спиной.
– Слышь, Гонжабов. Ты, вроде, ясновидящий. А ну-ка оцени!
– Идти опасно. Возвращаться – еще опаснее, – в ровном тихом голосе внезапно послышалось что-то похожее на насмешку. Майор сплюнул:
– Объяснил! Михаил, ствол – в руку. Ослабь лямки, чтоб сразу в рюкзак скинуть, если чего. А ты, Гонжабов, падай, когда, не дай Господь, стрелять начнут…
Бхот ничего не ответил, лишь слегка пожал плечами, словно опасность ему не грозила.
Скалы дышали покоем, серое небо казалось совсем близким. Ерофеев, шедший по-прежнему первым, поравнялся с ближним выступом. Впереди оставались какие-то полсотни метров подъема. Дорога шла круто вверх. Рюкзаки вновь налились свинцом, и майор поднял руку, командуя минутный привал. Садиться не стали, просто сошли с тропы поближе к серой скальной громаде.
– Хорошо б до ночи Яйлу пройти, – в руках у Ерофеева зашелестела карта. – Заночуем, а с утра – к Чердашу… Че, капитан, оглядываешься?
– Высоко поднялись, – Ахилло смерил взглядом пройденное расстояние. – За километр будет. Где-то на третий разряд – в самый раз!
– Всего-то? – хмыкнул майор. – Тоже мне! Что, гражданин Гонжабов, Тибет повыше?
На смуглом лице бхота промелькнула легкая усмешка.
– Ну пошли. Поднимемся – чай сварим!
Майор поудобнее закинул за плечи рюкзак с притороченной палаткой, сделал шаг – и тут же ударил первый выстрел…
…Падать пришлось прямо на камни. Михаил ударился коленом, чертыхнулся и, сбрасывая рюкзак, перекатился ближе к скале. Парабеллум был уже в руке, но стрелять бесполезно: пули били откуда-то сверху. У самой скалы, где была мертвая зона, Ахилло приподнялся и бросил взгляд на тропу. Ерофеев тоже успел подкатиться к скале, только метрами двумя выше. Гонжабова же не было ни внизу, ни вверху – бхот исчез, словно был соткан из тумана.
Удивляться не было времени, невидимый враг караулил каждое движение. Михаил попытался пододвинуться ближе к тропе, но цокнувшая о камень пуля заставила вновь отползти.
– Капитан! Дуй сюда! Только по-над стеночкой…
Ерофеев, сжимая пистолет в руке, внимательно вглядывался в скалистый гребень. Ахилло осмотрелся и быстро пополз, прижимаясь к холодному камню. Дважды пули щелкали о скалу совсем рядом, но Михаилу везло, и через пару минут он был уже рядом с майором.
– Ну чего, влипли? – вздохнул тот. – Самое место гад выбрал. Ни вперед, ни назад!..
– Думаешь, он один?
Ерофеев пожал плечами:
– Хрен его знает. Стреляет один – это точно. Из карабина бьет, нашего, кавалерийского, 30-года… Гонжабова видал?
– Нет.
– Вот злыдень! Того и гляди, перебежит – недаром шпион немецкий…
Они переговаривались шепотом, то и дело поглядывая по сторонам. Невидимый стрелок не показывался, но стоило сделать неосторожное движение, как сверху летела пуля.
– Вот чего, – решил, наконец, Ерофеев. – Если б кто вниз рванул, за скалу, да с другой стороны поднялся. Там круто, но я бы рискнул. Все равно, е-мое, кранты!
– Я пойду…
Ахилло прикинул расстояние до края скалы и по спине пробежали мурашки. О том, что надо еще подниматься по отвесной стенке, он старался не думать.
– Прикрой меня, майор.
Ерофеев покачал головой:
– Ну, давай, раз такой смелый. Выживем – с меня бутылка.
Он вскинул пистолет и прищурился. Михаил вздохнул и бросился вниз, прижимаясь к неровной скале. Ударил выстрел, другой. В ответ заговорил пистолет майора. Ахилло бежал, не оглядываясь, надеясь лишь на то, что под ноги не попадется непрошеный камень. Наконец, скала завернула вправо. Михаил одним прыжком преодолел оставшееся расстояние и через секунду уже был в безопасности – между ним и невидимым снайпером оказались метры глухого камня. Ахилло на миг присел, потер виски руками и заставил себя встать.
