Педант Серега копался в мешанине оптоволоконных шлейфов, торчащих из аккуратно извлеченной из пульта панели, — видимо, магнитола барахлит или еще что-то из той же оперы. Если бы было что-то серьезное, фиг бы мы с базы улетели, с его-то характером. Я усмехнулся, представив на его месте Эда… Тот бы уже давно разложил легкое каркасное кресло и потягивал пиво из жестяной банки, ибо бутылочное не признавал, да еще бы отвлекал от работы Валерку с Робертом. Воображаемая картинка получилась очень живой: развалившийся в кресле Эд с закинутыми на плоскость тощими ногами блаженно щурится на солнышко и почесывает свободной рукой живот. Отогнав соблазнительное видение — сам бы не отказался так позагорать, — я отошел от катера на десяток шагов, загерметизировал шлем и активировал баллистический вычислитель, скрутив кукиш на правой руке. Комп ожил, выдав на дисплей с внутренней стороны забрала схему острова, на которой уже были отмечены все участники поисковой партии. Ага, местный GPS работает нормально.
— Петрович, рядом!
Кот перестал гоняться за псевдобабочкой с пестрыми крыльями и дисциплинированно пристроился слева от меня. ППМ перешел в рабочий режим, в углу дисплея развернулась миниатюрная картинка с его камеры. Удостоверившись, что «ле февр» заряжен — на всякий случай я использовал патроны с картечью, — я повесил ружье на плечо по-охотничьи, чтобы и не мешало, и можно было быстро изготовить его к стрельбе, и решительно шагнул к ближайшим зарослям. Проникшийся ответственностью момента Петрович слился с травой, и теперь его местоположение можно было вычислить лишь по задранному хвосту. И то если разглядеть сумеешь.
Заросли оказались не такими уж и густыми — между отдельными кипами кустов вполне можно было проскользнуть, тем более с моими не самыми выдающимися габаритами. Уже через минуту поляна скрылась из вида, и я приступил к непосредственным обязанностям: врубил регистратор и дальше двигался, сначала сделав панорамный обзор, а затем по мере необходимости внимательно осматривая отдельных представителей островной флоры. Вычислитель автоматически составлял базу данных и в дальнейшем изученные растения уже не выделял, поэтому с каждым пройденным десятком метров новых объектов становилось все меньше и меньше. Минут через двадцать неспешной ходьбы мы с напарником перешли в режим прогулки: Петрович убегал на пару десятков шагов вперед, делал в кустах круг и возвращался ко мне. В результате каждого такого забега комп выделял один-два новых объекта, к которым я и выдвигался. После осмотра очередного кустика цикл повторялся.
Растительный мир острова оказался довольно богат. Впрочем, от флоры посещенных ранее объектов почти не отличался — в принципе ничего удивительного, пока что мы действовали в одной и той же климатической зоне. Месяца через три работы в таком режиме придет очередь островов, лежащих южнее, там самую чуточку прохладнее, да и состав почв иной. Тогда и будем искать отличия.
Животный мир был представлен куда скромнее. Конечно, пернатых тут было чуть менее чем до фига: они перепархивали с ветки на ветку, срывались с вершин деревьев шумными стайками, периодически даже с земли вспархивали из-под лап Петровича и с завидным упорством пытались нас обгадить. Не со зла, конечно, но от всех мало-мальских птичьих компаний я старался держаться подальше. В основном это были псевдопопугаи, весьма похожие на Карлушу, но самых разнообразных размеров и самых причудливых расцветок. Один раз Петрович спугнул местного кролика — того самого сумчатого и несущего яйца. Серо- черная камуфляжная шкурка довольно неплохо его маскировала, пока он не двигался, но на бегу высоко взбрыкивающие задние лапы и куцый хвост на фоне темной растительности выделялись яркими белыми пятнами.
Кстати, листва у растений вовсе не была фиолетовой. Вернее, фиолетовой была окантовка листа или стебля и сетка прожилок, а вот между ними была обычная ткань с привычным зеленым хлорофиллом. Это цветовое сочетание издали смещалось в фиолетовую часть спектра, вводя в заблуждение людей несведущих. Да кому я рассказываю, сам в первый день попался.
