батальона майор Сергей Костин погиб 13 августа, когда десантники с боем брали эту высоту.
— Мы называем ее подводной лодкой, — рассказывал мне Ро-манюк, пока ехали к артиллеристам. — И не только потому, что она на нее похожа. На высоте десантники действуют автономно, как подводники.
О том бое 13 августа я узнал следующее. Сначала батальон продвигался успешно и почти что подобрался к вершине. Но внезапно огонь противника усилился, особенно свирепствовали снайперы. Вертолеты огневой поддержки пытались уничтожить выявленные цели, но тщетно. Снайперы по-прежнему работали активно.
Спрашиваю Романюка:
— Почему этот опорный пункт боевиков так сложно взять?
— Тут природа им помогает, — угрюмо отвечает Романюк. — В качестве укрытий чеченцы используют вымоины, образованные дождями. Обложат их снаружи камнями — вот тебе и готовый дот. Пока снаряд не угодит в пулеметное гнездо, огневая точка не «успокоится» . Боевики ведут себя там как дома: отдыхают, пьют чай и курят анашу. Когда начинается артналет, уходят в галереи, где полно пещер.
Думали, что попадут в объятия...
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА
«В ходе боевых действий федеральные войска вытеснили боевиков из населенных пунктов Тандо, Ашино, Рахата, Ансалта и Шодрода и господствующих высот, приступили к их «зачистке». Понеся значительные потери, боевики небольшими группами пытаются прорваться на территорию Чечни.
Дагестанские ваххабиты, осознавая, что вооруженное вторжение террористов в Ботлихский район дискредитирует их лидеров, активизируют пропагандистскую работу с целью оправдания действий чеченских боевиков.
В Веденском и Ножай-Юртовском районах Чечни исламские экстремисты продолжают сосредотачивать свои вооруженные формирования для восполнения потерь боевиков, блокированных в Дагестане федеральными войсками. Однако ряд полевых командиров отказали Басаеву в выделении личного состава и вооружений для этих целей. Поэтому в учебных центрах НВФ в селениях Сер-э/сень-Юрт, Автуры, Харачой проводится подготовка боевиков-новобранцев, в основном из числа молодежи.
Жители Наурского и Шелковского районов Чеченской Республики провели митинги с требованием к руководству республики отмежеваться от деятельности экстремистов и силой вытеснить их с территории Чечни.
Фронтовая авиация за прошедшие сутки (24 августа) нанесла 20 бомбовых ударов по опорным пунктам боевиков, их огневым средствам в районах населенных пунктов Ансалта, Шодро-да, Кенхи. Создаваемые республиканские отряды самообороны численностью около 24 тысяч человек занимаются охраной общественного порядка в горах и районах республики.
С 23 августа беженцам Ботлихского и Цумадинского районов Дагестана оказывается гуманитарная помощь силами МЧС России и субъектов Российской Федерации Северо-Кавказского региона.
Информационно-аналитическая группа ОГВ (с)».
Операцией по уничтожению вторгшихся в Дагестан бандформирований руководил командующий Объединенной группировкой войск (сил) на Северном Кавказе генерал-полковник Виктор Германович Казанцев. 24 августа 1999 года я встретился с ним на наблюдательном пункте в районе селения Ботлих.
— Сейчас проходит завершающий этап операции, — сказал он мне. —Тандо освобождено. В селении уже водружен Российский флаг. Населенный пункт охраняют милиция и ополченцы, в ближайшие часы он будет передан главе местной администрации.
Говоря о противнике, генерал Казанцев обратил внимание на его сильные стороны:
— Во-первых, Басаев и Хаттаб готовили операцию не один день, а на протяжении нескольких месяцев, а может, и целого года, о чем свидетельствуют заранее подготовленные базы, системы огня, пункты управления. Потому и вывод: операция хорошо продумана. Во-вторых, перед нами хорошо подготовленные наемники, умеющие воевать в горах, физически крепкие, до зубов вооруженные лучшей отечественной и иностранной стрелковой техникой. У них есть и артиллерийские системы, и зенитные установки, и еще кое-что, необходимое для ведения боевых действий в горных условиях. И, в-третьих, боевики прекрасно знакомы с местностью, тесно связаны с тыловыми базами на территории Чечни.
