Он собирался поставить на ней свою метку.
В миг, когда Уильям Распрекрасный положил свои лапы на Анью, всепоглощающая нужда охватила Люциена: пометить ее, чтобы каждый смотрящий на нее мужчина знал, что она уже принадлежит другому.
Нужда была сильней, чем когда-либо закипала его ярость. Нужда была могущественней, чем его желание заполучить эту женщину в свою постель. Все внутри него, даже демон, вопило «моя».
Между прочим, это слово она тоже использовала, описывая его. Будь они наедине в этот момент, он бы повалил ее на ближайшую кровать и потребовал, чтобы она снова и снова произносила его.
Ничего подобного никогда не случалось с ним. Даже с Мэрайей он не вел себя так переменчиво. Он любил ее, но его чувства к ней были умиротворенными. Нежными. К Анье он тоже чувствовал нежность, да, но в то же время его эмоции напоминали неуправляемый полночный ураган.
Хотя какими бы дикими ни были чувства Люциена, демон никогда не был более спокойным. Каким-то образом Анья усмирила чудовище. Слушая ее голос, вдыхая ее сладость… даже сейчас Смерть мурлыкал о ней.
«З-завершить?» задохнулась она. Распластала ладони на его груди. Не отталкивая, но также и не приглашая его. Ее широко раскрытые глаза пылали. «Что ты имеешь в виду?»
«Ты знаешь» Позади он слышал дребезжащий хохот тех двух девиц, слышал как Уильям издал насмешливый рык. «Ты покинула меня на пике возбуждения, и теперь тебе предстоит расплатиться»
Глаза девушки распахнулись еще сильнее, ее длинные черные ресницы отбросили тени на щеки.
«Но я полагала, что больше мы не зайдем так далеко. Сказала же, что не хочу тебя. И я подумала, что ты не захочешь меня, потому что я… потому что я… сам знаешь» Она отвела он него взгляд. «Просто жалела тебя»
«Ты неправильно предположила» Он не войдет в нее – не сможет отобрать ее свободу, как сильно бы он не злился на нее – но намерен заполучить ее всеми остальными способами. «Мы можем заняться этим здесь, или сделать это в моих покоях в Будапеште. Выбор за тобой»
«Но… но…» Она все еще сопротивлялась. «Что на тебя нашло? Уильям?»
«Выбирай» рявкнул он. Припечатал свои ладони к стене возле ее висков с такой силой, что две картины над нею столкнулись рамами.
Она содрогнулась и облизала губы.
Он приблизился к ее лицу, нос к носу. Их дыхания смешивались, он втягивал ее выдохи в свои легкие. Она по-прежнему пахла клубникой со сливками, хотя он больше не видел ее с леденцами. Ее взгляд вернулся к нему, искрясь пламенем.
«Люциен»
Она не назвала его «бубличек» или «ангелочек» или этим новым «Люци». Это уже шаг в правильном направлении. Он подозревал, что она подбирала дурацкие ласкательные прозвища для всех, кого хотела удерживать на расстоянии.
Меж ними не будет расстояний. С него довольно.
«Выбирай Анья» Если она не хочет его, то просто унесется прочь. Помимо того в ее лице читалось вожделение и возбуждение, которые воспламеняли подобные чувства и в нем. «Мне плевать на твои причины желать меня. Плевать, что я не должен хотеть тебя»
Она сглотнула.
«Но… но… нам не следует этого делать»
«Почему?»
«Потому»
«Недостаточно веская причина. Мы сделаем это. Выбирай»
«Но я же не хочу?»
Он знал, что она намеревалась произнести эти слова утвердительно, но так они не прозвучали.
«Почему?» снова спросил он.
Покусывая свои губы, она опустила взгляд к его рту. Его член запульсировал в ответ. Он мог разгадать, что она представляет себе. Новые поглаживания его языка по ее клитору и нежные укусы его зубов.
«Случится нечто плохое, если мы сделаем это» прошептала она.
«Например?» Единственная плохая вещь, что приходила сейчас ему на ум, так это еще один день без этой женщины – обнаженной и под ним.
Прошла вечность.
«Не хочу это обсуждать»
«Ты права. Сейчас не время для болтовни. Здесь или в Буде?»
Новое движение ее розового язычка. Когда в следующий раз этот язык покинет ее рот, то он окажется у него во рту. Так решил Люциен. Никаких исключений.
Анья сглотнула.
«Здесь» Прошептала девушка и упала в его объятия. Ее губы прижались к его.