Насекомых тоже было море, попадались и довольно крупные экземпляры. В их предельно отвратных вкусовых качествах мы с Петровичем убедились еще в первый выход: не почуяв подвоха, мой напарник попробовал на зуб соблазнительного жука, так его чуть не стошнило. Впрочем, меня тоже — до сих пор всплывает противный привкус на языке. Это насколько же хреново было моему питомцу, если даже я скривился от омерзения. А ведь я уловил лишь слабый отголосок сигнала кошачьих вкусовых рецепторов! Хорошо хоть файервол был включен в коннекторе, а то вычищай потом шлем. Радовал тот факт, что у островных насекомых пока отсутствовали ярко выраженные морфологические отличия — из-за относительной молодости архипелагов? — поэтому ловить мурашей не пришлось: такие образцы уже имелись в коллекции зоологов. Разве что вычислитель без всякого моего вмешательства вел статистику, но мне это совершенно не мешало.
Удалившись от стоянки катера примерно на километр и осмотрев все встретившиеся по пути биоценозы (даже в заиленный ручеек залезть не поленились, правда, кроме тины и водорослей, ничего в нем не обнаружили), я решил сменить тактику. Ничего особо примечательного вокруг не наблюдалось, поэтому я приказал Петровичу перейти в режим патрулирования и направился по азимуту к торчащей в центре острова скале. Вся информация с моего вычислителя шла прямиком в главный «мозг» базы на Флоранс, и по идее нас в режиме реального времени должен был «вести» кто-то из ученых. Но на Нереиде, учитывая наличие данных первичного исследования, этой нормой пренебрегали, предпочитая в спокойной обстановке пересмотреть записи, буде в них обнаружится что-то интересное. Я, признаться, долго к этому не мог привыкнуть, вот и сейчас подсознательно ожидал оклика куратора, но, ясное дело, не дождался. Смирившись с таким пренебрежением должностными инструкциями, я углубился в чащу вслед за Петровичем. Судя по картинке с его ППМ, ничего стоящего внимания, а тем паче опасного в непосредственной близости не было.
Напарник, почуяв свободу, ускакал чуть ли не на километр вперед, потом вдруг стал нерешительно топтаться на одном месте — судя по плану на дисплее, вблизи той самой фаллической скалы. Подгоняемый любопытством, я перестал глазеть по сторонам и целенаправленно начал ломиться сквозь заросли, обходя разве что совсем уж большие деревья и торчащие кое-где валуны. Вообще-то странно видеть такие камни в джунглях на тропическом острове, обычно они свидетельствуют о зонах прохождения ледника. Еще один фактик в копилочку, между прочим. Минут через десять я добрался до места, спугнув по пути пару зайцев и несметное количество птиц, но комп ничего нового не засек, так что отвлекаться не пришлось.
Джунгли кончились внезапно, как отрезанные: между стеной деревьев и серым базальтовым массивом протянулась довольно широкая «полоса отчуждения», поросшая чахлой травой. Здесь же обнаружилась целая россыпь валунов самых разных размеров. На одном из них изображал столбик Петрович — весьма характерная поза: уши торчком, голова наклоняется то влево, то вправо, как будто кот пытается что-то рассмотреть во всех подробностях, но никак не выберет нужный ракурс, а хвост беспокойно хлещет по камню. До того задумался, что машинально вернул шерсти естественный цвет и сейчас ярко выделялся на гладкой макушке валуна. Интересно, чего это он почуял? На всякий случай присев под кустом (покрытие-хамелеон послушно превратило скафандр со шлемом в пестрый зелено-фиолетовый ковер), я взял ружье на изготовку и шепнул в микрофон:
— Обстановка.
Петрович прижал уши, но вместо внятного доклада динамики выдали короткую фразу:
— Там… мррр… Стррранное?..
Тягучий синтезированный тенор каким-то необъяснимым образом сумел передать вопросительную интонацию, но я и так прекрасно видел, что напарник не на шутку озадачен. Я включил «стереорежим», развернув окошко камеры ППМ на ползабрала, и уточнил задачу:
— Цель. Наблюдение.
Петрович мотнул рыжей башкой, отчего изображение на левой половине дисплея резко дернулось, и уставился куда-то на вершину скалы.
Надо сказать, что вблизи она уже не походила на некий мужской орган — видимо, из-за размера: с моей позиции я видел уходящую почти вертикально вверх изъеденную ветром базальтовую стену, самой природой приспособленную под птичий базар. Правда, пернатые почему-то думали по-другому и облетали каменюку стороной. По крайней мере, даже следов помета я на ней не обнаружил, не говоря про гнезда. Судя по показаниям сканера, с нашей стороны «палец» возвышался на тридцать два метра и имел в диаметре у основания около пятидесяти, постепенно сужаясь к вершине. Активировав рабочее
