судя по всему, не попала в цель. Криста грустно улыбнулась, получив сразу два урока. Первый: хуже ситуации, когда тебя узнают повсюду, может быть лишь ситуация, когда тебя не замечают вовсе. И второй: Питер Стайн, этот умник, этот шутник-острослов и почитатель женщин, — определенно не из тех слабаков, которые обычно поджидают ее за кулисами.
Криста снова прислушалась к тому, что он говорит.
— Проблема влияния весьма сложна, вы не находите? — уже более мягко заметил он. — Я, конечно, читал Джойса. Он мне никогда особенно не нравился. Но ведь, когда тебе что-то не нравится, это тоже своего рода влияние. Не так ли? Влияние оказывает почти все.
— Прекрасно сформулировано, — отозвался мужчина, весьма польщенный.
— Благодарю вас, — говоря это, Питер позволил себе чуть сыронизировать.
Он поднял глаза и снова перехватил взгляд Кристы. Его карие глаза сверкнули. Ее зеленые глаза сверкнули в ответ.
Криста была уже почти у цели и знала, что Питер Стайн ощущает ее близость. Он может не знать, кто она, но он глубоко тронут ее красотой. В этом Криста была уверена. Он продолжал беседовать со своими читателями, но за этим прекрасным высоким лбом блестящий ум Стайна целиком занят ею. Сердце Кристы забилось сильнее. Женщина, стоявшая перед ней, журчала над Стайном, как римский фонтан:
— О, мистер Стайн, вы не можете себе представить, какая это честь — встретиться с вами. Я просто не могу дождаться вашей речи. Я прочитала все, что вы написали, и моя любимая книга…
Писатель не прерывал ее. Он был с ней более приветлив, чем с мужчинами. Поблагодарил и объяснил, что писатели ведут замкнутый образ жизни, им не хватает обратной связи с читателями и как это любезно с ее стороны — найти время сказать ему, что ей нравятся его произведения. Причем он говорил искренне, в этом Криста была уверена. Приоткрывалась еще одна грань личности Питера Стайна… одинокий художник, одолеваемый сомнениями, между тем как он мечет бисер перед свиньями; тонко чувствующий творец, благодарный за то, что кто-то удосужился поблагодарить его.
Криста подошла к столу. Питер взглянул на нее, и улыбка осветила его лицо.
— Почему у меня такое чувство, словно я вас знаю? — спросил он.
На фоне красно-коричневого загара его зубы белели, как алебастр. Криста разглядела несколько волосков около уха, которые он, видимо, не заметил во время бритья. И еще — один глаз у него был явно больше другого.
— Я читала «Затмение сердца», так что у меня тоже такое ощущение, будто я вас знаю, — сказала Криста, глядя ему прямо в глаза. Он пытался выдержать этот взгляд, но все же именно он сдался первым и отвел глаза. Потом он снова посмотрел на нее, но в глазах его возникло некоторое беспокойство.
— Можно ли узнать писателей по их сочинениям? — проговорил он. Это не походило на вопрос.
— Вам виднее. Мне этот роман понравился.
Криста не хотела оказаться вовлеченной в дискуссию. То, что сейчас происходило, не имело отношения к литературе.
— Вы хотите, чтобы я надписал вам именно его? — потянулся Питер к «Затмению сердца».
— Нет. Я хочу другую. Скажите сами какую.
Криста брала ситуацию под свой контроль. Черт побери! Почему она автоматически ведет себя так с мужчинами? Сильные мужчины не любят этого. Вернее, этого не любят те, которым важно, чтобы их считали сильными. Тут есть разница.
Его рука легла на пачку книг. Он взял одну книгу, другую, потом вернулся к первой.
Он вгляделся в лицо Кристы, чуть склонив голову набок.
— Нелегко догадаться, что понравится другому человеку.
— Не беспокойтесь, — рассмеялась она. — Если книга мне не подойдет, я не стану обращаться в суд.
— Какое облегчение. — Он выбрал роман «Смерть дружбы» и открыл его. — Кому?..
