полбутылки минералки и начала собираться «на дело».
Конечно, я еще не могла сказать, что ситуация с Тарантулом прояснилась. Во всяком случае, на все сто процентов. Но теперь хотя бы передо мной маячили смутные образы подозреваемых, пока без определенных черт.
— Как бы все-таки мне узнать все поподробнее? — задумчиво спросила я собственное отражение в зеркале. Я постаралась придать своему лицу побольше яркости с помощью косметики, а волосы собрала в хвост.
Подробнее я могла узнать только путем дальнейшей разведки. Слава богу, что на свете был «Камелот», у меня еще оставалось энное количество денег из аванса, а в означенный «Камелот» пускали всех желающих без особых возражений. Далее надо было просто напрячь ушки, глазки и головку — думаю, что смерть Тарантула наделала переполох и вызвала интерес среди поклонников, посему наверняка данный вопрос поднимется в частных беседах посетителей бара «Камелот».
А уж если мне совсем повезет, я могу столкнуться там и с авторами данного преступления…
Но это если повезет. Я боялась слишком рассчитывать на успех — чтобы не сглазить.
Взяв со стола томик Вийона, я произнесла вопрос-заклинание:
— Ну, пожелай мне что-нибудь, мой дружок Франсуа…
Открыв наугад страничку, я прочла весьма странное пожелание:
— Да уж, — проговорила я, закрывая книжку. — Ну, блудилище — это, надо думать, «Камелот». Еще какое, причем, блудилище… А что за рыбка?
Себя-то я почитала за «рыболова». Впрочем…
Я задумалась. Похоже, мой «вредный Фред» предсказывал мне удачу. И я поймаю свою «рыбку»?
Я уже почти подошла к двери, но вдруг отчего-то вспомнился Игорь. Теплой волной в сердце прошли воспоминания о моем новом друге. Назвать его возлюбленным я боялась — с чего я взяла, что он мог мной увлечься?
Мне страшно захотелось услышать его голос перед своим опасным приключением.
Найдя в кармане листочек из блокнота, на котором он — своей рукой! — написал свой номер телефона, я набрала его, предвкушая, как услышу чудесный, глубокий голос.
Гудки, гудки, гудки…
Увы, вздохнула я, вешая трубку. Игоря не было дома.
Как жаль!
Почему-то я почувствовала себя одинокой, заброшенной и беззащитной. Иду невесть куда и неизвестно что пытаюсь там найти. А если учесть, что все это моя самодеятельность и в мои планы посещения «блудилища» я не удосужилась посвятить ни Ларчика, ни Пенса — ни-ко-го! — мне остается надеяться только на себя.
Стоило мне выйти за дверь, я услышала, как зазвонил телефон.
— Конечно, можно и вернуться, — пробормотала я, остановившись. — Но возвращаться-то не к добру…
Убедив себя в том, что вообще могли ошибиться номером, а я вернусь как последняя идиотка и в результате все мое предприятие провалится, я решила, что возвращаться не стоит.
И предоставила несчастному телефону оглашать своими истеричными призывами пустую квартиру и дальше.
Прождав еще какое-то время, Лариков пожал плечами и повесил трубку.
Саши дома не оказалось, а жаль. То, что он сейчас узнал, все меняло. Но…
В принципе, он сможет выяснить ситуацию и завтра. Отправит ее в больницу — именно там, как ему казалось, должно проясниться все окончательно.
Хотя сегодня старшая медсестра и пыталась уверить его в том, что никто из обслуживающего персонала больницы не мог совершить убийство и ночью дежурила сестра из тарасовского филиала Марфо-Мариинской обители, а это, по словам старшей, «девушка верующая, и даже помыслить о таком кощунстве грешно», Лариков тем не менее записал имя и фамилию дежурной сестры.
Сейчас было уже поздно, но завтра…
Он расслабился и позволил себе чашечку кофе.
В это время зазвонил телефон.
Он поднял трубку и услышал глухой голос:
— Вас просили прекратить расследование?
— Кто это? — спросил Лариков, затаив дыхание.
— Неважно, — ответил ему неведомый абонент, — я, кажется, задал вопрос и не получил ответа.
— Я не хочу обсуждать свою работу с человеком, который не потрудился мне представиться, — сообщил Лариков и уже собирался повесить трубку, но успел услышать недвусмысленное предупреждение:
— Будете продолжать — пеняйте на себя…
«Теперь уж точно будем, — усмехнулся Лариков. — Теперь становится еще интереснее…»
Узнавать, откуда поступил звонок, через АТС было бессмысленно — в подобных случаях пользуются таксофонами.
Но…
Лариков улыбнулся. Рыбка почти попалась. Интересно все-таки, чего ж они так испугались? Неужели, сами того не ведая, они с Александрой подошли слишком близко к разгадке?
Знать бы еще, какова она, усмехнулся он. А то нас боятся, а мы и сами еще ничего не узнали толком…
Вся надежда на завтрашний день. Наверняка дежурная медсестра могла что-то видеть и слышать. Лишь бы только согласилась рассказать. Дело получалось странное — те, кто что-либо знал, упорно не желали делиться секретами…
Уже перед входом в «Камелот» было ясно, кто предпочитает там тусоваться. Гордые «Харлеи» — в небольшом, правда, количестве — соседствовали рядом со скромненькими «Явами». Однако не оставалось никаких сомнений, что ночью, когда владельцами «железных коней» будет выпито столько пива, что голос рассудка будет окончательно заглушен, под крики «Йех-ху!» взревут моторы, лишая несчастных обывателей права на отдых, и они поедут по городу, уносясь прочь, дабы, выехав на ночное шоссе, начать бессмысленную и жестокую гонку…
Я благодаря Пенсу с шестнадцати лет находилась среди этих странных ребят и сама любила мчаться в ночи, пытаясь догнать неведомое, хотя мне иногда казалось, что я пытаюсь догнать саму себя. Поэтому я не боялась появиться в «Камелоте».
Половина посетителей меня знала. Правда, не всех из них я могла причислить к своим друзьям — я- то привыкла тусоваться с «Волками», а «Ангелы Ада» мне казались просто придурками, которые подражают «западному образцу», причем делают это так пошло и безвкусно, что становится тошно от одного их вида. В «Камелоте» же в основном были представлены именно они.
Нет, не подумайте, что там происходили драки — все было довольно спокойно. Дальше взаимных подколов не шло. Это место пытались сберечь как одни, так и другие.
В последнее, правда, время помимо моих ненормальных знакомцев там стали появляться представители породы «гоблинов», и поэтому я перестала здесь бывать. Как и Пенс. Не очень-то приятно
