дальнейшей судьбе моего отца, чтобы я мог умолчать о том, что
узнал от него самого, от других людей и из некоторых
сохранившихся документов.
В мае 48-го года у отца случился сильнейший приступ язвенной
болезни; его сразу же положили в Институт Склифосовского. В
то время резекция желудка считалась рискованным делом и
вероятность неблагоприятного исхода была велика. Однако
обезболивающие уже не помогали, поэтому отец решился на
операцию.
28 мая его оперировал известный хирург С.С. Юдин. Отец был
крайне истощен, а после операции настолько ослаб, что в течение
нескольких суток буквально не мог пошевелиться. Это и спасло
его – послеоперационные швы успели срастись. Физически
намного более крепкий военный, которого оперировал тот же
хирург и тоже по поводу язвы желудка, умер на соседней койке
(на глазах у моего отца), так как не смог нужное время лежать
неподвижно и послеоперационные швы разошлись.
15 июня 48-го года отца выписали из больницы, а 26 августа –
уволили из Консерватории в ходе кампании по борьбе с
формализмом; ему снова припомнили его несостоявшуюся
дипломную работу «Цветы зла» на стихи Бодлера, из-за которой
его уже отчисляли с пятого курса Консерватории в мае 41-го
года*. Наверняка сыграл свою роль и «пятый пункт», борьба с
космополитизмом уже начиналась.
Теперь перейду к событиям иного рода.
21 июля 1949-го года в Черновцах «органы» арестовали А.С.
Есенина-Вольпина*, который был к моменту своего ареста знаком
с моим отцом примерно в течение двух месяцев.
После ареста Вольпина отец вычислил стукача в своем
ближайшем окружении, и в беседе с ним с глазу на глаз
неосторожно вывел его на чистую воду, заставил признаться.
Стукач потребовал от отца молчания, угрожая, в случае
невыполнения своего требования, пересажать всю отцовскую
семью. Свои угрозы стукач сопроводил словами: «Я не человек, я
труп». Все это я узнал от своего отца, когда мне было 15 лет.
Имени стукача отец никогда не называл мне, вероятно, опасаясь
за меня. У меня есть основания полагать, что это столкновение
произошло не позднее середины сентября 49 г. (См. Приложение
1, письмо моего отца И.Л. Кушнеровой от 19 сентября 49 г.)
Судя по всему, столкновение отца со стукачом не обошлось без
последствий. Об этом свидетельствует другое письмо моего отца,
которое он написал И.Л. Кушнеровой спустя два месяца – 19
ноября 1949-го года. Я процитирую здесь это письмо почти
целиком, сохраняя орфографию и пунктуацию:
* См. интервью с И.А. Барсовой в сборнике «Оркестр»; М., 2002, с. 17.
* См. Есенин-Вольпин А.С. Избранное. М., 1999, с.9.
«Внешне дела у меня без видимых изменений. Внутренне же
повидимому должно уже что то сдвинуться с места, хотя я сам
это ещё не ощутил. Вероятно в понедельник я впервые услышу
