известно все, что вы хотели узнать. Может, наконец, оставите меня в покое? Хватит с меня испорченного по вашей милости вечера!
— Еще минуту, пожалуйста. — Он извлек из кармана мятую газетную вырезку. — Важно, чтобы ты прочла вот это.
Анжелика с неохотой приняла из его рук клочок бумаги и, едва взглянув, равнодушно вернула обратно.
— Здесь написано по-английски.
На этот раз Кейн воздержался от комментариев.
— Что ж, придется перевести, — улыбнулся он. — Это сообщение о нашей помолвке. В заметке говорится, что этот брак скрепит узами родства деловое партнерство, связывающее наши семьи на протяжении уже более двух столетий. «Компания Кейна и Шандо до сих пор управлялась Майлзом Кейном, прямым наследником одного из отцов-основателей». — Покосившись на Анжелику, англичанин обнаружил, что с таким же успехом он мог бы пытаться заинтересовать буддийскую статую. Нимало не смутившись, он, тем не менее, продолжал: — Итак, половина акций предприятия — по-прежнему в собственности семьи Шандо, хотя с момента смерти Джорджа Шандо право наследования стало передаваться по женской линии. Дочь покойного вскоре вышла замуж за некоего француза, но брак оказался неудачным, и все акции перешли в собственность внучки Джорджа мисс Патриции Шандо. — Аккуратно сложив вырезку, Кейн выразительно посмотрел на девушку, но та стояла с безучастным видом.
— К чему мне знать об этом? — поморщилась она. — И вообще, странный способ объявлять о помолвке. У вас в Англии светская хроника вся такая?
— Это напечатано не в сплетнях, а в колонке финансовых новостей.
— Так значит, вас связывало с невестой чисто деловое соглашение! — Рассмеявшись, она почти с жалостью взглянула на своего мучителя. — Ну, это я понять могу. Здесь, во Франции, толстосумы тоже любят устраивать подобные браки. — В глазах Анжелики явственно читалось пренебрежение. — Неудивительно, что вы так рьяно пытаетесь вернуть ее, что готовы даже прицепиться к другой девушке. Потерять половину акций никому не захочется, — добавила она с нескрываемой издевкой.
— Ты действительно так думаешь? — спросил Кейн, пристально глядя на нее.
— Какое вам дело до того, что я думаю? И прекратите обращаться ко мне на «ты»!
— Полноте! Ты для меня очень много значишь, Пат, — возразил Кейн с какой-то особенной теплотой в голосе.
— Как это может быть, если вы никогда меня прежде не видели? — прыснула Анжелика.
— Не в этом ли причина твоего бегства? — гнул свое он. — По-твоему брак с тобой открывал мне путь к полному контролю над компанией? Ты не могла бы заблуждаться сильнее, чем сейчас, Пат. Потому что мое сердце целиком принадлежит тебе.
Медленно подняв глаза, Анжелика встретилась с ним взглядом и не удержалась от ехидной улыбки.
— Всегда считала англичан беспросветными занудами — и теперь могу объяснить, почему.
— Не пытайся обидеть меня, Пат, — помолчав, сказал он.
— Перестаньте меня так называть, — снова помрачнела она. — Вы теряете время, упорствуя в своей ошибке. Повторяю: я не та, которую вы ищете.
— Все еще выясняем отношения? — послышался раздраженный голос. На пороге стоял Жан-Луи.
— Как у вас с английским, мсье Лене? — задал Кейн встречный вопрос и, получив в ответ утвердительный кивок, вручил жениху злополучный квадратик газетного текста.
— Вы утверждаете, что эта женщина и есть Анжелика? — пробежав глазами заметку, изумленно спросил художник.
— Я в этом абсолютно уверен.
— Если все так, как он говорит, солнышко, то ты превращаешься в богатую невесту. Послушайте, эта… Патриция Шандо действительно наследница миллионов? — Он покосился на вырезку.
— Именно так.
Некоторое время все трое молча изучали друг друга, пока наконец Жан-Луи не опомнился.
— Это в самом деле возможно, Анжелика?
