хоровую репетицию. Оркестровые назначены на 27 ноября.
Первое (и вероятно последнее) исполнение назначено на 30
ноября. Дирижер Гаук, солисты Янко и Лисициан. Впрочем
солисты под сомнением, я их еще не видел.
Уверен, что выделенные мною строки письма написаны
эзоповым языком и повествуют не о послеоперационном
осложнении, а об ожидании ареста в ближайшие дни. (В
сталинские времена было бы безумием писать об этом прямо.)
Моя уверенность основана на том, что ни в предыдущем письме к
И.Л. Кушнеровой (от 14 ноября 49 г.), ни в последующем (от 24
ноября 49 г.) отец не пишет о своем здоровье ни слова.
Впоследствии И.Л. Кушнерова согласилась с моей
интерпретацией процитированного письма. Она вспомнила, что
когда получила его, сразу подумала, что мой отец боится ареста.
* * *
С.С. Виленский так комментировал мне это письмо:
* Оригинал письма хранится в Баден-Бадене (Германия), в личном
архиве И.Л. Кушнеровой.
* * *
Теперь – о сочинении, упомянутом в отцовском письме. Это
сочинение – «Приветственная кантата» на стихи, написанные
поэтом Островым и посвященные Сталину.
Предыстория появления на свет этого сочинения вкратце такова.
Еще до столкновения со стукачом, случившегося, как я полагаю,
в августе или сентябре 49-го года, положение отца было весьма
шатким. Изгнанный из Консерватории, он воспринял известие об
аресте Вольпина* как грозное предупреждение. Чувствуя, что
опасность где-то рядом (а скорее – уже обнаружив источник этой
опасности), в первых числах сентября отец начинает писать свою
«Приветственную кантату», с тем чтобы представить ее на
приближавшийся композиторский пленум. В конце сентября
отец, работая, как всегда, профессионально, заканчивает писать
партитуру кантаты; примерно тогда же он узнает, что
музыкальный идеолог Апостолов опубликовал в восьмом**
номере «Советской музыки» зловеще-анекдотическую статью, в