разобравшись, как он будет работать?
– В теории все было ясно. На практике результаты оказались совершенно отличными от расчетных.
– Вот как? – усмехнулся инквизитор. – Но если теория расходится с практикой, значит, теория неверна. Не так ли?
– Конечно.
– И что говорит ваша теория? Или философия? Чем вы руководствовались?
– Математическими расчетами.
– О, как любопытно! – похоже, инквизитор действительно заинтересовался. – Давно мне не попадались прыгунцы из такой дальней дали. Может быть, у вас и компьютеры есть?
Слово «компьютеры» было произнесено Пантелеем Григорьевичем странно, по-деревенски и прозвучало как «кампутеры».
– Конечно, – Василий слегка удивился. – Именно компьютер и рассчитывал траекторию перемещения. То есть измененную мировую линию. Не вручную же вычислять?..
Инквизитор неожиданно расхохотался – тихо, но радостно.
– А отчего не вручную? У вас, наверное, и электричество получают с помощью огромных колес? Генераторов, да?
Звягин воззрился на Пантелея Григорьевича с удивлением.
– Да, пожалуй. Я не инженер-электрик, но, полагаю, генераторы представляют собой подобие огромных колес.
– И вся планета опутана сетью проводов? – продолжал веселиться неведомо чему инквизитор.
– Проводов хватает. А у вас электрического освещения нет?
– Повсеместно – нет. Наша цивилизация идет по пути совершенствования, мы уделяем больше внимания людям и их внутреннему миру, а не науке. Хотя все взаимосвязано, глупо это отрицать…
Похоже, тема была интересна инквизитору. Уговаривать его рассказать о развитии науки в этих краях не пришлось. Спустя пять минут Василий с удивлением узнал, что первые физики здесь не разрабатывали теорий, а опирались исключительно на результаты экспериментов. Если в прошлом Звягина работали алхимики, то здешних ученых можно было назвать алфизиками – они упорно соединяли проволочки, натирали кошачьими шкурками стеклянные шары, крутили магниты и катушки с проводами – и запоминали результаты действий, не всегда находя им нужное объяснение. Да, в конце концов были открыты и законы Ньютона (которые вывел вовсе не Ньютон), и уравнения Максвелла (которые не слишком широко использовались за ненадобностью) – но сама физика все же больше походила на магию. Потрешь шарик, соединишь пластины, ударишь молотом по наковальне – и загорится лампочка, сдвинутся детали хитроумного механизма, проскочит между контактами искра, от полумагического передатчика полетят к таким же полумагическим приемникам радиоволны…
И, самое главное, с помощью алфизики здешние ученые построили темпоральные преобразователи уже больше сотни лет назад. Да и не только они – обитатели соседних миров, каковых оказалось множество, также преуспели в путешествиях во времени. По плоскости времени, как заявил Пантелей Григорьевич.
– Почему по плоскости? – решился перебить рассказчика Василий. – Ведь время – изменение всего лишь одной координаты. Не двух.
– Не двух? – удивленно поднял брови инквизитор. – Вот вам и математика, вот и компьютеры. А подумать немного вам в голову не приходило?
– Над чем? – спросил слегка обидевшийся за науку Звягин.
– Над тем, как и почему течет время. Все ведь на самом деле очень просто. Наши философы поняли это задолго до постройки первых преобразователей, тогда, когда даже не было открыто устройство атомного ядра. Подумайте немного сами.
Василий улыбнулся.
– Я думал над этим всю жизнь – разве мне помогут еще несколько минут? И пришел к выводу, что есть вопросы, на которые нельзя дать четкого ответа. Таковы уж свойства четвертой координаты пространственно-временного континуума. Если обратиться к теории относительности…
– А, так вы и теорию относительности знаете? Тем лучше, тем лучше.
Слышать такое от старика в рясе довольно простого покроя, который наверняка работает по ночам при свете масляной коптилки, было как-то обидно, но Звягин смолчал. Пусть расскажет. Потешит настоящего физика псевдонаучными сказками. Почему течет время… А почему электрон – электрон? И что представляет собой пространство?
– Значит, вы постигли суть времени? – уточнил Звягин.
– Разумеется. А какие у вас есть теории на этот счет?
– Время сжимается и растягивается, и при определенных условиях его можно обратить, – максимально коротко и просто ответил физик. Он скромно умолчал о том, что механизм для обращения времени придумал сам, хотя повод для гордости имелся, что и говорить.
– Э, нет. Обратить время нельзя, – неожиданно заявил инквизитор. – Можно изменить себя, двинуться куда-то во времени, но никак не изменить само время. Значит, вы так и не поняли, почему время течет? А ведь все очень просто.
– Я весь внимание, – заявил Звягин.
– Мы сами выбираем время, – заявил Пантелей Григорьевич.
Теория, изложенная инквизитором Высшего совета, не была подтверждена никакими расчетами и выглядела полностью умозрительной – или, может быть, Пантелей Григорьевич так о ней рассказывал?
Согласно местным воззрениям, время представляло собой вовсе не ось, а комбинацию продвижения по двум осям, или, если обобщить, плоскость. Каждый раз, когда существует возможность выбора, когда события могут развиваться так или иначе, реализуется движение по одной из осей. Да – направо, нет – налево, если можно применить понятия «право» и «лево» к осям координат времени. Причем не только выбор людей двигает время. Любое событие микромира порождает точно такую же возможность выбора и, соответственно, ветвление времени. Перешел ли электрон с одной орбиты на другую, когда ему представилась такая возможность? Произошел ли распад атома? В любом случае порождается выбор, и в бесконечной Вселенной, на плоскости времени существует и тот, и другой вариант.
Когда Звягин возмутился тем, что каждое микроскопическое событие, которых происходит в секунду не миллион и не миллиард, а миллиарды миллиардов, порождает, согласно этой теории, мириады новых миров, Пантелей Григорьевич нисколько не смутился:
– Если время дискретно, каждую секунду существуют мириады миров на оси – согласно вашей теории. Ведь согласись, мир сейчас – совсем не то, что мир вчера. Но и этот, и тот существовали в пространстве, следовательно, есть в реальности: в настоящем, прошлом или будущем. Так в чем разница, линейно количество вариантов Вселенной или квадратично? При условии существования двух координат времени бесконечность миров более высокого порядка – только и всего. А миры не нанизаны на ось, а распределены по плоскости. Каждый человек выбирает, куда двинуться на плоскости, говоря «да» или «нет», делая шаг или даже глядя в ту или иную сторону. Или выбор делается за него – что случается гораздо чаще. Но на плоскости реализуются все возможные события. Устроенный так мир гораздо более полон. И люди в нем существуют вечно, проживают все возможные жизни.
– Поэтому вы и верите в Бога? – спросил Василий. Собственно, сама должность Пантелея Григорьевича указывала на то, что он живет в теократическом обществе. – Из-за полноты мира и его совершенства?
– Верить или не верить в Бога – личное дело каждого, – ненавязчиво ответил инквизитор. – А вот то, что неправильный выбор ведет в ад, самоочевидно, не так ли?
– Неправильный выбор чего? – удивился Звягин.
– Да чего угодно. Когда события следуют постоянно в одном направлении, когда человек выбирает зло – он оказывается ближе к одной из осей. В тех самых мирах, где земля плавится под ногами, где действуют странные законы природы. Существа, живущие в тех мирах, ужасны, а люди – злы. Нетрудно