— Нонсенс! Я…
— Я попросил ее рассказать о себе, — перебил Кейн, не обращая внимания на протестующий жест девушки. — Но, чем конкретнее были вопросы, тем больше она терялась и путалась. Наконец мне удалось выяснить, что всему виной несчастный случай, после которого события прошлого почти полностью стерлись из ее памяти.
— Это верно, — живо согласился француз. — Анжелика никогда не рассказывала мне о своем детстве, о семье. И я не встречал кого-либо, кто бы знал ее до нашей встречи. — Подойдя к невесте, он многозначительно произнес: — Если ты действительно та самая женщина, о которой идет речь, то должна немедленно заявить о своих правах на наследство.
— О чем ты говоришь? — В ее зеленых глазах блеснули льдинки.
— Возможно, ты права, и этот парень действительно ошибается, но что, если… — Жан-Луи развел руками.
— Никаких «если», — с яростью оборвала его Анжелика.
— Я хотел бы поговорить с моей невестой наедине, — помрачнев, обратился художник к Кейну.
— Как вам будет угодно, — после минутного колебания кивнул англичанин.
Он вышел, и Жан-Луи взял Анжелику за руку.
— Я дал согласие немедленно начать писать портрет американки. Завтра мы отправляемся в Шато де Гран Мот недалеко от Монпелье, где она собирается пожить у своих приятелей, и мне придется работать там. На это уйдет не меньше трех недель, и взять тебя с собой я не могу.
— И что же?
— Детка, я допускаю, что этот парень порет чепуху и ты никогда не была в Англии. Но ты постоянно уходила от моих вопросов о твоем детстве, о жизни до приезда в Париж. Все, что я узнал о тебе — это то, что ты попала в аварию. Стало быть, ты вполне можешь оказаться этой девушкой. — Подумав немного, он добавил: — Кейн, похоже, не сомневается в этом, но, даже если ты — не она, почему бы не попытать счастья? Оно же само идет нам в руки!
— Мне не нужны деньги. Все, чего я хочу — это быть твоей женой и моделью.
— Ты останешься и той, и другой. Но преимущества богатства очевидны. Подумай, мы сможем вернуть ссуду, взятую у галереи! Я буду выставляться, где мне вздумается. Посвящу себя свободному творчеству, вместо того, чтобы постоянно зависеть от заказов. Наконец я…
— Получишь возможность постоянно щеголять в костюмах от Армани, посещать приемы и пить шампанское круглые сутки, — смерив его ледяным взглядом, ядовито закончила Анжелика. — Особняк на Таити, квартира в Нью-Йорке… Путешествия, визиты и море общения с богатыми людьми, которыми ты так восхищаешься.
— А что в этом предосудительного?! — воскликнул слегка уязвленный художник. — Большому таланту нужна питательная среда. Тебе должно быть приятно, что это ты создашь мне все условия для подлинно творческой работы.
— Приятно? — саркастически усмехнулась она. — Знать, что ты в любой момент сможешь отложить кисть в сторону, чтобы насладиться женским вниманием?
— А, вот ты и попалась, моя ненаглядная! — Жан-Луи, рассмеявшись, нежно привлек ее к себе. — Ты просто ревнуешь. По-твоему, стоит нам разбогатеть, и я начну бегать за юбками! Но ты же знаешь, что с того момента, как мы встретились, я не взглянул ни на кого другого. Это любовь с первого взгляда. Отныне я твой покорный раб, я — пол под каблучками твоих туфелек. — Чувственные поцелуи сыпались на ее шею, уголки рта, глаза. — Ты же знаешь, что я готов отдать за тебя жизнь. Как я могу смотреть на другую женщину, будучи ослеплен твоей красотой? Каждый миг в разлуке с тобой превращается в вечность. Я просто ненавижу эту американку за то, что она вынуждает меня уехать, но бессилен что-либо изменить, — выдохнул он, с сожалением отпуская ее. — Будь у нас свои деньги, я не отходил бы от тебя ни на шаг!
Анжелика внимала его изощренным комплиментам, невольно сравнивая их со спокойным «мое сердце целиком принадлежит тебе» англичанина. Эти двое мужчин такие разные… Один — холодно-
