Граббе?
Амброз улыбнулся.
— Мой дорогой инспектор, вы действительно абсолютно некомпетентны? Откуда мне знать? Просмотрите оставшиеся после Макса бумаги и выясните, как он с ней связывался. Он подбирал женщину клиенту. Не подсовывал, кого придется. Для этого нужен талант, знаете ли! У нас проститутку выбирают не наугад.
— Благодарю, — с сарказмом ответил Питт. — Признаюсь, я не в полной мере оценивал вашу виртуозность.
— Что?
Объяснять Питт не стал. Ощутил удовлетворенность, но победа получилась жалкой, и он это знал. Душу она не согрела.
— Как я понимаю, Луиза Граббе не была единственной… просто ты хочешь дать мне только одно имя. — Питт вернулся к главному для себя.
— Я же говорил вам, инспектор, Макс Бертон меня не интересовал. — Лицо Амброза вновь стало бесстрастным. — Я не следил, кто к нему приходит, а кто уходит. С какой стати? У меня постоянные клиенты, и дела идут прекрасно. Естественно, кое-кому он мешал, отнимая их долю в бизнесе. На вашем месте я бы поинтересовался Долтонами. Они работают в дешевом сегменте. Смею сказать, у них была причина обижаться на Макса.
Питт мог бы вернуться в полицейский участок и узнать все необходимое о Долтонах, но не хотел терять времени. Понимал, что его гордость переживет.
— Где их искать?
Улыбка, изогнувшая губы Амброза, говорила о том, что ему нравится просвещать полицейского.
— Кроссгейт-стрит. Действительно, инспектор, что бы вы без меня делали?
— Спросил бы кого-нибудь еще, — ответил Питт. — Тебе лучше не искушать меня, Амброз. Не будь Девилз-акр такой выгребной ямой, я бы склонился к тому, чтобы уменьшить на один число борделей. — Он оглядел комнату со светлыми обоями. — Но что от этого изменится? Ты когда-нибудь читал о подвигах Геркулеса?
Амброз знал, что его оскорбляют, прямо и завуалированно. Его это возмущало, но что он мог поделать.
— Нет, похоже, не читал. — Питт сам ответил на свой вопрос. — Посмотри тот, где про авгиевы конюшни. Мы могли бы запрудить Темзу!
— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, — фыркнул Амброз. — Может, вам лучше заняться своей работой? Мне представляется, что вы не настолько продвинулись в расследовании, чтобы стоять здесь и попусту тратить свое время… и мое тоже.
Правда колола глаза. После того как убили Губерта Пинчина и Берти Эстли, мотив убийства Макса становился все менее важным.
— Сэр Бертрам Эстли когда-нибудь был твоим клиентом? — спросил Питт уже с порога.
Амброз вскинул узкие брови.
— Честное слово, инспектор, неужели вы думаете, что я спрашиваю у джентльменов их имена и фамилии?
— Нет, я не думаю, что ты спрашиваешь, Амброз, — ровным голосом ответил Питт, — но у меня есть ощущение, что ты их знаешь.
Меркатт улыбнулся. В определенном смысле инспектор признавал его компетенцию и профессиональный опыт. На мгновение на его лице отразилась нерешительность, потом исчезла.
— Ни Бертрам Эстли, ни доктор Пинчин. — Улыбка стала шире. — Извините.
Питт ему поверил. Нерешительность, по мнению Томаса, говорила о том, что он выбирал, то ли сказать правду, то ли приврать насчет обширности своей клиентуры, доказывая, что конкуренция Макса не пугала его.
— Значит, к тебе они не заглядывали. — Питт еще раз оглядел гостиную и чуть усмехнулся. — Да… пожалуй, не заглядывали. — И он закрыл за собой дверь, отсекая горячие глаза Амброза и внезапно вспыхнувшую на его лице злость.
