– Зайди ко мне.
– Зачем?
– Узнаешь… У меня лопнуло терпение…
– А че я сделал?
– Зайди, тогда поймешь, «че»…
Непонятно: в шутку или всерьез?
– Шурик, довези до вахтерки…
Мама оглядела Теньку от волос до кроссовок.
– До чего всклокоченный… Вчера надел новый костюм, а сегодня будто тебя жевал… непонятно кто…
– Динозавр… Мама, а ты знаешь, что тараканы такая же древняя порода, как динозавры? Я читал в Интернете…
– Не заговаривай мне зубы… Поставь стул посреди комнаты.
– Зачем?
– Затем, что у меня лопнуло терпение.
«Опять? Ой-ой…» Она хочет положить его поперек стула и сделать то, что собиралась вчера? Но мамина сердитость была не настоящая. Тенька снова спросил:
– Че я сделал-то?
– Поставь стул и садись.
Он послушался. Мама с размаха окутала его пестрой простыней, от которой пахло стиральным порошком. Взяла с гвоздя ножницы – длинные и блестящие.
– Ай… не надо…
– Цыц… Если я не могу спровадить тебя в парикмахерскую, остригу сама…
– Только не коротко!
– Под самый корешок. Потом будет меньше забот…
– А-а!..
– Сидеть!
Но, конечно, коротко стричь Теньку она не стала – не враг же собственному сыну. Прическа осталась довольно длинной, только стала аккуратной, как в лаковом журнале «Наши дети».
– Ну?
Тенька вытянул шею, глянул издали в зеркало под большими «Правилами распорядка».
– Ну… ничего… А зачем ты меня гнала в парикмахерскую? Ты же мастерица лучше всех…
– Не подлизывайся. Гнала, чтобы ты проявил самостоятельность. До сих пор боишься куда-нибудь один сходить…
– Я не боюсь! Я… наоборот! Мама, дай двенадцать рублей! Я куплю запасную мыльную запускалку! Их продают в киосках у рынка!
– Сразу извлек выгоду…
– Ма-а, ну дай…
– Дай уехал в Китай, остался один Попрошай…
– Но ты же сэкономила на стрижке! Парикмахеры скачали бы не меньше сотни!..
Тенька догадывался, отчего мама долго не стригла его сама. Она – бывший гример, парикмахер и ретушер – боялась напомнить себе о прежней профессии. Но вот, решилась… Тенька, дергая плечами и ногами, скинул простыню, вскочил. Сунулся ближе к зеркалу.
– Стал похож на приличного ребенка. Снаружи… – решила мама.
– Ага… Только чересчур уж какой-то красивый…
– Дело поправимое… – Мама растрепала его волосы. И Тенька сделался прежним, только без клочьев ниже ушей и без отросших до ворота «хвостов». – Гуляй, красавец… Мог бы и спасибо сказать.
– Мам, спасибо… А двенадцать рублей?
– Сил моих нет… Бери и выметайся. И не забудь про уроки. Я звонила Анне Евсеевне, она сказала, что задала вам стихи про весеннюю грозу.
– Господи, да я знаю их с детского сада!
Вторая часть
Лиска
Сделка
На стыке бульвара и рынка Тенька купил то, что хотел. Новенькая «пузырчатая запускалка» сработала не хуже прежней. Прозрачные кораблики полетели над верхушками цветущей сирени – к радостному удивлению прохожих. Тенька поскакал обратно и в таком вот прыгучем ритме вернулся к своим дворам. Хотел побежать под балкон Черепановых, кликнуть Шурика. Но у кованых ворот, ведущих в Макарьевский двор, наткнулся на двух парней.
Парни были такие, что лучше бы их обходить сторонкой, но не всегда получается. Кажется, девятиклассники. Одного звали Трафик, второго Спица. Трафик – это что-то связанное с компьютерами. А Спица – ну это понятно. Непонятно только, почему он, круглый, будто мяч, получил такую кличку. Наверно, по принципу «наоборот». Кстати, воткни в такой «мяч» спицу, и он зашипит, выпуская воздух. А Трафик, он был длинный и тощий. Однако такой, будто его не просто вытянули в высоту, а в последний момент слегка хлопнули по макушке. Голова ушла в плечи, на туловище образовались поперечные складки, а джинсы стали похожи на противогазные трубки (Тенька видел такие в кино про войну).
Жили Трафик и Спица не во Дворах, а по соседству, на улице Карла Либкнехта (кто такой этот Карл, Тенька не знал). Но во Дворы заходили нередко: там попадались уютные уголки, где можно было посидеть, беззаботно потягивая пиво. Правда, на этой почве у них в прошлом сентябре вышел спор с Виталей. Дворник Виталя встретил их у арки между дворами и миролюбиво сказал:
– Парни, вы там, у сараев, слегка намусорили. Идите, подберите свои пивные банки, их целая груда…
Спица замигал, икнул и старательно удивился:
– Ты че, родимый? Кто из нас дворник, чтобы какашки по углам подбирать?
Виталя неуловимо шагнул к Спице и ласково так взял его за руку. Оба круглые, плотные, они были похожи друг на друга. Но… непохожи. Потому что Виталя – это Виталя, без которого невозможно представить Дворы, а Спица – мелкая шпана (хотя и большая в поперечнике).
– Ай! – Спица присел. – Пусти! Ой… Ну ты че в натуре… А-а!!
Трафик смотрел, далеко выдвинув голову на складчатой, как у черепахи Тортилы, шее.
Виталя ласково попросил:
– Спица, скажи Трафику, чтобы сходил к дворницкой и принес большой черный пакет…
– Офонарел, да? Сам иди!.. А-а-а!! Трафик, принеси!
– И бегом, – посоветовал Виталя.
– А-а!.. Трафик, бегом! Уй-я…
Тот рысью затрусил через Макарьевский двор и вернулся с пакетом.
– Пошли, – велел Виталя. И они пошли к сараям – приседающий и шипящий Спица и ничего не понимающий Трафик (он ломался на ходу, как складной метр). За всем этим делом с безопасного расстояния наблюдали Егорка Лесов и Тенька. У спрятанной за сараями скамейки Трафик и Спица собрали в пакет все банки и бумажки (Спица – одной рукой, потому что другую не отпускал Виталя). Потом отнесли упакованный мусор в контейнер у ворот (Тенька и Егорка, понятливо переглядываясь, шли следом в некотором отдалении). Лишь там, у ворот, Виталя погладил Спицу по головке пухлой ладонью и отпустил.
– Больше не сори…
Спица, подвывая, отскочил. А до Трафика наконец дошло (как до динозавра с длинной шеей), что надо заступаться за товарища и отстаивать свое достоинство.
– Шкура! Убью! – завопил он, согнулся и кинулся на Виталю, целясь тому головой в живот. Промахнуться было мудрено, однако Виталя неуловимо качнулся в сторону, и Трафик застрял в контейнере. Виталя вынул его за джинсы, дал аккуратного пинка (Трафик метров пять бежал на четвереньках). Потом отряхнул пальцы о куртку с надписью «Чистота – путь к социализму»…
