«наставника». Перерезав горло первой жертве и столкнув ее в яму, он с призывным возгласом: «Так надо поступать с неверными!» протянул нож «практикантам». Расторопнее оказался Клочков, с примерной прилежностью повторивший сатанинский прием «наставника». Не остались без дела и врученные им автоматы, из которых они добивали агонирующих...
...Военный суд СКВО приговорил предателей Лимонова и Клочкова, как представляющих серьезную опасность для общества и заслуживающих исключительной меры наказания, установленной законом на момент совершения ими преступлений, — к смертной казни. Но ввиду действующего ныне моратория суд назначил им максимум того, что предусматривал прежний уголовный закон, — 15 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с отбыванием первых 10 лет в тюрьме.
ГЛАВА ВТОРАЯ. КАЛИФ НА ЧАС
Ценить людей надо по тем целям, которые они перед собой ставят.
Н.Н. Миклухо-Маклай
Но вернемся к личности Шамиля Басаева. Его черная звезда по-настоящему засияла в Чечне после трагических событий в Буденновске в июне 1995 года. Никогда не забуду те семь жарких дней, в течение которых длилась операция по освобождению заложников. Это были семь дней ада.
Во время акции Басаева в Буденновске погибло около 130 невинных людей. А после телефонных переговоров с председателем Правительства России Виктором Черномырдиным боевики Басаева с триумфом покинули Буденновск. В колонне из семи автобусов находилось свыше семидесяти боевиков и около 130 заложников из числа добровольцев. В одном из автобусов ехали шестнадцать представителей отечественных СМИ и девять депутатов Госдумы. В 30 километрах от Моздока колонна была заблокирована заслоном из бронетехники, установленной по приказу замминистра МВД Анатолия Куликова: руководство Северной Осетии отказалось пропустить боевиков через свою территорию, и потому в Чечню колонна прибыла через Дагестан.
В Хасавюрте боевикам была устроена восторженная встреча местными жителями и беженцами из Чечни.
В селении Зандак, на границе Чечни и Дагестана, Басаев отпустил заложников.
По рассказам Басаева, для операции в Буденновске он лично отбирал и готовил боевиков.
«Моя поездка в Буденновск обошлась где-то в двадцать пять тысяч долларов. Правда, большая часть ушла на покупку КамАЗов и машины 'Жигули' — пятнадцать тысяч долларов. И по дороге раздали тысяч восемь-десять. Когда мы захватили больницу, то все власти были в растерянности. По телевизору передают, что переговоры идут, деньги предлагают, а на самом деле ничего этого не было. Они два дня в растерянности были, даже боялись кого-нибудь прислать. Только через сутки опомнились, и первый раз к нам чеченец из города пришел. В первый момент я удивился, когда Черномырдин мне позвонил. Но уже по тому, что он меня просил не поддаваться на провокации, не отвечать на них огнем, я понял, что он не мог управлять ситуацией. Премьер-министр, а власти у него было не очень много. Об операции Дудаев не знал. В тот момент у меня не было с ним связи второй месяц. Да даже если бы и была, то я не стал бы его посвящать в такие тонкости. Это мое правило» («Независимая газета», 12 марта 1996 года).
После операции в Буденновске весь личный состав вооруженного формирования Шамиля Басаева был представлен Джохаром Дудаевым к званию «Герой Чечни». Трое заместителей Басаева получили орден «Честь нации». А сам Басаев — выговор за невыполнение поставленной боевой задачи: Буденновск не был конечной целью операции.
По сообщению газеты «Сегодня» (1 июля 1995 года), незадолго до трагедии в Буденновске некая фирма арендовала самолет частной авиакомпании для выполнения рейса Минводы — Москва с посадкой в столичном аэропорту «Быково». Там самолет ожидали заранее заказанные еще одной частной фирмой автобусы. Нет сведений, что самолет и автобусы были заказаны именно для группы Басаева, однако после акции в Буденновске зафрахтованный рейс так и не вылетел из Минвод.
