отнюдь не борьбой с наркотиками, а разработкой противников Урибе: согласно показаниям бывшего главы управления по анализу информации DAS Густаво Сьерры (Gustavo Sierra), приказов по борьбе с наркотиками службе «почти никогда не давали» [410].
Может быть, американцы не знали, что их финансирование шло на борьбу с оппонентами режима Урибе? Послом США в Колумбии с 2007 по 2010 год был Уильям Браунфилд — тот самый Браунфилд, который сегодня выкручивает руки чиновникам в Средней Азии. Под его руководством в посольстве с DAS работали представители восьми американских ведомств, включая ЦРУ, DEA, ФБР и Федеральную налоговую службу [411].
Бывшие руководители DAS — теперь подследственные — в своих показаниях объясняют, что регулярно получали ресурсы и указания от официальных лиц посольства США и информировали их о своей деятельности. «Мы были организованы через американское посольство», — говорит Уильям Ромеро (William Romero), ответственный за сеть информаторов DAS и внедрение агентов в Верховный суд Колумбии; как и большинство кадров DAS, находящихся сегодня под следствием, Ромеро прошел подготовку ЦРУ [412].
В конце концов, даже для Вашингтона DAS стала слишком компрометирующей, и 31 октября 2011 года служба была расформирована, а вместо нее появился новый незапятнанный Национальный директорат по разведке Колумбии.
В других государствах Центральной Америки дела обстоят ничуть не лучше. Даже Хилари Клинтон вынуждена признать, что число жертв в регионе сегодня превышает уровни гражданских войн [413].
Государственный переворот в Гондурасе, организованный Вашингтоном в 2009 году, еще шире распахнул страну для наркокартелей: если ранее страна служила только транзитом, то теперь там появились нарколаборатории [414]. По словам анонимного американского чиновника США, работающего в стране, «Гондурас — это вне всяких сомнений крупнейший в мире перевалочный пункт кокаина» [415]. Военное финансирование Гондураса увеличивается год от года, и на 2013 год администрация Обамы заложила двукратное увеличение — только на базу американских ВВС в Сото Кано Вашингтон потратит 50 миллионов долларов [416]. Американский журнал The Nation считает, что администрация «использует борьбу против наркоторговли как предлог для расширения военного присутствия и для прямого контроля над полицией Гондураса» [417]. С 2005-го по 2010-й число убийств в стране возросло более чем в два раза [418], и Гондурас вышел на трагическое первое место в мире по числу убийств — 82,1 на 100 000 жителей.
Райская страна Коста-Рика, прежде известная как главное направление для экологического туризма, теперь превратилась в склад наркотиков. В 2004 году костариканское правительство пошло на беспрецедентное увеличение сил безопасности: США построили новую полицейскую академию, национальный разведывательный центр, пункты осмотра грузов со сканирующим оборудованием на дорогах, а также наращивают регулярные вооруженные силы [419]. С тех пор число убийств в Коста-Рике почти удвоилось — страна стала полигоном для столкновений конкурирующих наркокартелей.
Но самых грандиозных масштабов американская «война с наркотиками» достигла в Мексике: с 2007 по 2011 год число связанных с наркоторговлей убийств возросло в 5,5 раза, погибло, по разным подсчетам, от 45 000 до 60 000 человек [420]. При этом преступления становятся все более жестокими: в 2010 году, согласно влиятельной мексиканской газете «Reforma», было обнаружено почти 600 обезглавленных тел в сравнении с 389 в предыдущем; число тел со следами пыток увеличилось до 1079; все чаще жертвами становятся женщины — более 900 [421]. Согласно Christian Science Monitor, мексиканские психологи диагностируют у нации коллективный посттравматический синдром — результат насилия, постоянно разворачивающегося у людей перед глазами [422].
Методы работы Управления по борьбе с наркотиками США (DEA) в Центральной Америке вызывают серьезную озабоченность даже в США. Как пишет «Нью-Йорк Таймс», агенты DEA под видом банковских служащих выступают посредниками между колумбийскими поставщиками кокаина и мексиканскими наркоторговцами. На вопрос, сколько денег было проведено в таких операциях, неназванный чиновник DEA ответил только: «Много» [423].