Да. Боги, да. Наконец-то. Пока сплетались их языки, а ее вкус заполнял собой его рот, он ощутил невесомость. Затем его ноги ударились о твердый пол. Открыв глаза, мужчина обнаружил, что они очутились в роскошной спальне. Хрустальная люстра, изливая приглушенный свет, висела под потолком. Стены были изукрашены фресками с цветами и виноградными лозами, что несказанно радовало его взор.
Кровать была громадна и укрыта черным шелком, на который ему не терпелось повалить Анью. В комнате стояли деревянные сундуки, а в дальнем углу успокаивающе струился каменный водопад. Несомненно, прекрасное местечко, но ему внезапно захотелось перенести Анью куда-нибудь, где не ступала нога Уильяма Распрекрасного.
Взяв под попку, он приподнял ее. Ноги девушки мгновенно обвились вокруг его талии, располагая новый центр его вселенной поблизости от его члена. Он покачнул бедрами, поскольку нуждался в этом как в кислороде.
Постанывая, она укусила его нижнюю губу. Он почувствовал охватившую ее дрожь.
«Еще» выдохнула она.
Он сделал это снова.
Она опять укусила его и вздрогнула.
Люциен стащил с нее рубашку. Роскошные волосы заструились по ее голым плечам. На ней был переливающийся снежно-синий бюстгальтер, и это зрелище зачаровало его.
Слегка приподнятые этой одежкой груди звали к себе. Прекрасно, так прекрасно. Все же не они завладели его вниманием. Кинжалы были прицеплены на каждом дюйме тела девушки. Некоторые зацеплены за лямки бюстгальтера. Некоторые просто прилеплены. Он не понимал как. Знал только, что это ему нравится. Очень.
Это заняло у него прилично времени, но он наконец-то отбросил последний кинжал на пол. Снял с себя ее ноги и поставил на пол. Она протестующе воскликнула, пошатнулась. Он поцеловал ее шею. Удовольствие осветило милое личико, когда она приглашающим жестом положила ладони на свою грудь. Он стал на колени, берясь пальцами за пояс ее штанов.
Должен был узнать, подходят ли по цвету ее трусики к бюстгальтеру.
Через секунду обтягивающие штанишки оказались у нее на щиколотках, а он узрел прицепленные к ногам кинжалы и метательные звездочки.
«Я знал, что ты вооружена, но не представлял что настолько»
Опершись о его плечо, она переступила через свои штаны, пока он разоружал ее.
«Нравится?» поинтересовалась она, едва он покончил с этим.
Трусики представляли собой тоненькую, едва заметную полоску из переливчатого синего материала, и идеально довершали комплект. Он сглотнул.
«Нравится» Его севший голос звучал немного надрывно.
«Твоя очередь» нервничая, сказала она.
Нервничает? Анья? Он медленно поднялся. Посматривая на нее сверху вниз, он увидел гордую, прекрасную женщину, которая лучилась ранимостью, радостью и симпатией. А все же она однажды сказала ему, что не важен для нее. Он как-то сказал ей то же самое. Он по-настоящему не имел этого в виду, и сейчас начинал верить, что и она не говорила всерьез.
Он знал, кого в этом винить и поклялся, что Крон заплатит.
Не позволяя себе портить мгновение этими мрачными мыслями, Люциен затолкал их на задворки своего ума и погладил кончиком пальца изящный изгиб подбородка Аньи.
«Я позабочусь об этой женщине. Я придумаю, как украсть Ключ-ото-Всего без вреда для нас обоих или же спрячу ее от Крона. Потом я буду тратить свои дни на то, чтобы сделать ее счастливой»
«Ты так прекрасна», сказал он вслух.
«Спасибо. Раздевайся»
Боги, как же он хотел быть внутри нее – должен быть внутри нее, вскоре, сейчас, всегда – но отказывался красть ее свободу, принуждая оставаться подле себя. Он отвел руки, прежде чем его кисти успели превратиться в когтистые лапы. Придумывая возможные пути кражи Ключа-ото-Всего без побочных эффектов, ему также придется придумать, как снять с Аньи ее проклятие.
«Ну?» напомнила она.
Он потянул ворот своей рубашки, но прежде чем успел снять ее полностью, ручки девушки оказались у него на груди, убирая его собственное оружие.
«Надо разоружить и тебя»
Отброшенные кинжалы, позвякивая друг о друга, упали на пол. Когда последнее оружие было снято, ее пальцы прильнули к нему, лаская его соски, его татуировку.
Живот Люциена напрягся, а член завибрировал. Жар растекался по нему со скоростью, что превышала быстроту его «вспышек». Ему нравилось, как она к нему прикасалась. Он чувствовал себя подобным богу – всемогущим и непобедимым.
«Ты так силен» похвалила она. «Мне нравится то, что ты страдал и выжил. Не делает ли это меня плохой девочкой?»
