Калинину, он тут же встал и улыбнулся. Улыбка была доброй и обаятельной. И вообще от него исходили какая-то сила и спокойствие. Захотелось сесть в кресло у камина, зажечь свечи… Лариса зажмурила глаза, отгоняя наваждение.
— Очень рад, что вы пришли. А где же ваш человек, который… — Он слегка замялся, подбирая слова, чтобы потактичнее выразиться.
Однако Ангелина Михайловна сама ему помогла:
— Я хочу представить вам Котову Ларису Викторовну, она будет заниматься расследованием смерти Даши. — Последние слова дались ей совсем тяжело, и она замолчала, почувствовав ком в горле.
— Вы? — удивленно и слегка насмешливо посмотрел мужчина в сторону Ларисы, но это продолжалось лишь миг.
Вскоре выражение его лица источало одну любезность.
— Сергей Юрьевич Курский, — представился он, галантно поклонившись Ларисе. — Можно, конечно, просто Сергей…
Курский незаметно окинул Ларису взглядом с ног до головы и, похоже, остался доволен увиденным.
Лариса улыбнулась и неопределенно кивнула.
— Так вы действительно занимаетесь частными расследованиями? — Как он ни старался скрыть свое удивление, но оно все-таки слышалось в его голосе.
— Я много чем занимаюсь, — уклончиво ответила Лариса.
— О, — вдруг спохватился хозяин кабинета, — что же мы все стоим? Прошу, присаживайтесь.
Он прошел за стол, а дамы разместились напротив в удобных креслах.
— Может быть, кофе?
Ларисе показалось, что Курский слегка нервничает.
— Нет, спасибо, — встала Калинина, — я, пожалуй, вас оставлю. Очень надеюсь, что у вас все получится.
Ангелина Михайловна вышла, и Лариса с Курским остались вдвоем. Неожиданно для себя Лариса почувствовала некоторую неловкость. Главврач производил впечатление интересного мужчины, и Котова почувствовала даже сексуальное влечение. А это состояние ей в данный момент не очень нравилось — необходимо было все-таки сосредоточиться на деле. Если уж взялся за гуж — не говори, что не дюж.
— Она уверена, — Курский кивнул на дверь, — что ее племянницу убили. Я ее понимаю: это очень тяжело — потерять родного человека… У нее, по-моему, своих детей не было, и Даша являлась как бы дочерью и Ангелины Михайловны, и ее сестры. Но все же…
— А вы как считаете? — поинтересовалась Лариса.
— Пока нет официального заключения о смерти, и я надеюсь, что это просто случайность. Ужасная по своим последствиям, но все-таки случайность.
— Если честно, — задумчиво произнесла Лариса, — то я тоже так думаю. Кому понадобилось убивать студентку, да еще таким варварским способом? Но я все-таки должна провести расследование.
— Конечно, — широко улыбнулся Сергей, смотря прямо в глаза Ларисе, — это же ваша работа.
Она выдержала его взгляд и твердо решила не поддаваться обаянию этого человека.
— Расскажите мне, пожалуйста, что вообще происходило на этих практических занятиях, — попросила она.
— У нас такие занятия проводятся постоянно. В этот раз проходили искусственное вскармливание.
— Что это такое? В медицине я не сильна, извините…
— Это довольно неприятная процедура, но необходимая, — поведал главврач. — Студентки на себе должны были все это испробовать, чтобы с наименьшими усилиями все это потом проделывать уже на настоящих больных. Когда больной по каким-то причинам не может есть сам, ему в желудок вводят шланг, и по нему поступает пища. Чаще всего это или молоко, или какая-то жидкая каша. На наших занятиях обычно используется молоко.
— Откуда оно берется?
— Или из магазина, или с нашей кухни.
— А подготавливается все вечером?
— Да, чтобы утром не забыть.
— Кто обычно этим занимается?
— Главная медсестра. Она отвечает за все практические занятия. Или староста группы, но это в случае, если ее попросит Зоя Андреевна.
— Зоя Андреевна? Это та самая главная медсестра?
— Да.
— А где находится всю ночь эта бутылка?
— В холодильнике, в учебной комнате.
— Ясно. А где находится эта учебная комната?
— В старом здании. Если вы хотите спросить, кто мог туда зайти, то сразу отвечу — любой. — Курский шпилеобразно сложил ладони и посмотрел на Ларису пристальным взглядом. — Комнаты эти не запираются. Конечно, чужой человек вряд ли сможет туда зайти — в холле постоянно дежурит охранник. Вы уже были там? — кивнул он в сторону, указывая на старое здание.
— Нет, мы зашли сразу к вам, — ответила Лариса.
— И очень правильно сделали, — вдруг сказал он как-то по-домашнему и заговорщицки подмигнул гостье.
Она удивленно приподняла брови, не совсем понимая, чего от нее хотят.
Сергей встал из-за стола и, подойдя к небольшой стенке, открыл бар.
— У меня есть отличный, а главное, настоящий французский коньяк. Я предлагаю отметить наше знакомство.
Лариса молча кивнула, растерявшись от такого не совсем своевременного предложения. А Сергей, вероятно, поняв ее замешательство, обезоруживающе улыбнулся.
— Просто я очень хочу познакомиться с вами поближе, а сейчас вы очень далекая, да к тому же при исполнении… — сделав серьезное лицо, закончил он.
— Хорошо, — сказала Лариса, — только потом вы проводите меня в тот самый учебный корпус.
— Обязательно, — заверил Сергей, разливая коньяк по рюмкам.
Коньяк оказался действительно отличный. Похоже, Курский знал толк в этом напитке.
— Теперь хотя бы можно на «ты»? — поинтересовался Сергей.
— Для этого не обязательно было открывать бутылку, — улыбнулась Лариса.
— Ну вот и отлично. Тогда пойдемте. Я ведь обещал проводить вас… Я даже познакомлю тебя, — тут же поправился он с улыбкой, — с секретаршей нашего директора. Очень полезное знакомство.
Они вышли из кабинета в коридор.
— Я бы не сказала, что ваша клиника отличается чем-то особым от других, — оглядываясь по сторонам, заметила Лариса.
— Это первый этаж, — поморщился Сергей, — он для «скорых».
— Что это значит?
— Сюда принимаются больные, по каким-то причинам не принятые в другие клиники — ну, например, у них там нет мест или нужных медикаментов. Их привозят на «Скорой». Мы не имеем права отказать, если, конечно, у нас у самих в данный момент есть места. Второй этаж — это для так называемых средних слоев, а на третьем — палаты люкс. Там все как на Диком Западе у проклятых буржуинов, — улыбнулся Сергей.
— Лечение, видимо, очень дорогое?
— Да, но и самое качественное. По наличию лекарств мы не уступаем частным клиникам Запада, — с гордостью отметил Курский.
Они поднялись на второй этаж и по переходу, соединяющему новое и старое здания, перешли в учебный корпус, сразу оказавшись на втором этаже. Там царили тишина и покой.
— Идут занятия, — отметил Сергей.
