загремели рушащиеся конструкции, как жалобно зазвенели вылетающие стекла, как свистели в небе осколки чего-то, уже не существующего на этом свете. Он даже не слышал, как покрывал все вокруг матом патриотически настроенный капитан Слесарев, который лишил свою державу уникальной летающей тарелки. Потому что хотел, чтобы держава эта была лучше, еще лучше, все время лучше…
Сергей стоял на коленях, словно молился, и материл и небо, и землю, и правительство, и инопланетян, и все, что видел, и насколько хватало его могучего словарного запаса. Когда слова наконец кончались, он начинал заново. Он видел, как обрушился корпус Е, словно под ним образовалась пустота и фундамент стремительно ушел под землю, как столбы пламени взметнулись к небу и опали, чтобы снова появиться уже почему-то над главным корпусом.
Факт, что НИИ и Объект разрушены окончательно и бесповоротно, не оставлял сомнений. Пропала цель, пропало все, что было смыслом жизни капитана в последние несколько дней. Казалось — ложись и помирай.
— Вот тебе, м-мать, и кризис среднего возраста! Справил праздничек… — негромко, после ругани, сказал капитан.
Хейти оторвался от травы и, тяжело дыша, словно действительно в одиночку удерживал землю от катастрофы, спросил:
— Чего кризис?
— Среднего возраста, — отозвался капитан. Хейти кивнул и снова уткнулся в траву.
— Вставай! — сказал Слесарев. — Идти надо…
— Куда?
— Если бы я знал… Куда-нибудь, но надо… У тебя какие-нибудь инструкции есть на этот счет?
— Нет у меня ни хрена… Надо будет, эти сволочи меня сами найдут. Уж не беспокойся.
— Да я и не беспокоюсь… Я теперь ни о чем, на хрен, не беспокоюсь! — сказал капитан и хихикнул.
Хейти подхватил.
Минуты три их бил тихий смех. Безрадостный, нервный.
Когда наконец напряжение отпустило, Слесарев мотнул головой и продолжил:
— Все равно уходить надо. Так что вставай и потопали.
Хейти поднялся на ноги. Сергей уже шел впереди, слегка пошатываясь.
У обоих было такое ощущение, как будто силы покинули их, вылились куда- то. Хотелось спать.
— Так куда идем? — Хейти догнал Сергея.
— Слушай, не знаю я, куда идем… На стройку идем.
— Нельзя туда, там нас уже видели. Два раза в одно и то же место нельзя…
— Предложить что-нибудь хочешь?
— Не хочу… У меня-то сценарий ясный. Меня найдут и, жив я или мертв, переправят куда следует.
— Откуда такая уверенность? — спросил капитан.
— Не знаю. Есть, и все.
— Это неплохо… — одобрительно сказал Слесарев. — Это очень даже неплохо… Вот только когда они тебя найдут?
Хейти ничего не ответил. Ему в голову пришла одна занятная мысль.
— Погоди… — Он остановился и посмотрел на Сергея, вставшего шагах в пяти. — Мне тут подумалось… Не переправят они меня.
— Почему так? — По тону, каким Сергей это произнес, Хейти понял, что тому все и без того ясно.
— Потому. Им ведь не я нужен, а материалы Кожемякина. Ну и я, чтобы следов таких явных не оставлять… Я в последнюю очередь.
Сергей молчал, исподлобья глядя на Хейти.
Хейти всем телом ощутил недоверие и усталость, возникшие между ними. Капитан был готов умереть, но ничего не отдать эстонцу. Он был готов убить Хейти и себя, но не выпустить полученный диск из рук.
Хейти прочистил горло:
— Ты… Ты ведь получил что-то у Кожемякина? Получил? Точно получил, иначе ты меня не держал бы за дверью.
— Ну, допустим. И что теперь?
— В смысле?..
— В смысле, ты и меня, как Кожемякина, постараешься утрамбовать? — спросил Слесарев, поправляя что-то во внутреннем кармане пиджака. Хейти понял, что материалы лежали именно там. — У тебя что говорится насчет меня? В программе твоей, в «тараканах»? О капитане Слесареве имеется ссылка?
Хейти выдохнул и расслабил напрягшееся было тело.
Помолчал, а затем сказал неожиданно:
— Выпить бы… Чего-нибудь такого… Покрепче. Найдем?
— Найдем, понятное дело… — ошарашенно ответил Сергей. — Ты чего это вдруг?..
— Побыстрее бы надо… А то…
Слесарев ничего не ответил, а просто быстрой рысью рванул в сторону заправки.
Хейти побрел следом.
Вдалеке уныло гудели какие-то сирены, гудки. Город, грубо разбуженный взрывом, в страхе зарыдал сиренами пожарных и милицейских машин…
«Скоро тут будет не протолкнуться… Может, кого из старых знакомых увидим…» — подумал Хейти, стараясь двигаться быстрее.
Неизвестно, какими путями и уговорами, но Слесарев выбил из дежурного на заправочной станции бутылку водки.
Хейти успел дойти только до кустиков, которые ограждали заправку, а Сергей уже вернулся, неся добычу перед собой. Ни слова не говоря, он кинул ее Хейти в руки, а сам упал на землю, тяжело дыша.
Хейти начал неравную борьбу с хитрым козырьком бутылки. Пальцы не слушались.
— Давай сюда, дитя капитализма… — проворчал Слесарев и в один миг свернул пузырю голову. Сделал большой глоток. Сморщился, наклонив голову вперед, втянул в себя воздух. — Ох и сучок… Чья? — Он посмотрел на этикетку. — Странно. Должно быть, просто поддельная… Обычно такая ничего идет. Бодро.
Сергей передал бутылку Хейти.
Тот тоже придирчиво оглядел этикетку. Водка называлась «Славянская звезда» и выглядела вполне прилично.
Он запрокинул голову, и прозрачная жидкость хлынула в горло, прожигая путь к желудку. Несколько глотков Хейти вытерпел, но затем закашлялся, хватая воздух ртом. Слесарев напрасно грешил на водку, она была вполне сносная. Просто крепкая и какая-то царапающая горло, но сивушных масел, характерных для подделок, не чувствовалось.
— Нормально, — прохрипел Хейти. — То что надо… У нас такой фестиваль проходит.
