человек, который много ест, то есть жрет. А так как слово «жрать» — невежливое и грубое, то Поля и придумал, как заменить его вежливым словом.
Все засмеялись, а робот понял, что опростоволосился, обиделся и вообще ушел из комнаты.
— Ты давно видел голубой плащ в музее? — спросила Алиса у Громозеки, включая домашний компьютер.
— Несколько лет назад, — признался Громозека.
— Может, что-нибудь изменилось? — Алиса отыскала в Космонете музей на Паталипутре и спросила, известно ли что-нибудь новое о плаще из голубых перьев, который отобрали у пиратов.
Из музея ответили:
— Происхождение плаща по-прежнему покрыто завесой тайны.
Тогда Алиса спросила:
— А были ли у пиратов отобраны вместе с плащом другие драгоценности или вещи?
Компьютер на этот раз думал долго, видно, совещался с сотрудниками музея, наконец ответил:
— На пиратском корабле были предметы и вещи из разных концов Галактики. Пираты таскают все, что плохо лежит.
Алиса горько вздохнула, а папа сказал:
— Надо будет поговорить с самими пиратами.
Алиса развела руками:
— Пиратов тоже немало. Мы знаем кое-кого, но их так просто не отыщешь.
Она имела в виду пиратов Крыса и Весельчака У. Но с прошлого года она с ними не виделась.
Громозека поднялся с пола, дом покачнулся.
— Мне пора, — сказал он. — Если что-нибудь узнаю или услышу, сразу вам сообщу.
Он принялся целоваться и обниматься. Сразу со всеми — щупальцев на всех хватило, даже Полю он вытащил из коридора и прижал к своей широченной груди.
Пока Громозека надевал в прихожей свои круглые калоши, Алиса подумала, что все-таки хорошо, что Громозека вспомнил про плащ. Ведь это значит, что где-то существует планета, на которой птицекошки водились совсем недавно и было их достаточно, чтобы сделать из их шкурок целый плащ.
А ее папа в это время думал о другом:
«Надо будет через Галактическую полицию узнать побольше про Ромада Громаду. Если это известный жулик, то наверняка на него в полиции завели дело. А уж если найдешь Ромаду, то, вернее всего, он вспомнит, где отыскал пернатую кошку».
Поэтому, как только Громозека ушел, Селезнев набрал номер комиссара Милодара, начальника земного отделения Галактической полиции.
Комиссар, к счастью, был в своем кабинете и скучал, потому что с утра в Галактике не случилось ни одного преступления или события, а без дела Милодар высыхал и заболевал насморком.
— Что случилось? — воскликнул он, увидев на экране профессора Селезнева. — Побег бронтозавра из Космозо? Взбесился тигрокрыс, заболела свинкой задняя половинка собаки? Говори, мой друг, говори, я горю желанием знать всю правду, даже если она ужасна!
Глаза комиссара сверкали, черные тугие кудри извивались словно змеи.
Он вскочил и схватил со стола небольшую атомную бомбу. Конечно, бомба была обезврежена, но далеко не все преступники, которых он допрашивал у себя в кабинете, знали об этом. А еще больше бомбу боялась секретарша Милодара, немолодая, красивая русалка, которая сидела за письменным столом перед компьютером по пояс в бочке с водой. Секретарша, увидев бомбу, всегда ныряла в бочку, и ее приходилось вытаскивать оттуда за волосы.
— Ничего страшного не случилось, — ответил Селезнев и поведал комиссару о пернатой кошке с неизвестной планеты.
— Найдем твоего Ромада Громаду, — ответил Милодар и принялся тащить из бочки за темно- зеленые волосы свою робкую секретаршу. — Через полчаса я тебе его доставлю на блюдечке с золотой каемочкой.
Комиссар отключил связь и начал поиски торговца животными.
А так как он не позвонил ни сейчас, ни через час, то Селезнев ушел на работу, а Алиса — на станцию юных биологов на Гоголевском бульваре.
Глава 3. Дневник путешественника
А на станции Алиса увидела своего друга Пашку Гераскина, который все знал и о птицекошке, и об исчезнувшем торговце Громаде.
Пашке не терпелось рассказать Алисе, что он нашел!
Он положил перед ней толстую старинную книгу — дневник великого космического путешественника Полугуса Земфирского.
— Гляди, — сказал Пашка.
Алиса прочла название главы:
«Как я открыл планету Пенелопа и какие я имел там необычайные встречи».
— Читай дальше, читай, — попросил Пашка.
«В зарослях пенелопских тростникоидов, — читала Алиса, — я случайно наткнулся на жалкую хижину отшельника неизвестной национальности. Отшельник был грязен, запущен, кое-как прикрыт клочками одежды и очень плохо воспитан.
Я обратился к нему с приветствием на множестве известных мне языков, но отшельник упрямо не желал со мной общаться.
— Простите, — сказал я, — но я зовусь Полугусом Земфирским, великим путешественником. И я, в частности, открыл эту планету и назвал ее Пенелопой.
— Кто тебя просил открывать эту планету! — закричал отшельник. — Жил я спокойно, ел грибы и ягоды, ни к кому не приставал. И вдруг ты со своими открытиями. Небось, будешь цивилизацию разводить?
— Разумеется, — согласился я. — Мне хотелось бы, чтобы эта дикая планета вкусила плоды цивилизации, чтобы здесь открылись гостиницы и кинотеатры, начали весело шуметь фабрики и заводы, появились бы свои политики и экологи — чтобы все было, как у людей.
— Таких, как ты, — невежливо ответил отшельник, — надо душить в детстве.
— Как вам не стыдно! — ответил я. — Разве вы не знаете, что детей душить нельзя?
— Вообще-то нельзя, — сказал отшельник, — но таких, как ты, великих путешественников, можно.
Этими словами он меня очень расстроил. Представьте себе, я посвятил всю жизнь открытию новых планет, чтобы они стали счастливыми и чтобы туда могли летать туристы. И вдруг на необитаемой планете обнаруживается отшельник, который ругает меня последними словами.
— Еще надо будет разобраться, — сказал я строго, — как вы попали на необитаемую планету до того, как я ее открыл. Надо будет серьезно разобраться.
— Разбирайся, — сказал грубиян, — только отойди в сторонку, ты мне солнце заслоняешь.
Представляете, какая наглость!
Я так и стоял, не зная, что надо делать дальше и куда мне пойти жаловаться.
И вдруг я увидел, как с ветки дерева слетела голубая птица с белыми крыльями и села на плечо отшельнику. А тот принялся гладить птицу и повторять:
— Не бойся за меня, никто меня не обидит.
Я очень люблю животных, продолжал вспоминать Полугус Земфирский, и поэтому мое плохое настроение как рукой сняло.
— Откуда у вас такая милая птичка? — спросил я.
— Из дому, вестимо, — ответил отшельник, и я очень удивился.
— А где же, простите, ваш дом? — спросил я.
