совместные учения. И не только, кстати, на картах. Что греха таить, причина многих наших прежних бед — межведомственная разобщенность. Единого боевого расчета у нас не было ни в Буденновске, в котором безнаказанно разгуливал с боевиками Шамиль Басаев, ни в Кизляре и Первомайском, где удерживала заложников банда Салмана Радуева. Да и война в Чечне в целом показала необученность совместным действиям всех силовиков, начиная с тактического звена. На самом деле, сила была, да действовали несогласованно.
— Чуть больше года прошло с того дня, как боевики полевого командира Хаттаба совершили дерзкое нападение на танковый батальон 136-й отдельной мотострелковой бригады. Какие сделаны выводы?
— Весьма серьезные. Прежде всего увеличен боекомплект часового. Двух магазинов, что положены ему по уставу, явно недостаточно. Ведь часовой несет службу не в мирных, а в боевых условиях. Увеличено число окопов по периметру поста. Перед внешним ограждением установлены сигнальные мины. У часового имеются приборы ночного видения. Все это прибавляет ему уверенности при охране и обороне вверенных военных объектов.
— И все-таки, — сказал в заключение Владимир Васильевич, — по сравнению с террористами подразделения группировки находятся в менее выгодном положении. Мы знаем, что экстремисты поблизости, постоянно изучают нас, маневрируют, выбирая момент для удара. А мы находимся в статике. Вот почему нам как воздух необходим больший комплекс мероприятий, чтобы личный состав постоянно был начеку, чтобы он мог, что называется, держать удар...
Чуть больше чем через полгода после нашего разговора банды Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан. Как показали боевые действия в Ботлихе, в селениях Карамахи и Чабанмахи, других населенных пунктах этой горной республики войска действовали умело и жестко, били бандитов по всем правилам военной науки, той самой, которой они овладели на берегу Каспия.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПЯТОЙ ЧАСТИ
Осенью 1991 года Джохар Дудаев помышлял о создании Большой Чечни, границы которой простирались бы от Азова по Кума-Манычскому каналу, через Кочубей, Хасавюрт и далее по Большому Кавказскому хребту в сторону Грузии. Он хотел прибрать к рукам Дагестан, Адыгею, Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, Ингушетию и установить там свой режим. Конечно, Дудаев понимал, что сделать это без соответствующей идейной подоплеки будет непросто. Спустя пять лет задумки неистового Джохара стал претворять в жизнь более практичный Шамиль Басаев.
После заключения «хасавюртовского мира» Чечня провозглашается мусульманским государством со всеми атрибутами шариатской власти — Верховным Шариатскими судом Республики Ичкерия, отрядами Шариатской гвардии, Исламским полком особого назначения. Басаев вместе с Хаттабом начинают опутывать Чечню сетью джамаатов — боевых организаций, насквозь пропитанных идеями ваххабизма. Во главе их стоят амиры — полевые командиры, которым безраздельно подчиняются как рядовые боевики, так и местное население. В республике открывается несколько десятков исламских медресе, где арабские наставники проповедуют местным молодым мусульманам свою науку: как правильно понимать ислам, правильно молиться, исполнять обряды. Поначалу все выглядит довольно пристойно: чтение Корана, проповеди, молитвы. Однако со временем здесь все большее значение уделяется физической подготовке и урокам рукопашного боя: свою веру нужно уметь защищать.
Бедная и прозябающая от безделья молодежь потянулась в эти медресе. Постепенно проповеди становятся агрессивнее. Все чаще арабские наставники повторяют, что мусульман в России притесняют, что мусульманам нужно объединяться и жить по шариатским, а не по светским законам, что официальная организация — Духовное Управление Мусульман — прогнившая и коррумпированная структура, которая дружит с властью и не заботится о бедных. На арабские деньги не только в Чечне, но и Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ингушетии строятся новые мечети, в которых агрессивные имамы проповедуют идеи ваххабизма, призывают к созданию на Северном Кавказе независимого мусульманского королевства — Халифата. Молодежь, прошедшую идеологическую подготовку, направляют «на стажировку» в лагеря Хаттаба «Кавказ», «Талибан», «Мустафаджират» и другие, расположенные под Урус-Мартаном и Сержень-Юртом. Именно из этих бойцов Басаев и Хаттаб сформируют впоследствии свои боевые отряды, которые в августе 1999 года вторгнутся в Дагестан.
