Квартира находилась на третьем этаже. Дверь была запечатана но, к счастью, не заколочена. Никаких вещей, кроме старой скрипящей мебели, в квартире не осталось, только в прихожей на полу лежал пожелтевший номер «Известий», вышедших в октябре 1961 года.
– Здесь, кажется, есть диван, – сообщил Лунин, осмотрев квартиру, – отдыхайте, Ольга, а я на кресле пристроюсь.
– Николай, здесь жили люди, – заметила Ольга, присаживаясь на старый диван с выпирающими из боков пружинами. – Куда они все делись?
– Похоже, уехали в эту самую, бином, Утопийскую Советскую, – предположил Келюс, пытаясь поудобнее устроится в большом рассохшемся кресле.
– А где это? Ведь про Утопию писал, кажется, Томас Мор?
– Писал, – согласился Лунин. – Должно быть, эта Советская Социалистическая не близко, если сапожник помянул Циолковского.
– А помните, Николай, то письмо, – вспомнила Ольга, – из сумасшедшего дома? Неужели тот человек был прав?
Николай лишь развел руками. Они заснули быстро. Ольга спала спокойно, Келюс же постоянно просыпался. Рана на левой руке болела, боль растекалась холодом, задевая сердце, перехватывая дыхание. Наконец Николай забылся. Перед глазами закружился странный хоровод, мелькнула грустная, бледная Кора, из темноты проступило мертвое, строгое лицо Михаила Корфа, но вот все заслонил страшный, ухмыляющийся лик майора Волкова… Послышался далекий стук. Николай понял, что нужно немедленно проснуться, но, уже выныривая из сонной одури, успел услыхать слова князя Полоцкого:
– Теперь ты такой же, как и мы, Лунин. Такой же…
Стучали в дверь. Келюс, пошатываясь, встал и пошел открывать, только в коридоре сообразив, что не мешало бы захватить пистолет.
– Коля! – услыхал он знакомый голос. – Это я, открой!
Лунин подумал, вернулся комнату, он достал из кармана куртки браунинг и вновь подошел к двери.
– Вы одни, Петр Андреевич? – поинтересовался он, стоя вплотную к стене, как когда-то учил его Михаил Корф.
– Один…
Николай открыл дверь, быстро сделав шаг назад, не опуская пистолета. Петр Андреевич вошел в переднюю, озабоченно выглянул наружу, прикрыл дверь и только тут заметил оружие.
– Ты что, Коля? Это же я!
– Вижу, – согласился Келюс. – Оружие есть?
– Ну, – сразу сник гость, – вообще-то…
– Вынимайте и бросайте на пол. И не вздумайте, бином, дергаться!
Петр Андреевич, поглядев на родственника с нескрываемым испугом, стал вытаскивать из кармана пиджака большой черный пистолет неизвестной Келюсу системы. Руки плохо слушались, и пистолет упал на пол. Николай отступил еще на несколько шагов.
– Идите прямо и не оборачивайтесь. Зайдите в комнату и сядьте на стул.
Петр Андреевич не стал спорить. Николай, подождав, пока гость войдет в комнату, подобрал пистолет.
– З-здравствуйте, – выдавил из себя Петр Андреевич, увидев Ольгу, которая, только что проснувшись, с удивлением смотрела на нежданного гостя.
– Добрый вечер, – растерянно ответила она и тут увидела Келюса. – Николай, что происходит?
– Родственное свидание, бином, – пояснил Лунин, усаживаясь в кресло. – Прошу знакомиться, Ольга. Это мой, так сказать, самый близкий родич – Лунин Петр Андреевич. Здешний старожил и мой большой доброжелатель. Кстати, ваш тоже. Я не ошибаюсь, дядя?
Петр Андреевич вздрогнул.
– Ну так что, Петр Андреевич? Прошлый раз вы оказались неплохим пророком, меня довольно быстро вычислили. Или и тут, бином, без вас не обошлось?
