– О-о-о… – застонала я. – А как же Лондо-о-о-о-о-он???
– Когда ты едешь? – деловито осведомился Тим.
– Если дадут визу, то четырнадцатого февраля.
– Съезди и увольняйся. Твой Бен не стоит переживаний.
– Так я не о Бене… – пробормотала я.
– А о ком? – удивился Тим.
А действительно, о ком?
– Обо всех остальных, – сказала я. – Хорошие люди.
Разговор опять пошел о том, что на каждом месте работы я начинаю относиться ко всем, как будто они мне родные и я несу какую-то ответственность за них. А на самом деле они просто коллеги. Уйду, и через пару дней обо мне никто уже не вспомнит. Разве только Эдик…
– Все равно, – сказала я, – меня ведь еще никто у этих швейцарцев не видел. А что, если я им не понравлюсь?
– Сходи к ним. Я договорился. В понедельник или вторник. Они еще не обращались в кадровые агентства, ищут пока по знакомым. Хороший шанс.
– Шанс на что? – проговорила я задумчиво.
– На то, чтобы изменить свою жизнь.
– Разве это значит «изменить жизнь»? Это же просто поменять работу.
– О-о-о, – рассмеялся Тим, – слышу речи не мальчика, но мужа. Наконец-то ты, Ларина, повзрослела и избавилась от своих детских заблуждений.
– Тогда зачем предлагаешь мне это? – пробурчала я. – Иди уже тогда лесом.
Он и пошел. А я осталась сидеть в своих четырех стенах и размышлять дальше о жизни, точнее, о том, как ее тяжело жить. Иногда просто невыносимо. Это когда прежние заблуждения спадают с тебя, как омертвевшие кожные клетки, а новыми ты еще не обзавелся. Переломный момент, чтоб его…
То есть кто что говорит. Кто откровенно злорадствует, предвкушая, как сейчас Бена под зад ногой (в чем у меня лично большие сомнения). Кто ему сочувствует (ну, это, ясен перец, мужская половина человечества). Кто крутит пальцем у виска-в адрес Бена: мол, все не без греха, но надо было поаккуратнее. Кто крутит пальцем у виска в адрес девицы. К примеру, Марта.
– Тоже мне, – фыркала она сегодня, – борец за права человека! В нашем царстве-государстве она ничего не добьется, потому что нет у нас еще такого закона. А девушка, видно, начиталась буржуазной прессы и решила попробовать.
– Интересно, чего она хочет? – задумчиво проговорила я.
– Знамо чего, – откликнулась Марта, – денег. За моральный ущерб.
– А что она ему инкриминирует?
– Грязные предложения и распускание рук.
– Нет! – воскликнула я. – Бен очень осторожный. Ему же Лондон светит, он не будет рисковать. Тем более что у него есть подружка.
– Может, и так, – сказала Марта, – ведь все, что она говорит, недоказуемо.
– Тогда что будет?
– Спроси у юристов. Или у генерального-ему же придется разводить их по углам.
Конечно, я не пошла ни у кого спрашивать. Потому что никто мне ничего не расскажет. Особенно генеральный. Который, кстати, на вид совсем не озабочен происходящим. Проходил мимо меня сегодня в коридоре и вдруг ни с того ни с сего сказал:
– Я бы на вашем месте в Лондоне сходил в музей Сальвадора Дали. Очень любопытное местечко. Рекомендую.
– Спасибо, – церемонно проговорила я. – Будет у меня в списке одиннадцатым музеем.
– Плотный график, – рассмеялся генеральный. – Уважаю.
И удалился. Похоже, на Бена ему конкретно наплевать.
– А зачем вам?
– Можно на «ты», – великодушно предложила я.
– Хорошо, – покладисто сказала девица.
Она вообще вся показалась мне покладистой.
Ну, то есть не воительницей. Тогда тем более непонятно… Может, действительно речь о деньгах? Я ее так прямо и спросила.
– Да ну! – возмутилась девица. – Нужны мне его деньги! Только руки марать.
Суровая постановка вопроса.
– Тогда во имя чего? – поинтересовалась я.
– Просто хотела привлечь внимание к нему. – ответила она. – К тому, что он такой придурок, – Подумала и добавила:-И козел. Почему он тут работает?
Я растолковала ей почему. Мол, у него есть рука в топ-менеджменте. Поэтому все наши потуги бесполезны. Она расстроилась. Но все равно сказала, что будет держаться до конца.
– Придется уволиться, – предупредила ее я. – Не то что тебя выдавят, просто самой потом будет неприятно тут торчать.
– А я и так хотела, – сказала она. – Так что не проблема.
Послезавтра у них встреча с руководством. Будут договариваться. Уж не стала ее спрашивать, о чем, собственно, тут договариваться, если деньги ее не интересуют.
– Странная девушка, – заявила Кэт. – Но все равно молодец. Вдруг что да сдвинется. Вдруг Бена побыстрее оттранспортируют в Лондон.
Неплохо бы…
На этом тема была закрыта, потому что на самом деле Кэт горела желанием поделиться о своих горестях. Главная из которых заключалась в том, что:
– Начинаю привыкать к нему! – трагически изрекла Кэт и закатила глаза.
Это она о своем ухажере. Он прилип к ней как банный лист. Наверное, это любовь. Безответная, поскольку Кэт питает к нему не более чем любопытство. Он это вроде бы видит, но не отстает.
– Он берет тебя измором, – сказала я. – Рано или поздно он поймает момент, сделает тебе предложение, ты согласишься, выйдешь за него замуж, родишь ему детей…
– И стану как все, – мрачно закончила за меня Кэт.
Для Кэт быть «как все»-это то, что не должно случиться в жизни никогда.
Может быть, именно поэтому она до сих пор одна? Я в том смысле, что замужество-до сих пор стандартный, чаще всего встречающийся сценарий-во всяком случае, в нашей многострадальной стране. И поэтому пойти на него для нее означает опошлиться… То есть дело не в том, что она принципиальный противник или принципиальный сторонник чего-нибудь, а в том, что она просто хочет отличаться от основной массы. Хотя бы вот таким замысловатым способом.