На Кроссгейт-стрит, грязной и продуваемой холодным ветром, Томас без труда нашел заведение Долтонов. Его провели в большую, веселенькую гостиную, где преобладали красные и розовые цвета, а в камине пылал огонь, хотя время только-только перевалило за полдень. Вероятно, Долтоны принимали клиентов круглосуточно. Он не ощутил затхлого, едкого запаха публичных домов, свойственного им в свободные от работы часы. Вероятно, здесь держали горничных, как и в любом городском доме.
Его встретила полная круглолицая деваха, достаточно ординарная, со здоровым цветом лица, словно недавно приехавшая из деревни. Питт почувствовал укол жалости: она могла бы найти себе занятие и получше. Но, с другой стороны, получив место в публичном доме, с крышей над головой и регулярными завтраками, обедами и ужинами, она оказалась куда в лучшем положении, чем многие женщины, бродившие по улицам в поисках любого мужчины, который купит тело, чтобы оплатить еду для ее ребенка и одежду, прикрывающую спину.
Инспектор заговорил первым, прежде чем она успела предложить ему свои услуги.
— Я из полиции. Хочу побеседовать с мистером Долтоном. Возможно, он располагает нужными мне сведениями.
— Мистером… ох! — Она все поняла и заулыбалась. — Вы говорите про мисс Долтон. Мне пригласить мисс Мэри или мисс Викторию, сэр? Хотя у меня нет уверенности, что они захотят встречаться с полицией!
— Мисс… — Томасу и в голову не приходило, что публичным домом заведуют женщины, хотя он не мог понять, почему. В убранстве гостиной чувствовалась женская рука, и выглядела она куда более уютной, чем у Макса или Амброза Меркатта. Он находил, что эта гостиная гораздо ближе к семейной, хотя не мог объяснить, как такое могло быть.
— Можешь позвать любую мисс Долтон, — ответил он. — И я настаиваю на встрече. Речь идет об убийстве. Если они меня вынудят, я вернусь с другими полицейскими, и тогда уж не знаю, чем все закончится. Не думаю, что кому-то этого хочется. Заведение обязательно понесет урон.
На лице девушки отразилось удивление. Она по-прежнему улыбалась, говорила вежливо, но чувствовалось, что его слова ее как-то задели.
— Если вы подождете здесь…
Она упорхнула, и Питт, конечно же, огорчился. Не следовало ему вести себя так грубо, но теперь он уже ничего не мог изменить.
Буквально через минуту в гостиную вошла другая женщина, постарше, лет тридцати с небольшим, с высокой грудью, симпатичным, но бесстрастным лицом и россыпью веснушек на коже, в простеньком, цвета лаванды, платье с высоким воротником и, насколько мог видеть Питт, совершенно без косметики.
— Я Виктория Долтон, — представилась она. — Вайолет говорит, что вы из полиции и желаете поговорить со мной. Не соблаговолите пройти в другую гостиную, в дальней части дома? Вайолет принесет нам чай.
Остро ощущая абсурдность ситуации, чувствуя, что где-то просчитался, Томас молча последовал за стройной, фигуристой Викторией в большой красно-розовый холл с диванами и креслами, а потом — по коридору, который привел их в маленькую, еще более уютную гостиную, где тоже пылал камин. Откуда-то сверху донесся радостный вскрик и веселый женский смех. Мужских голосов он не услышал. Вероятно, две женщины делились подробностями своих похождений, а не обслуживали клиентов.
Виктория Долтон села на большой зеленый диван и предложила Питту расположиться на таком же, напротив нее. Затем сложила руки на коленях и выжидающе посмотрела на него.
— Так чего вы от нас хотите?
Питт несколько растерялся: она держалась так сдержанно, разительно отличаясь от Макса, каким он представлял его себе, или Амброза Меркатта. Да и сам дом более всего напоминал жилище какого-нибудь представителя среднего класса — удобный, с семейной атмосферой. Язык не поворачивался назвать его
