Конечно, ничего, а значит, лучше сделать вид, что дома никого нет — глядишь, позвонят-позвонят и уйдут. А если что-то срочное, то придут завтра утром.
Приняв такое решение, я хотела уже вернуться назад в теплую, мягкую постель, но тут резко щелкнул выключатель, и в коридоре зажегся свет. Я немного испуганно обернулась и увидела в дверном проеме Кряжимского и Ромку с совершенно заспанными лицами. Последний закутался в простыню, которой укрывался.
— Что тут происходит, Ольга Юрьевна? — протирая свои очки краем цветной пижамы, спросил Сергей Иванович. — Кого там в такое время принесло?
— Если бы я знала… — развела руками я. — Какой-то тип не переставая жмет на звонок и, наверное, уже полдома перебудил. Я сначала подумала, что это Виктор вернулся, но потом поняла, что не в его характере так рваться в квартиру. Нет, это явно не он, а кто, я не знаю — на лестнице лампочки все повыкручивали или разбили, поэтому ничего не видно.
— А может, спросить? — осторожно подал идею Ромка. — Вдруг это кто знакомый.
— Попробовать, пожалуй, можно, — согласилась я и, прижав ухо к двери, громко выкрикнула: — Кто там?
— Кто, кто… Дед пихто! — раздался в ответ до боли знакомый голос. — Вы откроете мне сегодня или нет? Я уже битый час тут звонок насилую.
— Так это же Маринка! — радостно подпрыгнул на месте Ромка, первым сообразив, кто торчит на лестничной площадке. — Открывайте скорее, Ольга Юрьевна.
Теперь уже и я догадалась, кому принадлежит этот язвительный голосок, и торопливо принялась открывать все замки. Вскоре я распахнула дверь перед нашей пропавшей почти на два дня коллегой и… замерла на пороге с открытым ртом. Не менее меня удивились и Кряжимский с Ромкой, так как они в то же мгновение притихли. И было на что так среагировать. Широкова, которая, казалось, уже ничем особенным нас удивить не могла, стояла сейчас перед нами в совершенно ошеломляющем виде.
Во-первых, волосы ее были профессионально уложены в очень оригинальную прическу, правда, несколько растрепанную. Макияж фактически отсутствовал, а одну щеку украшала небольшая царапина. Что касается одежды, то она сейчас совершенно потеряла цвет от грязи и походила скорее на лохмотья нищего, нежели на какое-то светское платье или костюм. Маринка стояла босиком, а туфли держала в руках, несмотря на то что порядком замерзла и то и дело перепрыгивала с ноги на ногу.
Зрелище, надо сказать, было из ряда вон выходящее. Мы даже сказать ничего не могли, настолько она нас ошарашила. Сама же Широкова, не обращая никакого внимания на нашу реакцию, буквально пулей влетела в квартиру, едва не сбив меня с ног, и без лишних слов умчалась в кухню. Только оправившись от шока, я поспешила закрыть дверь и последовала за ней. Остальные так же торопливо поспешили в самое теплое и уютное место моей квартиры.
Оказавшись в кухне, мы снова замерли, на этот раз прямо в дверях, и с открытыми ртами стали наблюдать за тем, как Маринка, как снег нам на голову свалившаяся, за обе щеки, без вилки, прямо руками, словно она выросла в джунглях, уплетает остывшее картофельное пюре, заедает его кильками из банки, даже не удосуживаясь их очистить. У меня просто не было слов, чтобы выразить свое недоумение, вызванное Маринкиным поведением, а потому я просто стояла и глупо хлопала ресницами. Не подавал признаков жизни и Кряжимский, и только Ромка, несколько минут потаращившись на свою любимую коллегу, принялся от души хохотать.
— Ну что ты ржешь-то теперь, как лошадь? — не переставая жевать, пробурчала Широкова. — Что, ни разу не видел, как люди едят?
— Чтобы так — не видел, — не переставая смеяться, откликнулся наш курьер и тут же сделал Маринке «комплимент»: — Ты похожа на свинью, которую недели две не кормили, а потом бросили ей ведро помоев. Один в один.
— Знаешь что… — разозлилась на его слова Маринка и даже отложила в сторону взятый в руку батон. — Посмотрела бы я, на кого был бы похож ты, если бы тебя два дня одними сухарями кормили. У меня, между прочим, желудок уже как у котенка стал, с наперсток.
— А почему тебя сухарями кормили, Мариночка? — наконец совладал со своим голосом Кряжимский. — Или твой кавалер тобой недоволен был, потому и на сухой паек посадил?
