– Знаете ли вы, Ольга, – сказал Серж, после того как им подали виши и все остальное, – знаете ли вы, что в вашем отеле у нас есть испанский товарищ? Он не постоялец, а коридорный на этаже.
– Нет, я не знала. Он, очевидно, скромный человек. Или он не на моем этаже.
– Наверное, и то и другое. А знаете ли вы, что под крышей вашего отеля обитает также гениальный физик божественной красоты? —
– Во всем отеле есть только один человек божественной красоты. И появляется он лишь по ночам. Но он не физик, а ночной дежурный.
– Ага! Так, значит, вы его знаете; это он и есть!
– Каким образом?
Серж заметил интерес в обычно бесстрастных глазах Ольги.
– Та-ак! Неужели он до такой степени хорош собой? А что вы о нем знаете?
– Ничего.
– Тогда… если вас это интересует… Его зовут Карлос, и он круглый сирота, без роду и племени. Никто не знает, какая страна – родина этого гения. До того как стать ночным дежурным, он был студентом. В отеле он познакомился с Фернандо, который в действительности не коридорный, а политический комиссар. На этаже Фернандо поселился норвежский ученый, Фернандо устроил так, что ученый и Карлос встретились. Ученый поговорил с Карло-сом и признал его гениальным. И вот Карлос не будет больше дежурить по ночам в отеле, а займется вместе с норвежским ученым судьбами человечества… Фернандо тоже не будет больше коридорным, потому что его наверняка вышлют из Парижа… В Канталь, очевидно, потому что туда уже отправили других испанцев.
Краска залила бледные щеки Ольги.
– Значит, все продолжается по-прежнему? – сказала она.
– Мы начали хлопотать… – Ива тронула и залившая лицо Ольги краска и ее отлив, бледность проступала постепенно, как песок на залитом водой пляже.
– Мне надо идти, – сказала Ольга, – меня ждут…
– Подвезти? – предложил Ив.
– Нет, спасибо, мне недалеко.
На самом деле то место, куда она шла, было далеко, и его нелегко было найти. Когда Ольга вышла из метро, она не знала, в какую сторону повернуть… Наугад пошла по широкой улице, потом начала блуждать по плохо освещенным уличкам, названия которых ей с трудом удавалось разобрать. Но вот наконец та самая улица, которую она искала, и тут же она наткнулась на дом, опоясанный большими буквами:
Она ожидала найти за дверью лестницу, переднюю, другую дверь, а не так, сразу, встретиться с ними… они оказались тут же, кто, как не они, были эти люди, сидевшие вокруг стола… Лампочки без абажуров были высоко подвешены, в их свете, подобном уличному, без прикрас, помещение походило на склад, мастерскую, сарай. Дощатые двери вели куда-то внутрь, а у одной из стен стоял большой стол, и за ним сидели люди: ну конечно же, это собрание ячейки. Человек десять, Ольга видела только их спины, они все сидели спиной к двери, как бы отгородившись своими спинами от людей, входивших с улицы и проходивших во внутренние двери. Ольга не двигалась с места, замерев у входа… Мужчины… женщины… Они слушали молодого парня в рубашке с короткими рукавами. От смущения Ольга не могла разобрать, о чем он говорит. Вот они засмеялись… В конце стола маленькая миловидная блондинка… У человека, сидевшего ближе всех к двери, спина была из светлого твида… У его соседки седые, собранные в пучок волосы… Она наклонилась к тому, в пиджаке из твида, что-то ему сказала, человек обернулся; он был лысоват, со светлыми глазами… И вот все замолчали и стали смотреть на Ольгу. Ольге хотелось убежать, спрятаться… Но тогда они побегут за ней. Надо было подойти, заговорить. Ольга подошла и сказала:
– Скажите, Марта Н… принадлежала к вашей ячейке?
– Кто вы такая, мадам? – спросил твидовый пиджак, глядя на нее пронизывающим взглядом. Остальные тоже не спускали с Ольги глаз, молчаливые, выжидающие.
– Это неважно… я пришла вам сказать, что я взяла на себя смелость послать Марте Н… венок… От вашего имени. Вы сами рассудите, правильно ли я поступила.
– Какой венок, мадам?
– Похоронный!…
Неужели никто из них ничего не знал столько времени спустя? Ни что Марта умерла, ни как она умерла?…
– Ах, боже мой, она умерла от родов! – вскрикнула какая-то женщина…
Все всполошились. Человек в твиде встал:
– Вы друг Марты Н…, мадам? Марта умерла? Когда? Как?
– Нет, я не друг Марты… Я узнала случайно… Она умерла неделю тому назад.
Теперь все заговорили разом. Вот уже несколько месяцев как они не видели Марты. Они знали, что она беременна, что она несчастлива в замужестве; муж ее – фашист, белогвардеец… Они думали… Умерла! Умерла! Марта умерла… А они ничего не знали! Как это случилось? Почему?… Они не хотели ее тревожить… Из-за ее мужа они боялись причинить ей неприятности, ведь она ждала ребенка, они не хотели осложнять ей жизнь… От чего же она умерла, мадам?
Молодой человек принес Ольге стул…
– Она родила, – рассказывала Ольга, – все было благополучно… Но она отравилась.
– Отравилась!
За столом водворилось молчание. Потом все тот же молодой парень в рубашке с короткими рукавами сказал, перегнувшись через стол, как будто для того, чтобы остальные лучше его услышали:
– Вот, мы рассуждаем о политике, о разоружении, о войне во Вьетнаме, а не стремимся глубже проникнуть в жизнь товарищей, не думаем о жизни каждого…
– Отравилась! После того, как родила ребенка! Бросила его на произвол судьбы!
Ольга уже начала различать людей, сидящих за столом. Последние слова произнесла та женщина, которая вначале воскликнула: «Умерла от родов!» Молоденькая, симпатичная, в берете на светлых волосах.
– Недоглядели, недосмотрели… – сказала со слезами на глазах седая женщина.
– Но что же мы могли сделать? Вы ведь знаете, что ее муж выгнал бы нас…