Есть ли какие-то позитивные уроки, которые дает Центральная Америка? Положительные новости в регионе поставляет одна страна — Венесуэла. На протяжении последних 6 лет ООН признавало Венесуэлу свободной от посевов наркотических растений страной; согласно Всемирному докладу о наркотиках 2011 года Венесуэла стоит на третьем месте в мире по перехвату кокаина. В 2005 году президент Чавес выставил из страны DEA за попытки внедрения в государственные разведслужбы и дестабилизации страны [424]. С того момента Венесуэла арестовала в 3 раза больше крупных наркоторговцев (более 60) и перехватила наркотиков на 10 % больше, чем в 2002–2005 годах [425]. С того же момента Вашингтон иначе как «провальными» результаты борьбы с наркотиками венесуэльского правительства не называет. На пресс-конференции в штабе Южного командования США 8 ноября 2011 года Браунфилд в своем самодовольном стиле заявлял: «Мы наблюдаем взрывной, я повторяю, взрывной рост транзита запрещенных наркотиков из Венесуэлы на внешние рынки». Браунфилд, однако, заблуждается. Рост наркотрафика был взрывным, когда в 1990 году из Венесуэлы под видом контролируемой поставки ЦРУ в Майами прибыла, по крайней мере, одна тонна чистого кокаина [426]. А также когда венесуэльский генерал Рамон Давила (Ramon Guillen Davila), по совместительству агент ЦРУ, с 1987 по 1991 год направил более 22 тонн кокаина со склада в Венесуэле, принадлежавшего ЦРУ; на суде в США генерал под присягой показал, что все операции были одобрены ЦРУ [427].
В чем цель обвинений Браунфилда? «Я думаю, что главная причина этого «взрывного роста транзита» — отсутствие сотрудничества со стороны ведомств Венесуэлы с международным сообществом в конфронтации и контроле оборота нелегальных наркотиков». То есть от Венесуэлы требуются не результаты в борьбе с наркотиками, а «сотрудничество» с США. Венесуэльское правительство ответило: они построили «широчайшую сеть международного сотрудничества с государствами, которые действительно заинтересованы в борьбе с наркотиками, а не в дестабилизации нашей политической системы и контроле нашей политики безопасности». Чавес, называющий вещи своими именами, квалифицировал DEA «международным наркоторгующим картелем» [428] .
США уже достаточно продвинулись в реализации центральноамериканского сценария в государствах Средней Азии, в особенности в Таджикистане. Помимо многочисленных программ военного сотрудничества, построены механизмы для внедрения в силовые органы и сбора развединформации, в частности Центральноазиатский региональный информационный координационный центр по борьбе с наркотиками (ЦАРИКЦ), который курируют DEA и Госдеп США. Следующим шагом призвана стать Центральноазиатская инициатива по борьбе с наркотиками (CACI), включающая создание «специально подобранных и проверенных подразделений». Роль интеграционного проекта играет «Новый», или «Современный шелковый путь» — гигантский комплекс политических, экономических и военных связей для окончательного и уже бесповоротного овладения регионом.
Главный аргумент Браунфилда для участия США в борьбе с наркотиками в Средней Азии состоит в том, что эти государства испытывают «недостаток координации и коммуникаций между их правоохранительными органами» [429]. Зачем для решения подобной проблемы нужны США — непонятно. В Афганистане, где США не только обеспечивают коммуникации, но и оккупируют страну контингентом в 140 тысяч войск, ни с наркопроизводством, ни с наркоторговлей они тем не менее не борются».
В дополнение к материалам вышеприведенной статьи Георгия Бородина следует сказать еще и о том, что для более успешного «продвижения» наркобизнеса на территорию России и СНГ американцы в 2005 году спровоцировали власти Таджикистана выдавить с таджико-афганской границы российских пограничников, которые охраняли эти рубежи, в результате чего граница оказалась легко доступна и
