— Что, Серега, подружка твоя? — поинтересовался он, заговорщицки подмигнув.
Я подавила в себе острое желание разбить о его голову тарелку и уселась на табуретку.
«Спокойно, Александрина, не лезь в бутылку, — сказала я себе. — Сначала прикинем ситуацию, а потом решим, какую маску сегодня надеть».
Пенс пробормотал, что я его сестра, что было недалеко от истины, и тогда пара кретинов решила меня поразить в самое сердце. Через пять минут я уже знала, что один, весь в черном, с загадочным лицом, косит под вора в законе, а второй, с шевелюркой и хитрыми глазами, пытается произвести на Пенса впечатление умного человека со связями в ФСБ, что ему плохо удается. Пенс сидел абсолютно растерянный и тревожно вращал глазами.
Еще через пять минут я поняла из их бессвязных речей, что Пенса кто-то вроде собирается убить и они согласны взяться за устранение этого страшного человека за двадцать пять кусков.
— Иначе, Серега, нельзя… — Черный «принц» говорил доверительно и авторитетно. — Если они с Толстого денег не возьмут, пришьют тебя. Тем более ты на себя все долги переписал. Так что доставай деньги, плати нам — мы все твои проблемы разрешим.
Я сразу засомневалась, что у них это получится. Глядя на них, у меня создалось впечатление, что их жизнь полна самых навороченных проблем, и это они должны заплатить нам, чтобы мы помогли их решить. Одной из несомненных проблем была их глупость.
Но Пенс что-то не спешил выкинуть их вон, а доверчиво слушал и кивал.
— У меня нет таких денег, — растерянно пробормотал он.
— Достань, Серега, — прогундосил черный, — мы ж добра тебе хотим…
— Сколько нужно? — спросила я, понимая, что желательно от них отвязаться поскорее, пока Пенс не растекся от умиления.
— Я же сказал, двадцать пять… Но сойдемся и на двадцати.
— Я спрошу у одного своего друга, — деловито сказала я, закуривая сигарету. — А вы позвоните завтра. Пойдет?
— А как же Серега ночью, без нас? Вдруг эти, с оружием, явятся?
— Не явятся, — пообещала я. — Я с ним останусь. Буду хранить его как зеницу ока.
Пенс напоминал мне моченое яблоко, а эта пара все не уходила, пытаясь отвоевать прежние позиции.
— Послушайте, — не выдержала я. — Вы денег хотите? Значит, идите отсюда. Завтра я позвоню, оставьте мне телефон. А сейчас Пенсу надо спать. И мне, между прочим, тоже…
Кажется, до них все-таки дошло, что они лишние. Сохраняя достоинство, они попрощались со мной тепло, черный даже попытался меня поцеловать на прощание.
Я закрыла за ними дверь и вернулась в вонючую кухню. Открыв окно, я простонала:
— Господи, Пенс! Почему тебя нельзя оставить даже на минуту? Что это за товарищи по партии? Где ты подобрал эту шваль, в какой помойке?
— Сашка, что ты натворила…
Пенс говорил еле слышно, с ужасом смотря на дверь.
— Выгнала этих алкашей, а что? Тебе они были дороги?
— Сашка, это же… Бандиты! Они же нас убьют!
Он смотрел на меня с таким страхом, что я невольно обернулась на дверь, за которой скрылись два «бандита».
— Эти? — переспросила я. — Да брось, Пенс! Это не бандиты. Это обычные ментовские «шестерки».
— Сашка, нас убьют! — продолжал он как заведенный. — Откуда у тебя друг, способный выложить им двадцать кусков?
— От верблюда, — объяснила я. — Про друга потом, сейчас расскажи, что за история с тобой приключилась?
Но, взглянув на часы, я попросила его немного подождать и позвонила маме.
Сообщив ей, что мне придется сегодня остаться у Пенса на ночь, я вернулась и села напротив.
— Ну? Я внемлю, мой рыцарь!
Он поднял на меня глаза, и все мои приколы исчезли. Потому что Пенс никогда не смотрел раньше ТАК.
То, что с ним сейчас творилось, было непонятно и страшно. Пенса кто-то ломал — и я первый раз видела, как это происходит, когда из нормального человека пытаются сделать дрожащую, рабскую тварь!
Глава 3
Самолет приближал Тарантула к городу его юности. Он смотрел в стекло иллюминатора, пытаясь представить себе свое триумфальное шествие по этой земле, где он из подростка с тонкой шеей и большими ушами, забитого и третируемого одноклассниками, превратился в себя теперешнего.
Его тонкие губы змеились в улыбке. Прикрыв глаза, он позволил себе расслабиться в воспоминаниях.
Когда-то он не был таким всесильным, как сейчас. Когда-то он только набирал по крупицам свое «Я». Именно так — с большой буквы!
Ему вспомнилась мать, которая не позволила ему пойти в музыкальное училище. Тогда она руководила отделом культуры в горкоме — какая чушь, усмехнулся Тарантул. Тогда дети высокопоставленных чиновников шли в медицинский институт. Туда был отправлен и Саша Кретов, еще не ставший Тарантулом.
Если быть честным, его никогда не интересовала медицина, и анестезиология в частности, которой он, по воле матери, посвятил себя. Куда больше его тянула власть над толпой, а таковую он мог получить только на сцене.
Он вытер со лба пот — от этой духоты можно было сойти с ума! Голова болела, уши были заложены.
Самолет приближался к Тарасову.
После бессонной ночи, по заверениям поэта, «слабеет тело». Мое тело точно ослабело — не знаю, как я вообще добрела до работы.
Всю ночь я пыталась выжать из Пенса правду, и вот что мне удалось выяснить.
Все произошло из-за страстного желания Пенса разбогатеть. Дураков, подобных ему, шарлатаны ловят быстро, без особых усилий. Появился некто Толстый — элементарный попрошайка — и предложил ему вложить деньги в минералку. У Пенса своих денег было немного, но, подсчитав несуществующие доходы, Пенс решил, что надо занять. Вот и назанимал на свою голову… Толстый вертелся, как карась на сковородке, обещая, что привезет деньги, на Пенса наехали кредиторы — в общем, весь их бизнес закончился встречей в темном подъезде и наличием странненьких «защитников», которые мне отчего-то напоминали стервятников, задумавших попользоваться бедственным положением Пенса.
Имени своего главного и самого опасного кредитора Пенс назвать не решился, но я хорошо помнила, как незадолго перед этим Пенс ездил в Москву. Значит, вполне возможно, именно оттуда и поступила часть субсидий.
Надо было позвонить защитничкам, которые уже вожделели сладкий момент получения денег и наверняка приняли нас с Пенсом за круглых лохов, радуясь, что им так легко удалось подцепить таких идиотов… Я набрала номер.
Трубку подняли сразу — ждали моего звонка с нетерпением.
— Привет, это Александрина, — сообщила я безмятежно. — В общем, дело обстоит так…
— Он не дал денег, твой знакомый?
— Да нет. Денег он может дать, но… Он сказал, что через неделю вы потребуете еще. Потом еще. И
