мерили – от платформы и до входа в шахту.
– Не-а, – с гордостью сказал Руж. – Это диггерское ноу-хау. Авторы – SeenAndHeard, Shustrik и Sergo. Парни сели в первый и последний вагоны поезда. Одновременно щелкнули секундомерами. Пока ехали – отметили, через сколько секунд увидели дырку. Потом, уже на платформе, измерили длину поезда. Кстати, измеряли не в удавах и не в попугаях. В ботинках! Нога к ноге, шаг за шагом, посчитали, сколько стоп от начала поезда до конца. Потом перевели в метры. Так скорость поезда на данном перегоне и вычислили. Ну, дальше уже все просто. Через сколько секунд дырка за окном мелькнула – тоже отметка есть. Умножили скорость на время – получили расстояние до цели в метрах.
– SeenAndHeard и Sergo клянутся, что расстояние от платформы «Академическая» до первой дырки составляет семьдесят три метра шестьдесят два сантиметра, – уточнил Кил. – Но это, конечно, пижонство. Хотя все равно есть чем гордиться: с такой точностью вычислили вентиляционную шахту! О, как! Почти научный институт работал над решением проблемы!
– Ребят, это, конечно, здорово! – восхищенно сказала журналистка. – Ваши упорство и находчивость достойны уважения. Но почему нельзя было просто спуститься через ту же вентиляционную шахту? Сразу? Вниз! И не надо через луч УКПТ прыгать, измерять длину поезда в ботинках!
– Не романтик! – прищелкнул пальцами от досады Руж.
– Ксан, сверху – все не просто, – объяснил Киловольт. – Конечно, по городу натыкано много вентшахт, к ним можно легко подойти. Проблема, знаешь, в чем? Решетки на вентиляционных шахтах имеют три слоя. Первый состоит из труб. Внутри каждой трубы – лом. Да, примерно такой, которым дворники лед на улицах скалывают зимой. Лом! За первой решеткой – вторая. Потоньше, но тоже приличная. Последняя – самая тонкая, типа проволочной. Но и такую отогнуть – проблема не малая. Пилить же ее страшно неприятно, при этом грохочет вся шахта. Труднее всего справиться с верхним слоем, потому что при распиливании лом внутри трубы сильно мешает. Катается туда-сюда. Не поймешь – в одном месте пилишь или почем зря полотно перетираешь. Правда, есть у нас умельцы, вскрывали решетку и таким способом. Говорят, в общей сложности около четырех дней ушло.
– Четыре дня пилили? – в ужасе всплеснула руками девушка.
– Не, ну не так, чтоб елозили круглые сутки. Ты ж пойми, иногда от работы отрывают. Народ, знаешь, мимо шастает, приходится делать паузы. Мы ж не в диком лесу пилим. Кругом – горожане!
– Так что измерить длину поезда вботинках – гораздо проще, – добавил Руж. – Это быстрее, чем пилой четыре дня металл скрести.
Оксана вынуждена была согласиться с тем, что сказали диггеры. Она по- новому взглянула на парней. С уважением. Не каждый человек сумел бы придумать способ, как рассчитать скорость поезда на перегоне, длина которого неизвестна. Далеко не каждый сумел бы сделать это столь хитро и изящно, промерив длину поезда с помощью обыкновенных ботинок, надетых на ноги! А потом, взяв калькулятор, с точностью до сантиметра вычислить местоположение вентиляционной шахты в подземной галерее!
– Ну что, хватит на сегодня? – спросил Руж. – Мне уже пора, ребята…
– Да, огромное спасибо, – спохватилась Оксана, быстро глянув на часы: начало четвертого. – Прости, Руж!
Она подошла к диггеру вплотную, нежно поцеловала его в щеку. Руж открыл рот от удивления. Потом на его лице нарисовалась довольная улыбка.
– Ух ты! – только и сказал он.
Задумчиво посмотрел на Оксану.
– Так! – заявил Киловольт. – Значит, идешь по делам. Потом заглянешь ко мне! Побеседуем, однако.