— Издеваетесь… — скривившись, откликнулась Широкова. — Издевайтесь, издевайтесь, я вам это потом припомню. Меня, видите ли, похитили, в каком-то вонючем сарае держали, а им хоть бы что! Спят тут и даже не ищут. Теперь понятно, какие вы мне друзья. Только и знаете, что о чужих заботиться да их проблемы решать, а если у своих что-то стрясется, так все и врассыпную.
— Ну-ну, — остановила я Широкову, — ты подожди-ка всех осуждать. Сама хороша: слиняла с работы и никому даже не сказала, куда да с кем. И где мы, по-твоему, искать тебя должны были, не зная ни имени, ни фамилии очередного твоего возлюбленного? Или, может, мы твои мысли читать должны и каждый раз догадываться, что ты вновь куда-то влипла?
— А почему нет? — удивленно вскинулась Маринка. — Сердце-то у вас у каждого есть, могли бы и посочувствовать мне. И потом, вы ведь не первый день на детективном поприще промышляете, неужели нельзя было выяснить, где я нахожусь?
— Может, и можно было, — уперев руки в бока, недовольно произнесла я, — но ты этого не заслужила. Между прочим, после того, как ты с нами себя повела, мы имели полное право на тебя обидеться. Ты ведь никому ничего не сказала. Просто ушла с работы и больше не появлялась. Хоть бы позвонила…
— Говорю же: меня похитили! — эмоционально выкрикнула Широкова. — Как я могла прийти или позвонить? Я даже до своего парня не доехала, как этот старый козел налетел на меня и давай руки крутить. Я попробовала его укусить, а он меня палкой огрел. Впрочем, я ему за это уже отомстила сегодня, теперь долго помнить будет, если оживет.
— Что значит «оживет»? — настороженно переспросила я. — Ты что, кого-то еще и убила?
— Убила? — сверкнула глазами Маринка, и капельки пота стали выступать у нее на лбу. — А может, и убила, — почти шепотом через минуту произнесла она. — Я ведь его несколько раз доской ударила по голове. Боялась, что снова встанет и запрет меня в том сарае. А когда убегала, он лежал, как мертвый. — Маринка испуганно закрыла рот руками. — Боже мой, что же теперь будет?
Я тяжело вздохнула и, сев напротив Маринки, спокойно попросила:
— Давай-ка, дорогуша, все с самого начала и по порядку. Кто тебя похитил, зачем, что хотел, как ты вырвалась, что сделала? И, чур, ничего не пропускай, иначе мы тебе помочь не сможем.
— Хорошо, я постараюсь ничего не пропустить, — забыв о еде, пообещала Маринка и, отодвинув одной рукой от себя банку с консервами и кастрюлю с картофелем, начала рассказ. — Короче, поехала я прямо с работы к своему Сашеньке. Мы с ним собирались на какой-то банкет пойти, ну я и принарядилась предварительно. Иду к его дому, ничего не подозреваю, а тут как выскочит на меня старикан какой-то… Но я его хорошо запомнила, этого козла старого… Я сначала подумала, что он полоумный, кричать стала, а он меня ударил чем-то тяжелым по голове, я и вырубилась. А потом ничего не помню. Когда очнулась, вокруг было темно и отвратительно пахло. Я присмотрелась, гляжу, в сарае я, руки и ноги связаны, во рту какая-то вонючая тряпка, а рядом со мной миска с водой и два сухарика. Это он мне поесть оставил. Только, гад, не подумал, как я буду питаться с закрытым-то ртом. Я обозлилась страшно и давай вертеться, по полу сарая этого ползать. Так сильно вертелась, что веревка немного ослабла. Тогда я села и стала сосредоточенно освобождать сначала руки, затем ноги. У меня на это часа два ушло.
— И сразу бежать… — предположил продолжение рассказа Ромка.
— Если бы! — обреченно вздохнула Широкова. — Сарай, как назло, оказался жутко крепким. Как я ни старалась, сломать дверь не получилось. Только ногти себе все попортила. А такой маникюр был… Вот, — Маринка с расстроенным видом протянула нам навстречу свои перемазанные в картофеле руки.
Я мельком посмотрела на них, заметив, что ногти действительно все переломаны, но кое-где на них еще видны яркие цветочки, нарисованные лаком.
— Ну и что дальше? — поторопила я Широкову.
— А дальше я уже говорила. Выбраться из сарая мне не удалось, ну я и стала ждать, когда этот козел старый вернется. Должен же он был меня когда-то проверить… Ну он и вернулся. Только даже войти не успел, только дверь открыл, как я его бац по тыкве несколько раз и со всех ног бежать. Выбралась на