– Не спеши!
Гонжабов стоял рядом, скрестив руки на груди, лицо его было спокойно и бесстрастно. Их глаза встретились, и Михаил ощутил страшный, нечеловеческий холод. Сердце замерло.
– Смерть рядом, но сегодня не твой черед. Иди!
Он отвернулся, словно дальнейшее его совершенно не касалось. Михаил, не зная, что ответить, вновь потер ноющий висок, сунул парабеллум за пояс и стал пробираться вдоль скалы. Вначале показалось, что подняться наверх невозможно – камень нависал над головой, не давая ни одного шанса, но затем Михаил заметил трещину, небольшую, узкую. Оставалось сбросить ботинки…
Первый метр дался легко, но затем дело пошло хуже. Ахилло никак не мог заставить себя забыть, что висит над пропастью. Нельзя было даже остановиться, передохнуть, слишком неверна опора – можно лишь ползти, выискивая углубления в камне и прижимаясь к холодной скале… Метр, еще метр, еще…
Сердце вырывалось из груди, пальцы отчаянно болели, глаза заливало желтым огнем. Еще минута – и ослабевшие руки разожмутся. Михаил попытался забыть обо всем, сосредоточившись на каждом движении. Подтянуться, медленно перебросить тяжесть тела, поставить ногу… И вдруг он почувствовал облегчение – скала из отвесной стала пологой. Ахилло подтянулся и упал животом на ровную поверхность. Он был наверху.
Где-то рядом по-прежнему сухо бил карабин, ему отвечал пистолет майора. Ахилло, сжав в руке парабеллум, оглянулся, прислушиваясь. Враг неподалеку – метрах в двадцати. Михаил закусил губу и, пригибаясь, побежал на звуки выстрелов. Уже на бегу он понял, что снайпер должен быть где-то совсем близко. Но тут стрельба стихла. Ахилло замер, боясь пошевелиться. Минута, другая – и вот совсем рядом вновь заговорил карабин. Михаил легко вспрыгнул на ближайший валун, повернулся – и увидел врага.
Неизвестный склонился над краем скалы, прижав приклад к щеке. Выстрел, еще один… Стрелок чуть отодвинулся в сторону, доставая новую обойму. Соображать было некогда, но Ахилло успел заметить, что его противник невысок и худ, почти мальчишка. Узкие глаза – азиат, не иначе, бхот, как и Гонжабов… Михаил вскинул руку и выстрелил, целя прямо в голову.
Отдача ударила в кисть. Ахилло недоуменно поднял глаза – площадка была пуста. Он отступил на шаг, оглянулся – и тут же сильный удар выбил оружие. Михаил поднял руку, защищаясь, но покачнулся и упал – еще один удар пришелся в живот.
Ему повезло, он рухнул не на затылок, а на плечо, перекатился, но тут его ударили вновь – по ногам. Михаил привстал и замер. Враг стоял в нескольких шагах, скуластое лицо насмешливо скалилось, правая рука подымалась для нового удара. Враг бил издалека, даже не прикасаясь…
Ахилло перекатился в сторону, вскочил, согнулся от нового удара. Послышался негромкий издевательский смешок. Скуластый парень вновь поднимал руку…
…Вспомнились слова Гонжабова. «Искусство…»
Он отскочил назад, выхватывая нож. Снова смешок, удар – рука разжалась от боли. Михаил пригнулся и побежал. Удар пришелся по спине…
Уже падая, он все же успел расстегнуть ворот куртки. Под мышкой был спрятан наган. Михаил лежал на животе, стараясь не двигаться, рука осторожно тянулась к кобуре. Тот, за спиной, кажется, уверен в победе. Сейчас он подойдет ближе. Еще секунда, еще…
Сзади послышались шаги. Пора! Резко повернувшись, Михаил выхватил наган и, почти не целясь, выстрелил. Невысокая фигура в десантном комбинезоне дернулась, Ахилло выстрелил второй раз, третий. На скуластом лице проступила гримаса боли, темные глаза сверкнули ненавистью. Бхот зашипел, словно раненая кошка, и мягко упал на камень. Все еще не веря, Ахилло, пошатываясь, встал и выпустил оставшиеся пули прямо в голову упавшего врага. Тело лежало неподвижно – бхот был мертв.
Кости ломило болью, но, вздохнув поглубже, Михаил понял, что не ранен. Только сейчас он начал
