ночь не спали, и эту не поспим.
– Мне не нравится эта игра. Они нас унижают. Быть убитым – унижение, даже понарошку. Унижение!
– Брат, я так хочу спать, что готов пережить любое унижение.
– Заткнись!
Новые шаги.
– Что тут?
– Никого нет, эфенди…
Мага и Александр – даже не смотрели в сторону фонарей. Упаси Господь, если луч фонаря отразится от сетчатки глаза…
– Надо попросить русских, пусть дадут какие-нибудь гранаты. Когда мы воевали в горах, у нас были гранаты…
Какой-то странный звук.
– Надо попросить Аллаха, чтобы он дал хоть немного мозгов для таких вы. Никчемная тупая скотина. Если бы не ваша трусость и тупость, мы давно поймали бы этих щенков. Идиоты. Продолжайте искать.
– Слушаюсь, амир…
Похоже, что тот звук, который они слышали – звук оплеухи.
– Сын свиньи… Клянусь Аллахом, мне хочется отрезать ему голову больше, чем какому-то русскому. Он хуже русских.
– Говори, что думаешь, брат.
– А что – не так? Мы воевали в горах против англизов – а он предал свой народ и служил в полиции. А теперь – он поставлен над нами. Клянусь, большего унижения я в жизни не испытывал! Он хоть и правоверный, но хуже кяфиров.
– Он мунафик. Человек, который верит лишь для вида. В нем никогда не было веры, он лицемер.
– Клянусь Аллахом, рано или поздно я его убью.
– Пошли отсюда, брат. Даже у гор есть уши…
– Надо сходить за едой. Взять про запас. Пока мы здесь…
Похоже, что у этих – еще и нет единства. Это хорошо…
Место, которое они выбрали для точки сбора – находилось на склоне горы. У самого гребня – но за гребнем, чтобы не было видно. Там был колючий кустарник, он сильно шумел при продвижении по нему – и подкрасться к ним было невозможно.
Большой отряд – потерял еще двоих. Сашка – свою маленькую команду привел без потерь, да еще и с трофеями. Это само по себе создавало напряженную ситуацию и ставило под сомнение лидерство командира группы. Борян это понимал, потому и психовал – не мог не психовать. Тот, кто теряет людей – не может вести за собой. Кем бы он ни был.
Сашка и Мага – молча отдали лишние боеприпасы. Им все равно не надо было по двадцать магазинов.
– Один говорил, надо сходить за жратвой, пока они здесь. Здесь где-то близко – что-то есть.
– Откуда ты знаешь – буркнул Борян
– Мы подслушали разговор двоих. Они недовольны. Один говорил, что лучше бы его подстрелили – тогда можно отдохнуть.
– В жизни так не будет!
– Ты думаешь, я не понимаю?!
Конфликт закончился – толком и не начавшись.
– Здесь нельзя оставаться. Надо идти. Я думаю, что за нами следят.
– Духи?
– Нет, БПЛА. Они сообщают, где мы, чтобы духи могли нас найти, и постоянно гоняли нас.
– И какая это тогда честная игра? – спросил Санек Ижевский, держа в обнимку короткий карабин Драгунова
– В жизни честной игры не бывает – сказал Сашка – уходим?
– Как? – спросил Борян изрядно поредевший отряд
– Уходим… уходим…
Они поднялись выше, перевалили через гребень. И с гребня – увидели едва мерцающий свет за следующим гребнем…
Трехкратная оптика тактической лупы,[40] которую можно использовать и как монокуляр – конечно, не позволяла рассмотреть все, что нужно – но и того, что было видно, было достаточно. Морские контейнеры, по самую крышу вкопанные в землю, армированные мешки, защищающие караульные посты, выложенные из камней толстые стенки периметра т- шириной они как дувал, это позаимствовали у афганцев – РПГ не пробьет. Лагерь, или как британцы называли – передовой аутпост, совершенно обычный на земле Афганистана – только каким-то чудом перенесенный сюда.
Сашка рассматривал лагерь – и что-то ему не нравилось. Что-то было не то. Может быть, не поставили выносных постов? Не могли ведь не понимать, что если не поставить – каждый день будут обстрелы. Решили, что так сойдет, не война? Ой ли? До сих пор – драли их конкретно, по-взрослому. Без шуток.
Почему так тихо? Почему все так аккуратно? Почему не заметно кострищ? Не может быть, чтобы муджи жили без жареного мяса…
Да и дымом не пахнет…
Он пополз назад, за гребень. Кроме него – наблюдателем вызвался быть Сашка Ижевский, он был где- то слева.
– Ну? – Борян явно нервничал.
– Лагерь. Человек на сто. Типовой, наш. Один въезд, три поста.
– Сколько человек?
– Я видел семерых…
– Вооружены?
– Да, все как положено.
– А наши?
– А хрен знает где они… В лагере не меньше двадцати помещений. где они могут быть. Это если…
– Тихо! – сказал Мага
Все замерли.
– Что?
– Нет… ничего
– Что? – переспросил и Сашка. Они все знали правила: если тебя что-то беспокоит, надо сказать. Чутье – на самом деле продолжение опыта, и часто оно может спасти от большой беды. Казаться может не тебе одному.
– Как машина на дороге… Ничего.
Дорогу – насколько можно проверили ночной оптикой. Ничего.
– Мысли?
– Попробовать просочиться внутрь.
– И чего ты добьешься? Ты же не знаешь. где наши. Будешь все двери подряд пинать?
– Надо взять часового – сказал Мага – он не может не знать.
– Он не скажет – заявил Борян
– По условиям учений захваченный в плен обязан отвечать.
– Это не учения – мрачно сказал Санек из Ижевска – уже нет.
– Еще мысли…
– Понаблюдать…
– Над нами беспилотники, вы что, не поняли? Они не оставят нас в покое!
– Тогда надо атаковать! – решил Борян – и прямо сейчас. Ты и ты – возьмете часового. Только тихо.
