Патриция выслушала этот монолог с каменным лицом.
— Вы пытаетесь достучаться до моей совести, как будто я помню, что чувствовала в те дни. Но я могу лишь догадываться об этом. Кто знает, письмо ли стало причиной ненависти к вам, или что-то совсем другое?
— Но ты точно знаешь, что ненавидела меня. — Голос Майлза стал хриплым.
— Да, — медленно кивнула Патриция. — Не знаю, почему, но с момента нашей встречи в Париже я почувствовала особенную неприязнь к вам. — Помедлив секунду, девушка продолжала: — Вы обвиняете меня в бесчувственности, в том, что я нанесла вам рану, презрев вашу любовь ко мне. Но, не будь у меня сомнений в подлинности вашего чувства, неужели я так легко отказалась бы от вас? Своим безразличием вы подтолкнули меня. А что касается моей бабушки, то ее вообще невозможно ранить.
— Да ты просто слепа! Старуха обожает тебя. Да, она была строга к тебе, но делала все, чтобы защитить, уберечь от ошибок. И ее сдержанность не означает, что она не любит тебя всем сердцем.
— Какая странная любовь! Тебя держат на коротком поводке, формируют твою жизнь, как декоративный куст, изолируют от родителей… — В голосе Пат послышалась горечь. — По-моему, это не любовь, а какой-то диктаторский режим.
— Ты успела составить необыкновенно точное представление о том, как тебя воспитывали, — признал Майлз, кладя руку на ее плечо.
— Вас это удивляет? Любой мало-мальски соображающий человек без труда раскусил бы эту женщину. — У нее вырвался короткий смешок. — Видимо, я никогда не осмеливалась ей перечить, но сегодня у нее просто челюсть отвисла!
— С тобой не соскучишься, это точно.
Его голос звучал сухо и желчно, рука напряженно замерла на ее плече, прожигая своим теплом тонкий свитер. В памяти Пат всплыла минувшая ночь и безжалостный поцелуй Майлза. Полуобернувшись, она долго вглядывалась в это симпатичное лицо с правильными чертами, в красивые очертания рта.
— Пожалуйста, отпустите меня, — слегка заикаясь, попросила она.
— Прошу прощения. — Он с усмешкой убрал руку.
— Хочу спросить вас, — не обращая внимания на мрачный сарказм этих слов, продолжала она. — Мы спали друг с другом?
Майлз, словно окаменев, уставился на Пат. Она хотела застать его врасплох и преуспела в этом. Он опустил веки, и прошло не меньше минуты, прежде чем он тяжело выдохнул:
— Да.
Патриция инстинктивно поднесла руку к горлу. Она отвернулась, чтобы уйти от его взгляда, и, едва обретя дар речи, спросила как можно более легкомысленно:
— Правда? Ну и как, вам понравилось?
Майлз осторожно повернул девушку к себе лицом. Его взгляд был пристальным, изучающим.
— Зачем ты спрашиваешь? — вкрадчиво проговорил он.
— Что мне остается делать? — как-то неуверенно усмехнулась она. — Из рассказов о моем прошлом я вынесла впечатление, что была слишком неопытна, чтобы стать хорошей любовницей. — Сердце громко билось у нее в груди, и Патриция уже начинала отчаянно жалеть о том, что завела этот разговор, но любопытство оказалось сильнее дурных предчувствий.
Майлз взглянул на нее сверху вниз, как бы взвешивая ответ.
— Вначале ты была диковатой и трепетной, это правда, — сказал он наконец. — Но отнюдь не холодной. Как только скованность прошла, ты оказалась очень пылкой. За наивной и довольно чопорной внешностью скрывалась чувственная женщина, страсть которой ждет только искры, чтобы воспламениться. — И он демонстративно провел рукой сверху вниз по ее щеке, шее и приблизился к груди.
Пат замерла, и взгляд Майлза утонул в ее внезапно расширившихся зрачках. Затем она оттолкнула его руку.