– А я не виноват, – чуть выпятив губы, заявил Руж. – Я наоборот.
Довольная улыбка от его лица так и не отклеилась. Глаза были – словно у кота, с боем прорвавшегося к стратегическим запасам сметаны.
– Тебе пора! – ласково напомнил Кил. – Опоздаешь, старый!
– Точно! – вовремя опомнился Руж. Он заскочил в вагон поезда, махнул друзьям рукой: – Счастливо! Завтра – коллектор! С утра звякните – на сколько договариваемся…
Двери вагона закрылись с мягким шипением. Оксана послала диггеру воздушный поцелуй. Когда поезд скрылся в тоннеле, девушка обернулась к Киловольту.
– Ревнуешь? – с хитрой улыбкой спросила она, взяв парня за руку.
– Ничуть не бывало! – ответил тот.
– Не надо! – попросила Оксана. – Сейчас мы тоже сядем в поезд, следующий. Я расскажу, почему не надо…
Очередной состав подкатил к платформе, открылись двери. Оксана шагнула внутрь, потянула за руку Кила. Забралась в самый уголок вагона.
– Ну, что ты мне хотела объяснить? – с улыбкой спросил парень. – Почему не надо ревновать?
Оксана не произнесла ни слова. Только взяла руки Кила, провела их себе за спину, безмолвно попросив, чтоб обнял. А сама обвила руками шею парня. Глянула в глаза – как-то беззащитно, словно в поисках опоры. Мягко прикоснулась губами к губам. Киловольт никогда не думал, что поезда на перегоне от «Политехнической» до «Техноложки» умеют преодолевать трассу за одну минуту. Если не быстрее.
Они, взявшись за руки, перешли на другую часть платформы. Обоим надо было ехать в сторону «Купчино». Пересадка на «Технологическом» устроена так, что им не требовалось идти через переход. И снова был поезд, и снова мягкие, нежные губы девушки.
– Я провожу тебя до дома? – хрипло спросил Кил, услышав, что диктор объявил станцию «Парк Победы».
Оксане надо было выходить на следующей. Девушка отрицательно помотала головой и виновато посмотрела на парня.
– Не обижайся! – попросила она, увидев, как расстроился диггер. – Кил, милый! Мне просто надо немного поработать над материалом статьи. Редактор дал всего одну неделю…
Киловольт грустно кивнул, поцеловал холодные пальцы Оксаны.
– Не обижайся! – повторила она. Пригнула его голову к себе и прошептала в самое ухо: – Ты позвони мне сегодня, около восьми вечера. Ладно?
– А что будет? – улыбнулся Кил и губами прикоснулся к шее девушки.
– Сюрприз! – лукаво посмотрев на спутника, ответила Оксана. – Только ты обязательно позвони! А то я с ума сойду…
Быстро чмокнув парня в щеку, она бросилась к выходу. Так, словно сказала то, чего говорить не следовало. Поезд открыл двери. «Московская!» – объявил диктор. Оксана вышла из вагона, но тут же развернулась, нашла глазами Кила, стоявшего у стены. «Позвони…» – беззвучно попросили ее губы.
На тело мужчины, упавшего с платформы под поезд, было страшно смотреть. «Выборгскую» закрыли на полчаса – именно столько потребовалось, чтоб «собрать» изувеченное колесными парами тело, запаковать его в специальный мешок, вынести на поверхность. Потом – по- быстрому, без особой старательности – с путей убрали следы трагедии. Люди давно уже привыкли к виду крови. Это в прошлые годы впечатлительные пассажиры теряли сознание, заметив на рельсах что-то темно-красное.
Теперь, когда на телеэкранах кровь лилась рекой – что в дневное, что в ночное время суток, – у людей изменился порог чувствительности. Пассажиры спускались в метро, видели странные темно-красные пятна внизу, под собой, но не впадали в истерику. Некоторые оставались на месте, некоторые чуть отходили в сторону, чтобы оказаться в другом вагоне. Не более того…