– Как ты так мог обо мне подумать, Коля? – всплеснул руками гость. – Ты сейчас в… очень сложном положении. Эти бумаги тебе не сохранить даже здесь. Отдай их мне сейчас, и я тебе помогу. Пойми, с бумагами тебе отсюда не выйти!..
– Значит, вы поможете мне скрыться?
Петр Андреевич с готовностью кивнул.
– Только, дядя, если вы заметили, я не один.
– Давай выйдем, Коля, – вздохнул Петр Андреевич. – Я должен сказать…
В коридоре он отвел Келюса в дальний угол, зачем-то оглянулся по сторонам.
– Коля, уходи немедленно. Оставь ее, ты с нею погибнешь! Она… Пойми, Коля, ты с ней не спасешься. Ее приговорили к смерти, ее уже ничто не спасет. Там… Там, где я сейчас живу, не шутят. Подумай о себе…
– Уже, – кивнул Николай. – Подумал, дядя.
– Мальчишка, – выдохнул Петр Андреевич. – Не хочешь думать о себе, так подумай хоть обо мне! У меня ведь сын. Оставь ее, отдай мне бумаги и уходи!..
– Угу…
Келюс задумался, поглядел на перепуганного родственника.
– А теперь слушайте внимательно. Сейчас мы спускаемся вниз и уходим. Вы покажете куда. На всякий случай пойдете с нами. Если там засада, первые пули полетят не в меня и не в Ольгу. Это понятно?
– Ты никуда не уйдешь, Коля, – покачал головой Петр Андреевич. – Там… снаружи тебя уже ждут. Здесь тоже…
– Значит, ляжем вместе, – невозмутимо заметил Николай. – Ничего, у вас ведь остался сын, правда? Так что кто-то из Луниных уцелеет.
В глазах Петра Андреевича плавал ужас.
– Ну так что, дядя? Еще успеем уйти? Или забаррикадируемся и устроим, бином, Фермопилы? Стреляю я, конечно, неважно, но тут не промахнусь.
– Я… я лучше уйду, – забормотал Петр Андреевич. – Делай, что хочешь.
– Кто же вас выпустит, дядя? – удивился Келюс. – Идти – так вместе. Ну как?
Они вернулись в комнату, Николай взял с кресла свою куртку.
– Собирайтесь, Ольга, – велел он, вынимая из-за кресла «дипломат». – Попутешествуем.
По лестнице спускались тихо. Первым шел Петр Андреевич, за ним Келюс с браунингом, следом Ольга, неся «дипломат» – левая рука Николая болела, и он понял, что не удержит даже такую тяжесть. На площадке первого этажа никого не было. Лунин взглянул на Петра Андреевича, тот покачал головой:
– Они вот-вот придут, Коля. Все ходы закрыты…
– А квартира 211?
– Перекрыли, – вздохнул Петр Андреевич. – Есть, правда, путь через подвал, но им давно не пользовались. Говорят, там бывает… Но я этому не верю…
– Вот и посмотрим, – рассудил Николай. – Пошли!
Келюс велел Ольге подождать, а сам с Петром Андреевичем, который стал тих и послушен, заглянул за угол. Дверь в мастерскую оказалась заперта, и поверх нее были наклеены свежие бумажные ленты с синими печатями. Лунин порылся в кармане, достал взятые у таинственного сапожника ключи и отдал дяде. Тот молча кивнул.
В подвал вела огромная железная дверь. Николай, дернув за ручку, убедился, что замок сработан на славу. Приглядевшись, он понял, что это не обычный замок, а цифровой.
– Я же говорил, – вздохнул Петр Андреевич. – Они все перекрыли…
– Откройте, – Келюс не спеша поднял ствол браунинга.
– Коля… Коля, – зашептал Петр Андреевич, – мы же родственники! Что ты делаешь? Неужели из-за какой-то…
Рука с пистолетом еле заметно дрогнула, и Петр Андреевич, не договорив, замолк.
– Открывайте, дядя. Я вас очень прошу!..
– Коля, ты же коммунист, – забормотал Петр Андреевич, поглядывая по сторонам. – Ты же внук Николая
