смертному – потом и тренировками.
Судя по количеству прошедшей пехоты, Велимир вскоре подаст сигнал. Плеснул из фляги воды в ладонь, ополоснул лицо, огляделся. Справа, от меня находился Хегни, слева – Туробой. За правым плечом – Валька (уговорить ее, остаться в лагере, ожидаемо не получилось), за левым пристроился Хитрован. Сидели плотно, буквально, локоть к локтю – народу на гребне разместилось весьма приличное количество. Кстати, меня мои соратники тоже пытались отговорить от личного участия в сражении. С тем же результатом, что Вальку. И не то что бы я так уж рвался в бой, просто в этом мире, даже великий князь всегда дрался в первых рядах. Ну а посланцу богов, да еще с его сверхспособностями, участвовать в рукопашной сами боги велели. По моему разумению.
Сигналом к атаке служил звук рога, который должен был подхватываться всеми сигнальщиками по цепи. Напряжение росло. Всякие шевеления среди окружавшей меня плотной массы воинов прекратились. Люди подобрались, как-то напружинились и подались вперед.
Рог прозвучал, тем не менее, неожиданно. Звук оказался не слишком сильным – до правого фланга, все же было километра два. Но обострившийся слух уловил его вполне уверенно. Тем более, сигнал сразу подхватили и он раздался где-то совсем рядом, а потом покатился дальше, на левый фланг. Я с некоторым трудом – ноги подзатекли – вскочил, выхватил меч из ножен, изо всех сил завопил что-то воинственное и сиганул вниз со склона. Крик мой утонул в многоголосом реве и треске ломающегося под напором тысяч тел укрывавшего нас, кустарника.
Стремительно съехал с кручи на пятой точке – благо бронированная – поднялся на ноги и кинулся к колонне, все еще не пришедших в себя, румийцев. До тех было метров сорок-пятьдесят. Надо отдать им должное – пока преодолел это расстояние, легионеры опомнились и начали реагировать на изменившуюся ситуацию: побросали лишнюю для боя поклажу, надели шлемы, расчехлили щиты и пилумы, кто-то вытащил из ножен мечи. Передо мной, чуть правее, метрах в десяти, из смешавшей ряды колонны, выскочил на обочину дороги, судя по гребнистому шлему, центурион, выбросил в сторону левую руку и что-то проорал. Тут же слева от него начали выстраиваться в коробочку рядовые легионеры. Нельзя было им это позволить. Кинулся на слишком шустрого командира. Тот, похоже, оказался воякой опытным. Выставил щит, левая нога впереди, на задней, правой – основной вес тела, в ожидании столкновения. Меч спрятан за правый край щита.
Полетели пилумы. Пару отбил щитом, один скользнул по оплечью. Тут же, словно в ответ, на легионеров обрушился дождь стрел. Это спешенные казаки выбрались на гребень гряды и открыли стрельбу из луков. Не получить бы дружественную стрелу в спину.
Все эти события произошли, пока я бежал к слишком предприимчивому центуриону. Наконец добежал. Без затей ударил щитом в его щит, вкладывая в удар всю массу тела и доспехов, помноженную на скорость. Румиец пошатнулся, попятился на пару шагов, но на ногах устоял. Упорный. Еще и попытался достать своим гладиусом в обход моего щита в открывшуюся подмышку. И достал ведь, паразит. Благо под кирасой кольчуга: не хватило замаха ее пробить. Аккуратнее надо. А то здешние приключения закончатся раньше, чем хотелось бы. В свою очередь, попытался уколоть противника поверх верхнего края щита в горло. Тот легко отбил атаку, приподняв скутум. В следующую секунду, наконец-то догнав меня, на легионеров ударили славы. Центуриону, сцепившемуся со мной и оторвавшемуся от формирующегося с его подачи строя, кто-то из славских воинов рубанул топором поперек спины. Хрипло закричав, тот выгнулся и начал заваливаться на спину. Ударом ноги в открывшуюся грудь ускорил процесс, перепрыгнул через упавшего и кинулся, к успевшей сформироваться стене прямоугольных щитов.
Здесь меня уже опередили – румийцев закрыли спины славов. Отрывистая команда, дружный выдох и из-за щитов ударил залп пилумов. Количество славских воинов, бегущих впереди, резко сократилось и я, довольно неожиданно, снова оказался во главе атаки. Черт! Надо успеть добраться до строя румийцев, прежде чем они сделают следующий бросок. Прибавил ходу. Успел. Удар щитом в щит легионера, стоящего в первом ряду. Этот оказался не таким устойчивым, как покойный командир – опрокинулся. Втянув голову в плечи, и мысленно перекрестившись, рванул внутрь строя, раздавая направо и налево, рубящие удары. С двух сторон ко мне пристроилось по соратнику. Скосив глаза, опознал в одном Хегни, во втором Туробоя. В составе трио дело пошло веселее – напарники прикрывали мне бока и спину, а я, используя дарованное богами фехтовальное искусство, сокращал поголовье румийцев, а главное – ломал их строй.
