Этого – под накидку. Пусть обтекает…
Темная фигура с автоматом – тронулась дальше. догоняя спускающийся цепью небольшой отряд…
Дверь на требовательный стук – с легким шипением открылась…
– Что у нас? – офицер, тот самый, который прикидывался лесничим, там на дороге – стремительно вошел в контейнер.
– Одного не хватает
– Что?
– Одного не хватает, господин генерал. Мы не видим его.
– Как такое может быть? Он что – ушел с контролируемой территории?
– Не может быть.
– Разрешите?
Генерал повернулся
– Говорите, говорите.
Оператор пощелкал пальцем по жидкокристаллическому экрану
– Вариант только один, господин генерал. Он переоделся.
– Переоделся?!
– Так точно. Подстерег одного из наших джихадистов, оглушил, связал, забрал всю одежду. И спрятал свою.
– То есть – он знает про маячок?
– Этого не может быть – с уверенностью сказал бородатый полковник – этого просто не может быть.
– Обычно такие слова я слышу, когда кто-то обосрался и мы теперь в дерьме по уши – сказал генерал – любимое оправдание провала. Этого не может быть. Они не могли этого сделать. Это нечестно.
– Это маяк последнего поколения. Даже я – не могу его найти, если не знаю, где искать.
– Мог догадаться – сказал генерал – в конце концов, мы не самых глупых сюда отбираем.
– Так точно.
– Мы можем его как-то отследить теперь? – генерал смотрел на оператора
– Вряд ли. Теперь – он один из них…
Генерал покачал головой
– Ищите. Он должен быть одиночкой.
– Есть.
– С нами Бог.
– С нами Бог, за нами Россия, господин генерал.
Генерал повернулся и вышел на улицу. Полковник – показал своему оператору кулак.
– Давай, работай. Только попробуй не найти. До завтра не найдешь – переведу в Мерв,[41] будешь там служить, пока от поноса не загнешься.
Инициатива – как всегда поимела своего инициатора.
Сам генерал – вышел на улицу, огляделся. Маленький городок – контейнеры, почти под крышу засыпанные камнями, маскировочные сетки, часовые в укрытиях, выкопанных в каменной земле и защищенных здоровенными мешками, армированными проволокой, куда входит по несколько сот килограммов этой же каменистой земли. Совсем – как горный аутпост где-нибудь в Афганистане или в персидских нагорьях. Он сам, будучи еще капитаном – строил такие посты и служил на них и даже один раз выдержал штурм, когда у него было двенадцать человек – а на него шла банда Мулло Модада, больше сотни обдолбанных боевиков…
Как же все это надоело…
Не отвечая на уставные приветствия часовых – генерал прошел к машине. Сел в нее, завел мотор – он сегодня был один, без конвоя, и без охраны. Все равно – большая часть этих стервецов уже поймана, остальные не сунутся к дороге. Интересно посмотреть – что будет дальше. В этой игре главное – не сдаваться. Даже когда все совсем хреново. Спецназ – не сдается никогда…
Пацаны здесь были всякие. Как это и бывает. Но эта группа – кажется, была чуть лучше остальных.
Он выехал в узкий проход, образованный этими же мешками с песком и бетонными, присыпанными землей блоками. Офицер отдал честь, поднял шлагбаум. Он выехал… тут же рядом было место, где могли питаться и отдыхать 'боевики'… это и в самом деле были амнистированные, вроде как их проверили там, в Афганистане – хотя как тут проверишь? Чужая душа – потемки. Просто все знали… и русские знали, и сами афганцы знали, что верность афганца нельзя купить, но можно взять в аренду. В конце концов – им здесь платили за почти то же самое, что они делали в горах раз в пять больше, чем они могли заработать в Афганистане. Переводы – они посылали домой. Здесь полностью находились на государственном коште, они числились как полицейские на переподготовке, получали по норме продукты за государственный кошт. Хотя, по сути, остались теми, кем и были.
Генерал уже давно перестал быть романтиком и стал усталым циником. Он знал, что если ты хочешь сделать человеку что-то хорошее – в ответ обычно получишь что-то совсем плохое. Но он верил новому Наместнику, который на закрытом совещании только для старших офицеров сказал – мы в начале долгого, очень долгого пути. Но через тридцать лет, когда в силу войдет новое поколение – мы увидим результаты.
Новый наместник был адмиралом, старшим офицером откровенно нелюбимого всеми армейскими офицерами флота – но генерал все же верил ему. Потому что Наместник как и он – был членом братства спецназа. И не раз доказывал, что умеет выполнять то, что обещал…
От зоны, где размещались афганцы – шли несколько человек. Поужинали сами и тащили мясо в горы. Афганцы – предпочитали жарить мясо сами, даже требовали, чтобы им привозили живых барашков, которых они сами будут резать. Впрочем, их дело.
Афганцы шли по дороге, темнело. Генерал мигнул фарами, раздраженно ударил кулаком по сигналу. Афганцы посторонились, один из них – показал неприличный жест. Вот же ублюдок. Сукин сын…
Генерал не стал останавливаться. Проблем и так хватает, и на службе и дома. Дома, которого у него уже несколько лет нет – горячие точки одна за одной с семьей как то плохо сочетаются. И генеральские погоны в тридцать девять – это настоящее проклятье. Послезавтра – Рита привезет Володьку и Петьку. Можно будет сходить с пацанами на озеро, он узнал тут одно, обрыбленное. Посидеть с удочками, потом поставить палатку, сварить уху и почувствовать хоть на немного, что у него есть семья…
Хоть немного…
Генерал проехал дальше, повернул – и тут же – фары высветили еще одного афганца, стоящего посреди дороги. Вот ублюдок… обдолбался что ли. Еще только не хватало, чтобы тут, на военном объекте дурь появлялась
Генерал посигналил. Афганец повернулся… как то странно двигается. Точно, обдолбался гаденыш…
Ладно, завтра разберемся…
Генерал опустил стекло. Махнул рукой
– Зэй! Зэй![42]
Афганец – направился к машине. Что он творит?
Генерал понял в последний момент – но ничего предпринять не успел. Ствол автомата – смотрел на него метров с пяти.
– Руки на руль.
Генерал положил руки на руль. Хоть он и знал, что в автомате патроны ненастоящие – играть надо честно…
'Афганец' подошел ближе. Ствол Калашникова уперся в висок.
