Кофе не помог — высыпав из банки остатки, я стала еще грустнее.
— От этакой тоски куда угодно сбежишь, — поделилась я с Пафнутием. — Даже на работу… Там и то веселее.
Пафнутий был занят своими колокольчиками, да и вообще он уже привык к одиночеству. Бедняга!
Я вздохнула.
Все привыкают к одиночеству. Даже попугаи. Люди тоже к нему привыкают. В один прекрасный момент Александра Сергеевна вот так проснется в серое и хмурое утро, и ни-ку-да ей не захочется. Нет вокруг человечества — и не надо! Переживем-с!
Однако работа ждала, и я, собравшись с силами, оделась и вышла навстречу непогоде и гололеду.
Втиснувшись в автобус, для чего мне пришлось изрядно потрудиться — народу, как всегда в сей ранний час, было много, — я поспала еще немного с открытыми глазами и через полчаса уже поднималась по лестнице куда более оптимистично настроенная, нежели раньше.
Лариков, уже знакомый с некоторыми особенностями моего утреннего настроения, варил на кухне крепкий кофе, и я остановилась на пороге, с наслаждением втягивая носом воздух, насыщенный восхитительным ароматом, от которого моя голова окончательно проснулась.
— Привет, — сказал Лариков, появляясь на пороге кухни с джезвой в руках. — Тебе звонила какая-то дама. Просила ей позвонить. У нее, кажется, возникли проблемы, но мне она ничего говорить не захотела. У тебя уже собственные клиенты?
Я взяла протянутый листок бумаги.
Телефон был тот самый, Катин.
Наверное, ей скучно. А я ей вчера так и не позвонила…
— Сначала — кофе, дела — потом, — объявила я, откладывая листок.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул Ларчик. — Иногда я удивляюсь твоей недетской мудрости… Именно так и надо мыслить. Кофе должен всегда стоять на первом месте.
— Незачем так надо мной измываться, — обиженно заметила я. — Человек пришел сонный и замерзший, а его отправляют звонить, не дав ему согреться чашечкой кофе. А если я засну с телефонной трубкой в руках?
— Давай найдем компромисс, — предложил садист Лариков. — Ты наберешь номер, возьмешь в руки чашечку с кофе, я поставлю перед тобой пепельницу и даже зажгу тебе сигаретку. Поскольку голос у этой девицы был обеспокоенным, я чую сердцем, что ты ей нужна. Давай будем добрыми, а?
И он улыбнулся мне самой мерзкой улыбкой — такой слащавой и добросердечной сверх меры, что я почувствовала приступ легкого отвращения.
— Ты отвратителен, — сообщила я о своих чувствах. Но, увы…
Сопротивление было бесполезно. Я была вынуждена согласиться с ним.
Итак, набрав номер и сделав глоточек кофе из кружки с именем «Саша» — у Ларикова была теперь и кружка с именем «Андрюша», — я некоторое время слушала гудки, потом свободную вариацию на тему бессмертной «Бесаме мучо», и наконец я услышала голос Кати.
— Привет, — сказала я. — Это Александра.
— Привет, — ответила явно обрадованная Катя. — У меня, кажется, проблемы…
— Что-то серьезное?
— Пока еще не могу сказать. Но есть такие опасения, что без вашей помощи я справиться не смогу. Только этот разговор не телефонный. Можно я приеду?
— А вопрос личный?
— Нет, — помявшись сказала она. — Я боюсь, что это как раз по вашей части.
— Тогда приезжай в офис, — смилостивилась я. В конце концов, у нас тут кого только не перебывало… Потерпит мой невинный Лариков и распутную «оружейницу»!
Кажется, непогода за окном подошла к концу. На небе сверкало невесть откуда взявшееся солнце — оно так долго скрывалось от людских глаз, что теперь его явление воспринималось мной как праздник!
Мое настроение начало улучшаться, а кофе сотворил чудо с моими мозгами — моя голова начала проясняться.
— Ну, вот тебе, — мстительно взглянула я на Ларчика. — Кто мне говорил, что сначала дела, а уже потом кофе? Вся моя жизнь доказывает совершенно противоположное твоему дурацкому постулату! Всегда предпочтение следует отдавать кофе — этому благословенному напитку, заставляющему твой мозг работать и наполняющему твой организм спасительной энергией!
Моя тирада не произвела на Ларчика ожидаемого впечатления. Он иронично посмотрел на меня, как бы сомневаясь в благотворности пропагандируемого мной напитка, как если бы я не являлась лучшим примером этой магической благотворности, и недоверчиво хмыкнул.
— Что? — спросила я, оглядывая моего босса с невольным подозрением. — Ты хочешь сказать, что я не произвожу впечатления мыслящего человека?
— Нет, — признался он, хихикнув. — Ты куда больше похожа на человека, который мечтает о ночи, но не для сладострастия, а для банального сна.
Я как раз обдумывала, как бы этак ему ответить, чтобы за мной осталось последнее слово, но меня, увы, отвлекли. Как раз в тот момент, когда я уже почти нашла бесподобный ответ.
Я же говорю, что клиент всегда приходит не вовремя!
А настойчивый звонок в дверь свидетельствовал о том, что клиент стоит у дверей и терпеливо ожидает, когда мы соблаговолим впустить его в нашу смиренную обитель.
Открыв дверь, я удивилась.
— Здравствуйте, — сказала я, с любопытством рассматривая скромнейшее существо.
— Вы — Саша? — полувопросительно-полуутвердительно произнесла девушка.
— Да, — кивнула я. — А вы…
— Катя, — закончила она. — Я та самая, с которой вы говорили по телефону…
Наверное, вы бы тоже остолбенели. Потому как девица, работающая на таком «распутном» телефончике, оказалась больше похожа на питомицу института благородных девиц.
Ее белокурые гладкие волосы были забраны в «хвост» на затылке. На лице никакой косметики. Ясные чистые глаза небесного цвета.
Она слегка улыбнулась и спросила:
— Я могу пройти?
— Да, конечно, — пролепетала я, все еще не в состоянии переварить эту неожиданность.
Пропустив ее в комнату, я замерла в восхищении.
Теперь, когда она сняла темное пальто, я поняла, что такое «скромная красота». В каком-то старомодном платье с белым кружевным воротничком Катя являла собой образец французской изысканности. Ее фигурка была тонкой и стройной.
Вот такая пришла к нам восхитительная Катя.
А то, что она действительно восхитительная, можно было понять по округлившимся от восторга глазам моего босса, которые теперь загадочно блестели.
Более того, мой дражайший босс вскочил со стула с такой резвостью, что чуть его не опрокинул.
— Андрей Петрович, — строго сказала я. — Позвольте вам представить Екатерину…
— Андреевну, — улыбнулась она. — Только из этого совсем не следует, что я гожусь вам в дочери…
Он зарделся, как девица, и пробормотал что-то себе под нос. Судя по его поведению, скоро мне придется думать совсем одной. Поскольку мой Ларчик явно вознамерился влюбиться в «оружейницу» Катю, а, по моим опять же скромным жизненным наблюдениям, влюбленные совершенно теряют способность к аналитическому мышлению.
Увы мне, грешной! Именно я виновата в том, что мой шеф на моих же глазах теряет рассудок, и