Легионеры держались стойко. Со всех сторон на нас троих сыпался град ударов. Причем, большая часть приходилась на меня. Отразить удавалось далеко не все: все же бой в строю, оказывается, сильно отличался от драки в одиночку, как было под Святым. Тут не попрыгаешь, да и вообще маневр сильно ограничен. Основа защиты – щит и доспехи. Парирование мечом – вообще не катит. Все это я констатировал чуть отстраненно, наблюдая за своим телом, действующим без участия разума. Слава Богам, вложившим в меня и эти умения.
Щит и доспехи пока держались. Правда, почти пропустил укол в лицо. Хорошо успел вовремя отдернуть голову. Но порез над левой бровью, все же, заработал. Левый глаз почти сразу залило кровью, и я наполовину ослеп. Бинокулярное зрение, соответственно, пострадало, а без него картинка внешнего мира становится плоской, расстояния не определяются и правильно отреагировать на летящую в тебя острую железку становится сложно. Потому очень быстро получил добавку по кумполу, слава богу, прикрытому прочным шлемом. В голове, тем не менее, загудело, а в оставшемся зрячим правом глазу слегка потемнело. Ко всему, изначально взял слишком высокий темп и, соответственно, начало не хватать дыхалки.
Туробой просек мои трудности, плавно перетек вперед, втиснулся между мной и Хегни, беря на себя роль острия нашего треугольника. Теперь львиная доля ударов сыпалась на него, а я, находясь сбоку, сумел перевести дух и протереть залитый кровью глаз. Тут еще откуда-то сзади и слева подперли наши соратники, двое из них пробились вперед, надежно заслонив от румийцев, жаждущих выпустить на волю мои потроха.
Воспользовавшись моментом, осмотрелся. Наши, насколько смог увидеть, уверенно теснили легионеров к болоту, разорвав колонну уже в нескольких местах. Довольно непочтительно толкая посланца богов, меня обтекла основная масса атакующих и я оказался в тылу. Наклонился и, опершись руками в колени, попытался отдышаться. Когда поднял голову, рядом уже стояли Туробой и Хегни, которые, обнаружив мое исчезновение, быстренько вышли из боя.
– С вами все в порядке, господин? – заботливо поинтересовался варанг.
– Нормально, – отдуваясь, махнул я рукой.
Туробой, не удовлетворившись ответом, обошел вокруг, проверяя мою тушку на предмет лишних дырок. Потом осмотрел порез над бровью. Кивнул, соглашаясь, что действительно – все в порядке.
– Слава Богам! – облегченно вздохнул Хегни.
Потом оба они синхронно перевели взгляды куда-то мне за спину. Оглянулся. По откосу гряды, с гребня которой толпа казачков продолжала азартно пускать стрелы, съезжала на попе Валька. Облачена она была в свою вороненую кольчужку. За спиной болтался колчан со стрелами. Лук держала в руках. Доехав до низа, она вскочила на ноги и кинулась к нам. Врезалась в меня с разбегу и сразу ухватила за подбородочный ремень шлема, наклоняя и поворачивая мою голову, пытаясь рассмотреть окровавленный глаз.
– Что? Как ты? Больно? – щебетала она, ощупывая порез.
Не скрою, такая трогательная забота была приятна. Тем более, от всегда держащей дистанцию, где-то даже чопорной жрицы. Мои телохранители тактично отвернулись, переключив внимание на продолжавшуюся битву.
– Все хорошо, Валюш, – попытался ее успокоить.
Впрочем, это она уже сама поняла. Лицо ее почти мгновенно приняло обычное, немного отстраненное выражение.
– Волеслава, с твоего разрешения, господин, – ставшим опять студеным голосом, поправила меня жрица. Оставила мою покоцаную голову в покое, вытащила стрелу из колчана, наложила ее на лук и начала выцеливать жертву, среди продолжающих отбиваться румийцев.
Ну вот – опять! Чего такого сказал?! Опять назвал не тем именем. Чего из-за этого так беситься? Волеслава, тем временем, спустила тетиву и, судя по тому, как ее лицо вспыхнуло злой радостью, в кого-то попала. Кровожадная, какая девица! Впрочем, времена здесь такие. И нравы, соответствующие.
Однако хватит геройствовать, пора выяснить, как, собственно, разворачивается сражение. Для этой