— Если я находила вас неотразимым в прошлом, из этого не следует, что вы можете позволять себе вольности сейчас.
— Конечно, не следует, — кисло усмехнулся он. — Я все время забываю об этом.
Она отступила на несколько шагов.
— Вы сказали «вначале». Значит, мы были любовниками достаточно долго?
— Нет, не очень, — ответил он после секундного раздумья.
— И, видимо, нам было не так уж хорошо вместе? Меня же это не удержало!
— А что, если все дело как раз в нашем счастье? — Майлз слегка пожал плечами. — И для тебя оказалась непереносимой сама мысль о том, что меня можно с кем-то делить?
Онемев от возмущения, Патриция почувствовала, что ее захлестывает черная злоба.
— Вы, наглый самонадеянный мужлан! Вы в принципе недостойны женской любви. Я не желаю иметь с вами ничего общего, но мне бесконечно жаль дуру которая влюбится в вас. А сейчас прочь с дороги! — С неожиданной силой оттолкнув его, она распахнула дверь и пулей вылетела из гостиной.
Оказавшись в своей комнате, Патриция сменила домашний наряд на более изысканный и накрасилась. Когда она спустилась вниз, Майлз двинулся ей навстречу.
— Ты уходишь?
— Как видите, — сухо ответила она.
— Может быть, тебя отвезти куда-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Пресса еще там, — напомнил он.
— Я вызову такси. — Патриция ожидала возражений, но Майлз только кивнул.
— Как хочешь. Справочник рядом с телефоном.
Пат попросила шофера подбросить ее до Лестер-сквер и пошла в кино. Было так странно смотреть английский фильм без субтитров. Казалось, она провела во Франции целую вечность, но теперь с таким же успехом можно было вспоминать о пребывании на Марсе. Она подумала о Жане-Луи, мысленно задаваясь вопросом, будет ли он пытаться дозвониться ей сегодня… Но затем все вновь заслонил образ Майлза Кейна и их последний разговор.
Итак, они были любовниками. Патриция была уверена, что ее бывший жених станет отрицать это. Она задала этот вопрос исключительно для того, чтобы прояснить ситуацию, снять напряжение, копившееся между ними. Но эффект получился прямо противоположный. Чего доброго, он решит, что имеет право лапать ее, когда ему вздумается. Это бесило Патрицию. Разве она не дала понять, что его поползновения ей противны? Что бы там между ними ни происходило в той, прошлой жизни.
…На экране шла постельная сцена. Патриция представила себя и Майлза на месте героев фильма и залилась краской. Он утверждал, что сумел пробудить ее от сексуальной спячки. Но она не купится на это. А, может, все обстоит иначе, и мистер Кейн просто пользуется ее незавидным положением?
Мужчина на экране провел кончиками пальцев по голой ноге партнерши, и они начали сладострастно корчиться в постели, пока камера выхватывала из полумрака синеватый блеск то обнаженных плеч, то гладких бедер, то мужского торса.
Майлз в роли любовника… Пат живо представила, как с ней проделывают то же самое, и уже почти чувствовала горячее прикосновение его ладоней. Конечно, ему ничего не стоит завести и доставить неземное наслаждение любой женщине. При этой мысли что-то сдавило Патриции грудь, а в горле пересохло.
Те двое часто и тяжело дышали, осыпая друг друга поцелуями и со стонами предвкушая финал. Патриция ощутила вдруг волну неукротимого, яростного желания, какую-то зияющую пустоту внутри, от которой становилось все труднее дышать. С пылающими щеками она резко поднялась с места и поспешила прочь из кинозала на воздух.
Она постояла немного, пытаясь прийти в себя, но понимая, что одной в подобном месте находиться небезопасно, завернула в ближайший ресторан, где заказала ужин, устроившись за столиком в глубине зала спиной к большинству посетителей. Как только она вернется в особняк Кейна, надо будет непременно позвонить Жану-Луи и попытаться снять номер в гостинице.
