До начала занятий у Альбины оставалось еще двадцать минут, и она решила не дожидаться вызова от Руслана, а зайти к нему сама. Поднявшись к его кабинету, Альбина постучала.
— Да, — послышался хрипловатый голос шефа.
— Здравствуй, Руслан. Можно? — Альбина остановилась на пороге.
— А, Альбина, заходи…
Он сидел за своим столом в большом мягком кресле, как всегда, щеголеватый — летний костюм, светлая рубашка. И все же Альбина заметила, что вид у директора «Мегаспорта» был не столь безупречен.
Во-первых, он осунулся, во-вторых, был небрит, чего никогда не позволял себе раньше. Это сразу делало его старше на несколько лет. Глаза у Руслана были воспалены.
Перед ним стояла початая бутылка коньяка, и чувствовалось, что Руслан Юрьевич пьет уже не первый день. Это весьма озадачило Альбину, которая знала своего директора как убежденного трезвенника, ратующего за здоровый образ жизни.
— Как дела, Руслан? — тихо спросила она, усаживаясь в кресло напротив.
— Ай, не спрашивай, Альбина! — махнул он рукой. — Хреновые дела, сама, что ли, не знаешь?
— Ну, я-то как раз хорошо знаю, — усмехнувшись, ответила Карташова.
Про себя она отметила легкий кавказский акцент в речи Руслана Краснова, который проявлялся у него только в минуты волнения и расстройства.
— Извини, — проговорил Руслан, наливая себе коньяк. — Изнервничался я совсем. Рад, что у тебя все в порядке. Мне звонили, говорили, что ты ни при чем, да я так и думал. Все эта стерва мелкая, дочь шакала! — выругался он, и Альбина поняла, что он имеет в виду Сорокину.
— Руслан, — серьезно сказала она. — Ленка, конечно, сплетница известная, но она в тот день жаловалась мне на тебя…
— Она всю жизнь жалуется! — он снова махнул рукой и опрокинул в рот рюмку с коньяком. — Все ей кто-то виноват! На жизнь жалуется, а сама как сыр в масле катается! Паразитка она и больше никто.
— Руслан, — тихо продолжала Альбина, — она говорила, что ты устроил ей настоящую выволочку и даже грозился уволить. И всем обещал урезать ставки. Мне бы хотелось знать, чем это вызвано. Я работаю здесь не первый год, мы всегда прекрасно ладили с тобой и твоей супругой, и если это касается всех, то думаю, что я имею право знать, что происходит.
Руслан некоторое время молчал, потом спросил, показывая на бутылку коньяка:
— Будешь?
— Нет, что ты, спасибо, — вежливо отказалась Альбина, поражаясь в душе, что Руслан предложил ей выпить перед началом занятий. Хотя, с другой стороны, ее это подбодрило: значит, последующая беседа пройдет в неформальной обстановке, значит, Руслан настроен поговорить с ней откровенно.
— Я просто устал, Альбина, — словно оправдываясь, развел руками Руслан. — Я тебе все объясню. Что касается того, чтобы урезать вам ставки, и повального увольнения, то это выдумки той крокодилицы. А ее я наказал за дело, и она знает, за какое!
— За какое? — прямо спросила Карташова.
— Альбина! — Руслан повысил голос. — Я тебя, бесспорно, уважаю и ценю. Как человека и как женщину. Но твое любопытство неуместно. Мне и так хватает неприятностей с Лешей!
— Значит, это связано с Лешей… — задумчиво проговорила Альбина.
— Альбина! — Руслан неожиданно грохнул кулаком по столу. — Это связано с Сорокиной! С Лешей, конечно, тоже, но косвенно.
— За что ты устроил ей взбучку? — не отставала Карташова.
— За блядство! — вдруг закричал Руслан. — За блядство, которое она здесь устроила, шалава этакая, мать ее!
Руслан ругался крайне редко, а уж когда позволял себе крепкое словцо, то его выкрики выглядели довольно комично, во многом опять же из-за резко проступавшего кавказского акцента. Но главное, это означало, что он в бешенстве.
— Как — прямо здесь? — удивилась Альбина.
