важного для него события.
Утром 1 марта, погуляв после завтрака с женой по залам дворца, Александр выехал в Манеж. Развод прошел прекрасно, и он уехал в Михайловский дворец к своей любимой кузине. Оттуда, попив чаю, в четверть третьего Александр выехал в Зимний. Карета к конвой, стремительно промчавшись по Инженерной улице, повернули на пустынную набережную Екатерининского канала. Александр видел, как навстречу ему какой-то мальчик тащит по снегу корзину, по тротуару идет незнакомый ему офицер, а чуть дальше стоит простоволосый молодой человек со свертком в руке. И как только карета поравнялась с молодым человеком, тот вдруг бросил сверток под ноги лошадям. Карету тряхнуло, занесло на сторону, рысаки забились в упряжи, барахтаясь в кровавом снегу. Александр увидел, как невесть откуда взялись люди, схватили террориста и держали его, скрутив ему руки за спиной. Увидел он и убитых лошадей, и убитого мальчика, и двоих убитых казаков-конвойцев.
Оглушенный взрывом, он, шатаясь, подошел к злодею и хрипло спросил его:
— Кто таков?
— Мещанин Глазов, — ответил тот.
— Хорош, — сказал Александр и пошел к уцелевшим саням, на которых ехал полицмейстер полковник Дворжицкий.
Кучер Фрол Сергеев кричал:
— Скачите во дворец, государь!
Но Александр не мог оставить раненых. Один из придворных спросил царя:
— А ваше императорское величество не ранены?
Александр ответил:
— Слава Богу, нет.
Услышав это, террорист, криво усмехнувшись, сказал:
— Что? Слава Богу? Смотрите, не ошиблись ли?
И не успел он произнести это, как раздался еще один взрыв. Очевидцы говорили, что после того, как рассеялся столб снежной пыли и дыма, они увидели не менее двух десятков убитых и раненых. Одни лежали недвижно, другие со стонами отползали по покрытому кровью и сажей снегу подальше от места взрыва. Всюду валялись куски изорванной одежды, сабель, эполет, части человеческих тел, осколки газового фонаря, остов которого от взрыва погнулся. У искореженной взрывом кареты, в лохмотьях шинели лежал Александр, ноги его были размозжены. Он ничего не видел и лишь шептал:
— Помогите… Жив ли наследник? Снесите меня во дворец… Там умереть…
Окровавленного Александра довезли до дворца, и, когда несли по лестнице, кровь ручейком стекала на пол.
Сбежавшиеся врачи смогли только остановить кровотечение. Им, как могла, помогала Екатерина Михайловна, не потерявшая самообладания и простоявшая возле раненого до самого конца.
Неожиданно для всех и, наверное, для самой себя, она оказалась собранной и стойкой, все остальные безудержно рыдали у тела усопшего. Рыдания сотрясали могучего тридцатишестилетнего наследника престола и всех его братьев. Потрясенный горем, стоял возле мертвого деда его двенадцатилетний старший внук Николай. Всю жизнь он считал день 1 марта 1881 года самым страшным и самым трагичным днем в своей жизни и навсегда запомнил до мельчайших деталей все связанное со смертью деда.
В 3 часа 35 минут пополз вниз с флагштока Зимнего дворца черно-золотой императорский штандарт, извещая, что хозяин дворца умер…
Игнатий Иоахимович Гриневицкий, тот, что бросил второй заряд в императора, оказался слишком близко к Александру и смертельно ранил сам себя. Он умер через семь часов в III Отделении в окружении врачей, пытавшихся спасти его.
Труп Гриневицкого предъявили всем арестованным, кто мог бы опознать его. Предъявили и Андрею Желябову. Тот, увидев тело Гриневицкого, сначала отказался удостоверять личность покойного. Однако скоро решил, что нельзя допустить, чтобы уцелевший при первом взрыве Рысаков, назвавший себя при аресте Глазовым, или погибший Гриневицкий фигурировали на предстоящем процессе, а он, Андрей Желябов, демиург всего происшедшего, оставался бы в безвестности. И конечно же, Желябов не мыслил никого, кто мог бы так хорошо, как он, выступать на процессе, пропагандируя идеи «Народной воли», и так решительно защищать народ. Мог ли он уступить всероссийскую трибуну какому-то недотепе Рысакову, не сумевшему даже убить императора и по нелепой случайности попавшему на гребень волны?
И потому Желябов потребовал чернил и бумаги и написал прокурору судебной палаты: «Если новый государь, получив скипетр из рук революции, намерен держаться в отношении цареубийц старой системы, если Рысакова намерены казнить, было бы вопиющей несправедливостью сохранить жизнь мне, многократно покушавшемуся на жизнь Александра II и не принявшему физического участия в умерщвлении его лишь по глупой случайности. Я требую приобщения себя к делу 1 марта и, если нужно, сделаю уличающие меня разоблачения. Прошу дать ход моему заявлению.
Андрей Желябов.
2 марта 1881 г. Дом предварительного заключения.
P. S. Меня беспокоит опасение, что правительство поставит внешнюю законность выше внутренней справедливости, украся корону нового монарха трупом юного героя лишь по недостатку формальных улик против меня. Я протестую против такого исхода всеми силами души моей и требую для себя справедливости. Только трусостью правительства можно было бы объяснить одну виселицу, а не две. Андрей Желябов».
Прокурор, получив это заявление, был настолько поражен, что образовал комиссию, которая составила протокол осмотра столь необычного документа, но все же признала его законность и дала ему ход — Желябов был привлечен по делу об убийстве царя еще до получения других свидетельских показаний.
Новелла 16
Начало царствования Александра III
Второго марта настал день интронизации. Торжественная церемония, потребовавшая от присутствующих расшитых золотом парадных мундиров, роскошных платьев и украшений, казалась бы кощунственной, если бы не всеобщее горе на лицах и в глазах собравшихся, если бы не плачущие цесаревич и цесаревна.
Войдя в Малахитовый зал, Александр и Мария Федоровна двинулись к дворцовой церкви вдоль шпалер придворных, сопровождавших новых самодержцев дружными возгласами: «Верьте нам! Вас любят! Вам служат! Вас защитят!»
Весь молебен присутствующие стояли на коленях, и вместе со всеми стояли на коленях плачущие император и императрица.
Три дня тело убитого оставалось в кабинете, где он умер. Возле него беспрерывно служили панихиды, на которых подолгу стояли близкие покойного, а затем гроб с Александром II перенесли в Большую дворцовую церковь. Здесь, как и прежде, в кабинете, часто рядом с умершим оказывалась убитая горем княгиня Юрьевская и все трое детей — девятилетний Георгий, восьмилетняя Ольга и четырехлетняя Екатерина.
Внезапная, трагическая смерть Александра примирила старую семью покойного с новой. Сигналом к примирению было сердечное объятие цесаревича с княгиней Юрьевской, когда все стояли возле еще не остывшего тела царя. Тогда и придворная камарилья дружно ненавидевшая Екатерину Михайловну, должна была хотя бы внешне смириться. Однако среди наиболее ханжеской части двора все еще не забыли то недавнее время, когда Александр хотел короновать княгиню Юрьевскую. При дворе ходили упорные слухи, что он не только перечитал все бумаги, касающиеся коронации Екатерины I, но и продумывал детали
