Майлз с изумлением обнаружил, что она вот-вот расхохочется.
— По-твоему, это забавно? — воскликнул он.
— Я просто подумала… — Плечи ее начали мелко вздрагивать. — Ну, я же не знала, как выглядит этот м-майор… — она просто кисла от смеха. — Но увидеть его в такой позе… — И она сложилась пополам в припадке буйного веселья.
Глядя на нее, Майлз тоже невольно начал улыбаться.
— Вообще-то я рад, что ты не расстроилась, — сказал он, постепенно успокаиваясь. — У тебя для этого были все основания. Особенно если учесть, что это я притащил тебя сюда. Будь он неладен, этот мистер Дэвисон! — с чувством добавил он.
— Не стоит переживать из-за этого, — пожала плечами Патриция. — Но я не хочу здесь больше оставаться.
— Нет, конечно же, нет. Я попробую устроить тебя в гостинице. Хотя в это время года найти свободный номер будет нелегко.
Девушка снова упаковала вещи. Когда она вернулась к Майлзу, у того был обескураженный вид.
— Я не смог найти ни одного приличного номера. — Он выразительно посмотрел ей в глаза. — Похоже, выбора у нас нет — тебе придется остановиться у меня.
4
— Остановиться у тебя? Где?
— В моем доме.
— Ну, что ж, идем. — И Патриция подхватила свой багаж.
— Как? Ты не собираешься устраивать сцену? — Брови Майлза удивленно поползли вверх.
— Нет, а с какой стати?
У него вырвался недоверчивый смешок. Отобрав чемодан, Майлз направился к выходу. Патриция с чувством облегчения захлопнула дверь, и, оказавшись на тротуаре, посмотрела на окна второго этажа. Одна из занавесок шевельнулась, и за ней мелькнуло лицо миссис Дэвисон. Девушка с воодушевлением помахала ей ручкой, но этот игривый жест остался без ответа.
— Представляю, какую сцену она сейчас закатывает бедняге майору, — сказала Патриция, когда они уже сели в машину. — А вдруг они не захотят съезжать? — вслух подумала она, повернувшись к своему спутнику. — В конце концов, ведь это же их жилье!
— Ничего подобного, — отрезал Майлз. — Тебе принадлежит весь дом.
— Вот как? — Патриция с интересом посмотрела на него. — Уж не хотите ли вы сказать, что я поселилась в этих угрюмых апартаментах по собственной воле?
— Нет, — улыбнулся он. — На самом деле этот дом купила бабушка. Она решила, что иметь свой угол в Лондоне тебе не помешает.
— Так я ничего не знала?
— Нет, это был сюрприз.
— Слава богу. А то я уже всерьез начинала опасаться, что мне нравилось жить здесь. — Помолчав немного, она задумчиво произнесла: — Моя бабушка очень любит руководить?
— Совершенно верно, — подтвердил Майлз.
— А мой гардероб тоже подобран по ее вкусу?
— Думаю, что, пока вы жили вместе, она старалась привить тебе свои эстетические представления.
Этот уклончивый ответ позабавил Патрицию.
— Пожалуй, это можно перевести как «да», — улыбнулась она. — Но Чарльз Ридман ни словом не обмолвился о том, что этот дом мой.
— Разве он не обещал встретиться с тобой еще раз?
— Да, через пару дней.
— К этому времени он должен будет детально во всем разобраться.
— Раз это моя собственность, — протянула она, рассуждая вслух, — я могу делать с ней все, что мне заблагорассудится?
— Безусловно.
— А моя бабушка может повлиять на решение этого вопроса?
— Теперь, когда тебе исполнился двадцать один год, нет.
— Тогда я хотела бы продать этот дом. Не хочу возвращаться туда.
— Даже после отъезда Дэвисонов?
— Да. Унылое место.
— Одному богу известно, какой характеристики удостоится мое жилище, — рассмеялся Майлз.
Его дом был одним из немногих лондонских особняков, которые могли похвастаться собственным садом. Он располагался в Хэмпстеде, на краю вересковой пустоши, а окружавшие сад высокие стены делали его совершенно незаметным с улицы. Это был небольшой, но весьма изящный образец георгианской архитектуры, который не портили даже круглые башенки с коническими крышами, пристроенные по бокам фасада кем-то из прежних владельцев. Интерьер особняка поражал богатством и разнообразием — орнаменты, картины на стенах, мебель являли собой настоящие произведения искусства. И, вместе с тем, обстановка отнюдь не казалась музейной, а излучала уют и гостеприимство.
Осмотрев комнаты первого этажа, Патриция вернулась к выходу в вестибюль, где поджидал ее Майлз.
— Вы живете здесь один? — спросила она, эффектно прислонившись к дверному косяку.
— Да, один, но можно позвонить экономке и попросить ее пожить с нами, если ты пожелаешь, — ответил он, пряча улыбку.
— Которая из комнат моя?
— Я провожу тебя.
Майлз повел ее наверх по широкой деревянной лестнице в заднюю часть здания, где размещалась изысканно обставленная комната с роскошной кроватью.
— Здесь, как правило, жили старшие дочери, — пояснил хозяин. — Так что не удивляйся обилию зеркал и размеру платяных шкафов.
— Хотите сказать, что лучшего места для моих обнов не найти? — рассмеялась Патриция.
— Постель еще не готова. Я сейчас все принесу.
— У вас есть сестра? Она спала здесь? — расспрашивала девушка, пока они общими усилиями управлялись с постелью.
— Увы, я единственный ребенок в семье. И конечно, такой большой дом не для меня. Думаю, практичнее было бы продать его и приобрести взамен квартиру с гостиничным обслуживанием, но здесь словно царит дух моих предков, так что я пока так и не решился на это.
— О, этого ни в коем случае не надо делать! — запротестовала Патриция, не на шутку перепугавшись. — Это потрясающий дом.
— Тебе нравится? Но он почти такой же старый, как и тот, в Челси.
— Там просто дышать нечем от скуки и затхлости, а здесь очень красиво и уютно, возразила девушка. — Пожалуй, я снова начну распаковываться, — добавила она, разглаживая последние складки на покрывале. — Мы пойдем куда-нибудь пообедать?
— Конечно. Сколько времени уйдет у тебя на сборы?
— Как насчет часа?
— Сорок минут. Я тоже умираю с голоду.
Патриция решила надеть черное платье. Рассмотрев себя во весь рост и во всех возможных ракурсах в огромном трельяже, она осталась довольна. Черный шелк подчеркивал блеск ее тяжелых прямых волос.
Она уложилась в отведенное время, но нарочно заставила Майлза ждать, перекладывая помаду и
