически сказали в голове. — Интересно, что бы ты делал, если бы капитан Слесарев просто прошел мимо в парке?
Или фээсбэшник Мельников не прикрыл тебя своей спиной… Или сейчас ты их целовать готов, а потом, когда вернешься, опять начнешь нос воротить? Или, может быть, мне лучше помолчать? Это для тебя слишком? Конечно, момент не подходящий… Вот перед тобой сидит спасение твое. Вы с ним замечательно споетесь.
— Господин Карутар?! — Корнелюк наклонился к столу. — Простите, что-то случилось?
— Ничего не случилось… — Хейти тяжело выдохнул. — Что нам с капитаном делать?
— С капитаном?
— Ну да, со Слесаревым? Он и меня видел, и Объект… И Диму вашего… Кстати, Дима тоже в нашей команде был?
— Дима? Хм… Дима нет… Дима в нашей команде не был. А что, Слесарев еще жив? — Корнелюк выглядел несколько удивленно.
— Да вот… Знаешь ли, жив и даже здоров. Твои ребята, однако, плохо работают в команде. Где хоть взял?
— Кого? Какие ребята?
В воздухе повисла пауза. Затем Корнелюк усмехнулся.
— Ладно, — сказал он, отводя глаза. — Не мои ребята это. Их сверху спустили… Мясо. Значит, жив капитан? Плохо это…
— Понятно, что плохо, — согласился Хейти, а про себя подумал: «Слишком ты со мной откровенен, дружок. Это наводит на совершенно определенные размышления». — Куда его теперь?
— Куда?.. Туда… — Корнелюк решительно встал. — Пошли… Ты ключики из тела вытащил?
— Из тела?
