нет, но в словах служанки было столько уверенности, что по спине Элеоноры пробежала дрожь.
— А как же султан? А документы? — твердила она. — Что я должна сделать завтра? Я не знаю, что мне сказать. Будь я той, о которой вы говорите, я бы знала, чего от меня хотят.
Госпожа Дамакан справилась с комом в горле и закрыла глаза:
— Поверь в себя. Слушай внутренний голос. Это все, что у нас есть.
Глава 22
Пока госпожа Дамакан застегивала один за другим крючки на Элеонорином платье, сама Элеонора разглядывала себя в зеркале. Напряжение последних дней не прошло бесследно: глаза воспалены, лицо бледное, словно у фарфоровой куклы, руки дрожат, сколько бы она ни унимала волнение. За завтраком она ничего так и не съела, в животе было пусто, как в аквариуме без воды и рыбок. Обе молчали о том, что произошло между ними несколько часов назад, но было ясно, что утренний разговор не забыт. Одного только письма Якоба, которое лишний раз напоминало о том, что его больше нет, было бы достаточно, чтобы расстроить ее. А тут еще страшный рассказ об обстоятельствах ее рождения, о пророчестве — не важно, правдивом или нет, — да и письмо Руксандры. И все это теперь, когда ей предстоит встреча с султаном. Рассматривая свое отражение в зеркале, она почувствовала, что у нее горят подошвы от нетерпения, что ее нервы, словно щупальца, вытягиваются, чтобы узнать, что же находится вокруг. Ей не хотелось ехать во дворец, особенно в теперешнем ее состоянии, но кто может противоречить султану! Да и потом, было уже слишком поздно. Госпожа Дамакан не успела застегнуть последний крючок, а к дому уже подъезжал экипаж. Секунду спустя раздался стук в парадную дверь.
Элеонора и посланец султана молча ехали мимо зевавших лодочников, мимо ночных стражников с их лампами, в которых едва теплился свет. Они миновали стайку студентов медресе, которые переговаривались между собой у ворот Египетского базара, проехали мимо кучки просителей и поднялись к Воротам Приветствий. Их пропустили, и тут посланец дотронулся до колена Элеоноры.
— Удачи, — сказал он, и на секунду она увидела его красное, все в прожилках веко. — Вы все, что у нас есть.
Больше не было сказано ни слова. Он проводил ее через дворцовые сады к знамени пророка и ушел, даже не оглянувшись. Ее тут же провели в зал для аудиенций. Элеонора немедленно поклонилась и тут же заметила, что, кроме султана и дворцовой стражи, в комнате было лишь два человека, не считая ее самой. Одного она узнала — это был великий визирь, рядом с ним стояла пожилая женщина, которую Элеонора прежде не встречала.
— С добрым утром, госпожа Коэн.
Стоило султану заговорить, как все в зале повернулись на звук его голоса.
— С добрым утром, ваше величество.
— Вы хорошо добрались?
— Да, — подтвердила Элеонора, — очень.
— Рад это слышать. — Он сделал жест в сторону Джамалудина-паши и спросил: — Вы уже встречались с Джамалудином-пашой?
— Да, ваше величество.
Элеонора и великий визирь не были формально представлены друг другу, но она запомнила его с прошлой аудиенции.
— Позвольте же представить вас моей матери, — сказал он, указывая на пожилую женщину слева от себя. — Валиде-султан так поразил рассказ о нашей с вами первой встрече, что она захотела лично познакомиться с вами.
Валиде-султан была изысканно одета, ее шею обвивало драгоценное ожерелье, а от кожи шел дурманящий аромат духов.
— Очень рада встрече с вами, — сказала Элеонора и поклонилась, хотя не так низко, как в первый раз.
— Это я очень рада, моя милая.
— До того как мы приступим к нашему делу, — сказал султан и оперся головой о руку, — хочу сообщить вам новость: наши переводчики закончили работу над первым томом «Песочных часов». Я начал читать эту книгу всего пару дней назад, но уже разделяю ваше восхищение.
Элеонора кивнула. От поклонов у нее шумело в голове и перед глазами возникли сцены из романа: госпожа Холверт прячется в погребе загородного дома своей двоюродной сестры; лейтенант Брашов проносится на коне по улицам, освещенным лишь огнями фонарей и вспышками разрывающихся снарядов; приступ неудержимого смеха, который случился с судьей Раеску прямо в зале суда. Все эти картины промелькнули перед ней, но она так и не нашлась что ответить султану, пока не вспомнила слова из четвертого тома: «Нить судьбы вела его по грязи, через колючие кусты, трудности, трагедии, ночи без сна. Иногда борьба казалась бессмысленной, но в конце пути он понял, что все эти препятствия были необходимы». Разве вся ее жизнь не была прожита ради одного этого момента? Она моргнула и ровным голосом ответила:
— Да, ваше величество.
— Вот еще что, — продолжал султан, усаживаясь поудобнее. — Вы, наверное, знаете, что я — орнитолог-любитель. Стамбул находится в центре миграций птиц, и мой дворец дает прекрасную возможность наблюдать за движением стай. В последние несколько месяцев я не раз замечал поразительное явление: стая пурпурных удодов обосновалась вокруг дома Монсефа-бея. Не хочу забивать вам голову своими орнитологическими изысканиями, но эти птицы нечасто залетают в наши края, более того, в научной литературе пишут, что удоды с таким оперением, как правило, ведут одиночный образ жизни. Меня интересует, что вы об этом думаете, потому что они как-то связаны с вами.
Он подождал, пока она соберется с мыслями.
— Это моя стая, — ответила Элеонора. — Они всегда со мной, с самого рождения, прилетели за мной из Констанцы.
Из того, что написал ее отец, да и из рассказов госпожи Дамакан следовало, что птицы связаны с пророчеством — если не напрямую, то по крайней мере символически. Однако об этом она говорить не стала, тем более что и сама пока во всем не разобралась.
— Ваша стая, — повторил султан, — вот как.
Элеонора улыбнулась, соглашаясь.
— Однако же перейдем к делу, — сказал султан. — Насколько я понимаю, вы успели прочесть все документы и их содержание заинтересовало вас.
— Да, ваше величество, это правда.
— И что же вы думаете?
Элеонора переминалась с ноги на ногу.
— Занимательное чтение, — сказала она. — Я не совсем поняла содержание нескольких писем, но в остальном чтение очень занимательное.
— Какие именно письма остались вам непонятны?
— Трудно сказать…
Отвечая, она обернулась к великому визирю, который задал этот вопрос. Потом вспомнила, как ей велели держать себя с султаном, и повернулась обратно:
— Там было одно письмо от русского консула, в котором излагались предварительные условия обмена пленными. Еще я нашла черновой вариант Сан-Стефанского мирного договора. Не уверена, что в обоих этих случаях я полностью поняла политический контекст.
— Конечно, — поспешил успокоить ее султан, — документов так много, столько разных тонкостей, мы и не предполагали, что вы сможете уловить каждую деталь. Хотя если вам понадобится, мы снабдим вас всеми необходимыми сведениями, которые помогут разобраться с обоими случаями. — Он повернулся к великому визирю. — Проследите за этим.
— Да, ваше величество.