После Буденновска Шамиль Басаев находился в одном из горных селений республики, хотя в СМИ появлялись сведения, что он скрывается в Абхазии и Пакистане. Осенью 1995 года в российской и зарубежной прессе периодически появлялись интервью с ним.
Генеральная прокуратура Российской Федерации возбудила против Басаева уголовное дело. Однако его так и не арестовали. Были арестованы лишь пять сотрудников Нефтекумской ГАИ, обвиненные в получении взяток от Басаева — обвинение во взятке базировалось на словах самого Басаева, но сам он, по понятным причинам, для дачи показаний не явился. Милиционеров же судили за халатность: пропустили и не досмотрели банду с большим количеством оружия.
Летом и осенью 1995 года Басаев неоднократно угрожал Правительству России новыми террористическими актами в случае, если не будут прекращены боевые действия, а также если будут свернуты переговоры. Он даже сообщил о том, что у него есть 7 контейнеров бактериологического оружия, 5 снарядов с бинарными боеприпасами [18], радиоактивные вещества, и не исключил возможности их применения. Российские военные отнеслись к его угрозам иронично, однако 23 ноября 1995 года съемочная группа НТВ, в соответствии с полученной от Шамиля Басаева информацией, обнаружила в Измайловском парке Москвы пакет желтого цвета с высоким радиоактивным излучением. Уровень радиации в месте находки составил пять рентген в час при допустимой норме 25—20 микрорентген. 24 ноября министр внутренних дел России Анатолий Куликов, видимо, для успокоения общественного мнения, заявил, что найденный пакет с радиоактивными материалами является «обычным лабораторным контейнером, который используется в градуировочных мастерских». По данным анализа, проведенного химлабораторией НИИ ФСБ, в нем содержался цезий-137, ранее широко применявшийся при разметке специальных приборов. Чего только не скажешь ради спасения чести своего мундира. Но так ли было на самом деле? Вопрос, увы, до сих пор остается без ответа.
В начале октября 1995 года отряд Басаева численностью 300 человек расположился лагерем в лесах неподалеку от поселка Чапаево Новолакского района Дагестана. Глава районной администрации попросил боевиков покинуть территорию, Басаев ему ответил, что это чеченская земля (до депортации 1944 года на территории нынешнего Новолакского района проживали чеченцы), и он останется на ней столько, сколько захочет.
Осенью 1995-го — зимой 1996 года Басаев два раза покидал пределы Кавказа: ездил в Сибирь на 10 дней и в Москву на неделю. В одном из интервью он впоследствии рассказывал:
«Какие могут быть проблемы? Меня не все чеченцы в лицо знают, так что же говорить о России! Нет, бороду я не сбривал принципиально. Укорачивал, но не сбривал. Шляпа — хорошая вещь. Шляпа, очки. Деньги, само собой. Со мной было человек пять. Нет, я не только в машине ездил, но и по улицам ходил. Ни разу документы не спрашивали. Я в Москве до этого пять лет жил и платил все эти годы — гаишникам и всем. Я знаю Россию. Так что проблем нет. Если ты нормальные деньги имеешь, то даже с места преступления, если захватят тебя, любой милиционер отпустит» («Независимая газета», 12 марта 1996 года).
В конце апреля 1996 года, после смерти Джохара Дудаева, Шамиль Басаев на совещании полевых командиров был избран командующим боевыми формированиями Чеченской Республики Ичкерия, вместо Аслана Масхадова. До этого Шамиль занимал должность командира разведывательно-диверсионного батальона вооруженных сил Чечни-Ичкерии.
На вопрос газеты «Комсомольская правда» (31 января 1996 года), почему он не участвовал в нападениях боевиков на Кизляр и Первомайское, Шамиль Басаев ответил:
«У меня пока мозги на месте. Разве в Чечне у нас мало дел? Или Россия мала? Понятно, нет такого суверенного государства, как Дагестан или, тем паче, Авария. Но там же наши соседи, единоверцы. Радуев операцию задумал, но не продумал».
...Между тем через три с половиной года Басаев все же напал на Аварию.