— Кристе Кенвуд.
Она бросила ему свое имя, как перчатку. Это было наказанием за то, что он посмел не узнать ее. Поступая так, она одновременно успела удивиться своим ощущениям. Она едва знакома с этим человеком — и уже хочет наказать его?!
Глаза Стайна сузились. Он всмотрелся в нее внимательнее.
— Боже правый! — вырвалось у него. — Вы — Криста Кенвуд? Вы выглядите…
— Моложе, — поспешно вставила Криста. — Без грима модели всегда выглядят моложе.
На губах Питера мелькнула улыбка. Теперь пришел черед Кристы выжидать. Мячик был на его стороне корта.
— Я был вчера на вашем шоу, — сказал он.
Это был минимальный вариант ответа. Кристе почудилось или он действительно чуть покраснел?
— Знаю. Вы сидели в первом ряду. Я в некотором роде выбрала вас. Надеюсь, вам это не было неприятно. Легче иметь контакт с одним зрителем, чем со всей аудиторией.
Она улыбнулась ему. В полную силу. Это было ему в наказание. Она завораживала его своими чарами и в то же время намеренно уменьшала значение их «встречи» на представлении.
— Счастлив, если оказался вам хоть чем-то полезен, — сухо усмехнувшись, сказал Питер Стайн.
— На самом деле я потом выяснила, кто вы.
— Вот как! — отозвался Питер Стайн; его улыбка несколько потеплела. — И тогда вы прочитали «Затмение».
— Нет. Я читала его в прошлом году. Так что в каком-то смысле я знала, кто вы.
Криста выставила вперед ногу, согнув ее под нужным углом, откинула плечи, чтобы явственнее обозначилась грудь. Прошлась рукой по волосам. Жест был совершенно естественный, но он всегда срабатывал. Сработал и на этот раз.
— По-моему, ваше шоу было потрясающим, — проговорил Питер Стайн, стараясь не смотреть на ее тело. — Уверен, что издатели буквально передерутся из-за вашей книги.
— Благодарю, — Криста рассмеялась и тряхнула головой. Бог мой, до чего же он привлекателен! Вполне владеет собой, и в то же время есть в нем какое-то обаяние беззащитности.
Стайн склонил голову набок, словно не решаясь сказать еще что-то, но потом все же заговорил:
— Никак не ожидал, что Криста Кенвуд будет стоять в очереди за моим автографом, хотя это в некоторой степени уравнивает нас. Я однажды стоял в очереди, чтобы попасть на ваш фильм. Фильм был отличный.
— Одна ласточка не делает весны, — сказала Криста.
— Смотря какая ласточка, — со смехом возразил Питер.
Стоявшая позади Кристы женщина весьма громко прочистила горло, выказывая свое нетерпение. Питер и Криста обменялись взглядами. Продолжать разговор становилось невозможно.
Питер подвинул к себе книгу и принялся быстро писать:
«Кристе Кенвуд, которая способна принести с собой весну в любое время, в любое место. С самыми теплыми пожеланиями. Питер Стайн».
Он протянул книгу через стол Кристе.
— Вы останетесь на мое выступление?
— Разумеется.
Он помолчал. На лице его выразилось сомнение. Потом он все-таки решился:
— Послушайте, после выступления будет нечто вроде приема… Жители Майами устраивают…
— Знаю. Я приглашена. Увидимся там, — прервала его Криста.
Питера ее слова сначала явно удивили, потом обрадовали, а затем смутили. Человек, который жил за счет слов, похоже, растерял все слова.
— Очень хорошо, — наконец пробормотал он.
Криста выдала свою самую ослепительную улыбку, забрала книгу и отошла от стола. Она даже не посмотрела на название книги — ее это не интересовало. Ее интересовало лишь то, что в крови ее бушует адреналин и сама она охвачена ощущением полной нереальности. Что, собственно, происходило? Ладони ее вспотели, сердце колотилось. Черт побери, и во рту пересохло! Она попыталась разобраться в себе.