Говоря о слабых сторонах боевиков, он подчеркнул:
— Они были уверены в своей непобедимости и надеялись, что дагестанский народ примет их в объятия, но этого не случилось. Более того, дагестанцы все как один встали на защиту родной земли. Да и мы, люди в погонах, ощущали мощную поддержку жителей этой горной республики...
Действительно, Дагестан после вторжения экстремистов сразу словно пробудился от какого-то кошмарного сна. Казалось бы, еще совсем недавно, осенью 98-го, военному человеку вообще не рекомендовалось ходить в форме по улицам Махачкалы — в городе работали целые бригады, специализирующиеся на похищениях военнослужащих. Но после ботлихских событий отношение к людям в погонах в корне изменилось — военных всюду встречали с улыбками, а нам, журналистам, создавали все условия для плодотворной работы и оперативной передачи материалов в редакции своих газет и на телевидение.
С каждым днем география дагестанской войны расширялась. Если в начале августа 1999 года речь шла о захвате лишь двух селений Цумадинского района и двух Ботлихского, то всего через неделю в военных сводках мелькало уже около двадцати названий аулов из долины горной реки Андийское Койсу — Ансалта, Беледы, Рахата, Ашино... Трудно сказать, какие из них действительно были захвачены боевиками, а какие лишь подверглись набегу.
Население встречало захватчиков неприветливо. Женщины и дети покидали районы боевых действий. В самой Махачкале скопилась тьма беженцев. Дагестанцы возмущались: «Как чеченцы посмели напасть на своих братьев-мусульман?!»
В те дни я встречался с вице-премьером правительства республики Гаджи Махачевым — лидером фронта аварского народа имени имама Шамиля.
— У нас есть мусульманские центры, есть муфтий, есть имамы, есть мечети и верующие, — с возмущением говорил он. — Но у нас нет и не может быть никакой Исламской Шуры. Это все провокации, выдумки бандитов для оправдания разбоя и насилия.
Гаджи Махачев сказал, что в Дагестане уже создана армия аварских ополченцев численностью пять тысяч человек, в которой имеется даже женская рота. Вечером того же дня мне удалось побывать в этой так называемой интернациональной бригаде, где я и познакомился с Кинайнат Магомедовой.
— Не женское дело — брать в руки оружие, — сказала Кинайнат, — но когда у порога твоего дома стоит враг, когда он хочет установить в нем свои порядки, когда он, этот враг, ни во что не ставит женщину и хочет, не спрашивая согласия, надеть на нее паранджу, тогда пусть не ждет от нас, женщин-аварок, пощады.
Я слушал Кинайнат Магомедову и вспоминал бесстрашную Курнаиль-Хундулай, которая наравне с мужчинами защищала свой очаг и билась с топором в руках так, что мюриды дрогнули и, охваченные паникой, пустились наутек. Не справиться с такими женщинами-аварками и хваленым «джигитам» Басаева и Хаттаба.
Еще раз прокручивая в памяти события жаркого августа 1999 года, вспоминая настроение людей, участвовавших в контртеррористической операции, я понимал — все были настроены решительно: пора покончить с террористами и бандитами, окопавшимися в Чечне.
Хотя, конечно, в первые дни, пока не подтянулись регулярные войска, местное население было в шоке. Многие терялись в догадках. Сколько бандитов вторглось в Дагестан? Шестьсот, тысяча, две тысячи? Предполагалось, что значительно больше. Тысячей боевиков руководил Шамиль Басаев, тремястами — «Черный араб» Эль Хаттаб. И еще 1200 человек привели Магомед Багаутдин, Арби Бараев и арабский наемник Абу-Джа-фар. А к ним присоединились еще и местные ваххабиты и жители, которым угрожали смертью за сочувствие к гяурам, то есть русским. Однако в подавляющем большинстве своем дагестанцы дружно поднялись на отражение агрессии: в считанные дни вице-премьер республики Гаджи Махачев
