– Да ладно, – махнул рукой Келюс. – Бросьте, Виктор…
– Не брошу! Нашим заданием, господин подполковник, было прежде всего уничтожить скантр Тернема. Это сделали, как вы знаете, без нас. Господин Соломатин погиб! Если вы теперь не поможете господину Лунину, я откажусь вам подчиняться и уйду с ним. Можете потом отдавать меня посмертно под трибунал. Когда мы все встретимся там, уверен, Михаил Модестович поддержит меня, а не вас!
Упоминание о Корфе, похоже, добило Мика.
– Нет… Да я… конечно, – несвязно проговорил, а затем встал и дернул подбородком.
– Хорошо. Уходим сегодня же вечером. Виктор, вы сейчас же едете на полигон и решаете все вопросы. Справитесь?
– Так точно, – тихо ответил Ухтомский, постепенно остывая. – Прошу прощения, господин подполковник. Погорячился…
– Пустяки, князь!
Ухтомский коротко кивнул и вышел. Внизу зашумел мотор «лады».
– Извините, Николай, – вздохнул Мик. – Я просто не думал, что вы в такой опасности. Понимаете, я не имею права пользоваться Каналом без особой нужды, это колоссальный риск…
– Я и не обижаюсь, – пожал плечами Келюс. – Если бы знал, что тут такие сложности, то вообще не возвращался бы в Столицу. В Самару поехал бы, что ли…
– Они найдут вас и в Самаре. Так, по крайней мере, будет спокойнее. А вы знаете, Келюс у нас о вас уже наслышаны!
– В контрразведке?
Новость Лунина совершенно не порадовала.
– Почему в контрразведке? – удивился Плотников. – О вас очень хорошо отзывался господин Тургул. И кроме того, там уже известно, как был уничтожен скантр Тернема. Ведь это сделали вы с Фролом Афанасьевичем…
– Я тут ни при чем… А про Ольгу они тоже знают?
– Про Ольгу… – неуверенно протянул Мик. – Они… Нет, Николай, не знают! С Ольгой… Чтобы ей помочь, я не пользовался Каналом, это совсем другое, нечто вроде… Мой научный руководитель называет это «мгновенным слепком». Будет свободное время, попытаюсь пояснить, хотя, честно говоря, это пока что чистая эмпирика почти без теории. А если совсем просто, то… В том мире, у нас, Ольга и ее семья…
– Ее нет, – тихо проговорил Лунин, и Мик согласно кивнул.
– К сожалению, кое-кто сумел пронюхать. Такие отморозки, я вам скажу! Поэтому Ольгу здесь уже ждали… Николай, если вас будут спрашивать…
– Буду молчать, как истинный, бином, большевик.
– Вы так не шутите, – Мик неодобрительно покачал головой. – Особенно там. Знаете, у наших предков странное чувство юмора…
Николай не стал спорить. Хотелось отдохнуть, безумная гонка, длившаяся уже который день, вымотала окончательно. К счастью, в офисе кроме комнаты, начиненной современной техникой, оказалась еще одна, маленькая и уютная, предназначенная для приема гостей. Там стояло большое глубокое кресло, которое Келюс тут же оккупировал и немедленно заснул.
Проснулся он уже вечером. В соседней комнате о чем-то негромко беседовали Мик и Ухтомский, а за окнами синел закатный сумрак.
Заварили кофе, и Келюс с удовольствием выпил полную чашку. Пока он спал, офис приобрел совершенно нежилой вид. Вся техника была выключена, а у стола стояли два больших черных кейса. Келюс накинул штормовку и взял рюкзак – он был тоже готов. Плотников позвонил по телефону, сообщив невидимому собеседнику, что они сейчас едут, и кивнул Ухтомскому. Виктор взял один из кейсов, второй захватил Мик, и все трое спустились вниз, к ожидавшей их «ладе».
Машина долго кружила по центру, затем вырвалась на Кировский проспект. Мик, сидевший за рулем, то и дело оглядывался, но, убедившись, что ничего подозрительного нет, повернул направо и повел машину на юго-запад. За окнами «лады» проносились кварталы одинаковых серых девятиэтажек, затем замелькали одноэтажные домики из красного кирпича – они въезжали в пригород. Мик еще раз взглянул в зеркальце заднего вида и, вновь убедившись, что за ними никто не едет, свернул в один из переулков.