— Да, да, да! Сам, сам, лично знаю! Мне плевать, с кем вы трахаетесь после работы, но чтобы это происходило у меня в спортивном центре — убью!
— Господи, да с кем же это она? — недоуменно спросила Альбина.
— Альбина, — вытирая платком взмокший лоб, ответил Руслан, — я и так сказал тебе многое, чего не должен был говорить. На большее не надейся, при всем моем уважении к тебе. На меня и так Леша наезжает из-за этого убийства, не хватало еще, чтобы он узнал, что тут вытворяет его красавица!
— Так, может, и лучше, чтобы он узнал? Он ее пошлет к черту, и мы, избавившись от этой стервы, избавимся заодно и от кучи проблем.
— Ох, Альбина, — покачал головой Руслан. — Ты не знаешь Лешу. У него горячая голова. Пока он разберется, остынет, он столько дров наломает! Может и меня турнуть к чертовой матери, мол, развел здесь бордель! Да и не только меня — всех. Всех!
— По-моему, ты зря его боишься, — сказала Альбина, — ну пусть мужик побушует, но в конце концов поймет же, что ты тут ни при чем. Леша все-таки не дурак. Зачем ему терять такого руководителя, как ты? Где он другого такого найдет?
— А! — снова махнул рукой Руслан. — Не хочу я этих разборок, Альбина, не хочу! И тебя прошу, — он строго посмотрел тренерше в глаза, — все, о чем мы тут говорили, должно остаться между нами.
— Безусловно! — кивнула Альбина. — Ты же знаешь, я не из болтливых.
— Но я знаю твою резкую и прямую натуру, — усмехнулся Руслан. — К тому же знаю, что твой муж работает в милиции. И предупреждаю — никакой самодеятельности! И так спортивный центр черт знает во что превратили! Ты поняла меня?
— Да, Руслан, — спокойно ответила Альбина. — Я тебя поняла.
— Вот и умница, — ласково проговорил директор. — А теперь иди, Альбинка, проводи свои занятия. Ты тоже натерпелась. Бог даст — все уладится.
Альбина не верила ни в бога, ни в черта, но все же кивнула и покинула кабинет директора. Она поняла Руслана Юрьевича. И не собиралась устраивать никаких слежек. Но отказываться от своей идеи побеседовать с коллегами не собиралась. В конце концов имеет она право просто поговорить? Имеет!
Альбина прошла в раздевалку, сияющую чистотой, и мысленно сказала спасибо бабе Клаве. Затем переоделась и пошла в спортзал. При входе Альбина почувствовала легкую неприятную дрожь, вызванную воспоминаниями о недавних событиях. Она от души пожелала, чтобы поскорее прошло время и она забыла весь этот кошмар.
Начав занятие, Альбина старалась полностью отключиться от всего постороннего.
Клиентки сначала посматривали на свою тренершу с любопытством, видимо, пытаясь понять, почему ее не было вчера. Понятно, что им никто не сообщал, что Альбину Георгиевну задерживали по подозрению в убийстве…
Освободившись, Альбина почти побежала к себе в раздевалку. Бабы Клавы еще не было. Альбина вставила вилку от электрического чайника в розетку и достала из шкафчика печенье, чтобы угостить старушку. Как только чайник закипел, раздался стук в дверь.
— Открыто! — крикнула Карташова, и в тот же момент в раздевалку, прихрамывая, вошла баба Клава. — А я вас жду! — улыбнувшись, проговорила Альбина. — Сейчас будем пить чай — чайник как раз закипел.
Баба Клава села в кресло, Альбина разлила чай по чашкам, пододвинула старушке печенье и приготовилась слушать. Та сразу поняла, что Але не терпится услышать, что же она такого видела или слышала, и, прихлебывая чай, принялась говорить:
— Катюша часто ко мне заходила, она по родителям шибко скучала. Особенно, говорит, по бабуле. Про жизнь рассказывала, жаловалась, что денег мало… Я говорю — у кого ж их теперь много? Разве что у «новых русских» каких… Парень-то, говорю, есть у тебя? Она рассказала, что есть, учатся вместе. Да только он непутевый какой-то, как я поняла.
— Почему?
— Легких денег ищет, — покачала головой старушка. — А работать не хочет. А кто работать не хочет