Осенью 1996 года главой вновь образованного Муфтията Чеченской Республики Ичкерия становится Ахмад хаджи Кадыров — духовное лицо, уважаемое в республике. В течение 1997— 1998 годов в отношениях Кадырова и президента Чечни Аслана Масхадова намечается разрыв. Муфтий Кадыров известен как убежденный противник ваххабизма, а на протяжении двух лет после заключения Хасавюртских соглашений позиции как местных, так и пришлых ваххабитов в Чечне заметно усилились. В 1996—1998 годах один из сторонников ваххабизма, Хусейн Хаджи Батукаев, возглавлял Верховный Шариатский суд Республики Ичкерия. Он был отправлен в отставку только летом 1998 года (окончательно— в октябре). 14—15 июля 1998 года ваххабитские группировки (в том числе отряды Шариатской гвардии, Исламского полка особого назначения) совершили нападение на полк национальной гвардии под командованием Сулима Ямадаева, расквартированный в Гудермесе. Сулим Ямадаев — полевой командир (звание — бригадный генерал), родственник и соратник муфтия Кадырова, в ходе первой чеченской кампании воевал против федеральных сил, после заключения мира люди Ямадаева базировались в Гудермесе и ближайших районах.
25 июля 1998 года в Грозном по инициативе Кадырова состоялся Конгресс мусульман Северного Кавказа. Участники конгресса осудили ваххабизм, главы мусульманских управлений Чечни, Дагестана и Ингушетии постановили считать любую деятельность ваххабитских групп и организаций в республике незаконной. Кадыров потребовал от руководства Ичкерии распустить вооруженные группировки ваххабитов и выслать религиозных проповедников. Несколькими днями раньше президент Масхадов подписал указы об отставке двух членов Верховного Шариатского суда, которые выступали в поддержку ваххабитов, а также о высылке из республики двух ваххабитских проповедников — чеченцев из Иордании. Однако, по некоторым данным, позже Масхадов отложил исполнение указа о высылке ваххабитов по личной просьбе Шамиля Басаева.
После вторжения в августе 1999 года отрядов Басаева и Хаттаба на территорию Дагестана Кадыров отказался участвовать в новой войне против России и объявил Гудермесский, Курчалоев-ский и Ножай- Юртовский районы Чечни зоной, свободной от ваххабизма. 25 сентября 1999 года на митинге в Гудермесе Кадыров и полевые командиры братья Ямадаевы заявили, что готовы выступить против ваххабитов с оружием в руках. 10 октября 1999 года Аслан Масхадов своим указом отстранил Кадырова от должности верховного муфтия Чечни, объявив его «врагом чеченского народа», который «подлежит уничтожению».
В начале ноября 1999 года благодаря муфтию Кадырову и его стороннику Ямадаеву федеральные силы, продолжавшие антитер-рористическую операцию на территории Чечни, практически без потерь вошли в Гудермес — второй по величине город республики. Полевой командир Сулим Ямадаев отказался подчиняться приказу Масхадова об обороне города и фактически сдал Гудермес российским войскам. Боевики Ямадаева не позволили войти в город эмиссарам Шамиля Басаева и Руслана Гелаева, прибывшим для переговоров.
«Как считают исламисты, — пишет в книге 'Геополитика ислама' Сергей Модестов, — халифат должен объединить всех мусульман планеты под началом халифа. Предлагаются различные пути воссоздания халифата. Некоторые теологи считают, что от 'пробуждения исламского сознания' у всех мусульман 'халифат возникнет сам по себе'. Другие полагают, что 'халифа нужно выбирать немедленно, ибо только из-за отсутствия руководства в мусульманском обществе имеется так много недостатков'».
Кстати, сегодня ни одно из арабских (и мусульманских) государств, даже принявших исламский фундаментализм в качестве своей духовно-идеологической основы, не готово добровольно отказаться от атрибутов национальной государственности. Да и кто в исламской стране (например, в Иране) признает высшую власть над собой правителя другого государства (например, короля Саудовской Аравии) на том лишь основании, что он вдруг назовет свое королевство халифатом, а себя — халифом?