Они оказались в царстве тихих домиков, окруженных высокими дощатыми заборами. Лаяли собаки, по асфальту важно вышагивали куры. Уже стемнело, но Мик не стал включать фары, явно не желая привлекать лишнего внимания. «Лада» проползла метров двести и остановилась у неприметного дома, ничем внешне не отличавшегося от соседних. Правда, всмотревшись, Келюс заметил, что над обитой железом крышей возвышается мощная параболическая антенна. Впрочем, даже в столичном пригороде подобное уже не было диковинкой.
Мик притормозил у ворот, покрашенных, как и все соседние, в обязательный зеленый цвет, но значительно более широких. Келюс прикинул, что в проем может въехать не только автомобиль, но и нечто более массивное. Он ожидал, что Плотников выйдет из машины, но тот продолжал сидеть за рулем. Через пару минут за забором что-то щелкнуло, и ворота бесшумно отъехали в сторону. Зеленые створки оказались камуфляжем, укрепленным на цельной стальной плите.
«Лада» въехала во двор, и плита тут же стала на место. Двор оказался неожиданно большим, огромный четырехугольник был вымощен бетонными плитами, а в глубине возвышалось нечто, напоминающее самолетный ангар. Машину тотчас окружили несколько крепких ребят, но Плотников успокоительно кивнул, и охрана бесшумно удалилась.
– Посидите в машине, – велел Мик. – Я сейчас…
Келюс покачал головой и достал сигареты.
– Однако, – заметил он, кивая на ангар. – Неплохо тут у вас!
– Да, – согласился Ухтомский, не вдаваясь в подробности. – Господин Плотников и его почтенный батюшка – люди деловые. Кстати, Николай, – продолжал он, явно желая сменить тему, – рад вам сообщить, что у Лидии все в порядке. Вчера был у нее…
– Отлично! – Келюс мысленно ругнул себя за то, что сам не догадался спросить о девушке. – Как там она?
– Скучает. Пытается заниматься какой-то странной гимнастикой, айкидо, кажется. По-моему, излишне сложно, я попытался посоветовать ей систему господина Лесгафта… Она очень волнуется за вас, Николай!
Келюс улыбнулся. Приятно было узнать, что хотя бы у кого-то дела идут на поправку.
– Господин Лунин, – голос князя внезапно стал тихим и неуверенным. – Наверное, это совсем не мое дело, но мне не у кого спросить. Лидия… очень любила Фрола Афанасьевича?
Келюс удивленно взглянул на Ухтомского. О подобном он даже не думал. Курносая художница с ее непременными «козлами» была девчонкой, что называется, своей в доску, но чтобы такое!.. Между тем вид у Виктора был столь растерянным, что можно было сразу поверить – бесстрашному штабс-капитану еле исполнилось двадцать лет.
– Не знаю. – Николай тоже растерялся. – По-моему, они просто дружили…
Ухтомский покачал головой. Келюс хотел объясниться подробнее, но тут из темноты вынырнул Мик и дал команду выдвигаться.
Они прошли по бетонным плитам двора и оказались у крыльца. Мик не стал подниматься в дом, кивнул на стальную дверь, врезанную прямо в стену и набрал шифр кодового замка. За дверью оказались ступеньки, потом еще одна дверь, которую также довелось открывать, а затем все трое попали в небольшой, абсолютно пустой зал. Николай быстро осмотрелся и тут же заметил, что в одну из стен вмонтирован большой экран, под которым тянулись сверкавшие разноцветными лампочками панели управления.
Плотников поколдовал у одной из панелей, нажимая одну за другой кнопки, пока большая лампа, висевшая над экраном, не вспыхнула. Послышалось басовитое гудение сирены.
– Сюда, – кивнул он показывая на дверь в углу зала. Там оказалась маленькая комната, обитая блестящим металлом.
– Закройте глаза, Николай! – велел Плотников, захлопывая дверь и нажимая большую красную кнопку.
