До самого вечера мы с Петровичем предавались сибаритству, изредка прерываясь на перекусы. Потом бездельничать мне надоело, и я оккупировал сауну, заодно включив подогрев в бассейне. Проторчал здесь почти два часа, периодически ныряя в теплую воду, которая после сухого жара парной приятно холодила тело. Наконец и это занятие мне наскучило, и я вышел в кают-компанию, облачившись в мягкий махровый халат. Здесь я совершенно неожиданно наткнулся на Галю, которая сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и поглаживала пристроившегося у нее на коленях Петровича. Девушка была чем-то расстроена, судя по невидящему взгляду, упертому в экран на противоположной стене. Звук она отключила, но по мельтешению красочных кадров было ясно, что по внутрикорабельной сети транслировались какие-то клипы. Я хмыкнул понимающе, поплотнее запахнул халат и направился к бару. Через пару минут путем нехитрых манипуляций стал обладателем двух коктейлей в высоких фужерах, с кубиками льда и трубочками. Устроился в соседнем кресле, деликатно кашлянул. Галя вздрогнула, но тут же взяла себя в руки — спихнула с колен Петровича, опустила ноги на пол и одернула полы белого лабораторного халатика. Даже сделала попытку поправить немного растрепанную прическу, что вообще-то хороший признак. Я ободряюще улыбнулся и протянул девушке фужер.
— Это «Маргарита», слабоалкогольная, — пояснил я и отхлебнул из своей емкости. — Ну рассказывай, что стряслось.
— Я тоже рада тебя видеть, Олег! — хмыкнула Галя. — Соскучилась даже.
— Значит, мир? — приподнял я бровь.
— Мир, мир, — засмеялась девушка.
Она прямо на глазах приходила в форму, грусть куда-то улетучилась.
— Так что случилось? — попытался я настоять на своем.
— Не обращай внимания, на работе завал, — отмахнулась Галя. — Профессор волнуется и нас всех издергал. А тут еще этот…
— Кто? — помимо воли вырвалось у меня.
Галя снова нахмурилась.
— Обещай меня сегодня ни о чем не спрашивать, — попросила она, сделав глаза как у Петровича, когда он пытается вышибить из меня слезу. — Просто был тяжелый день. Скоро все образуется.
— Хорошо, — не стал я спорить. — Про меня еще не вспоминало начальство?
— А чего о тебе вспоминать? Ближайший полевой выход через четверо суток, вот тогда уже не отвертишься.
Тут она права. По идее, начался второй этап исследований, и теперь основная нагрузка ложилась на Охотников. Егерей будут использовать лишь в самых проблемных либо самых интересных местах, где без их опыта и багажа знаний не обойтись. Так что коллегам Иванову с Петровым предстоит довольно спокойная жизнь — планета явно не проблемная, нештатных ситуаций предвидится минимум. Но только не мне — я приписан к биолаборатории и буду сопровождать биологов чуть ли не в каждом выходе, если только комбат Исаев не найдет мне занятие поинтереснее. И вот тут засада — для разруливания нештатных ситуаций с избытком хватит Иванова с Петровым, меня будут дергать по остаточному принципу. Так что здравствуй, головняк! Как я уже говорил, яйцеголовые — контингент проблемный, не уследишь. Печально.
— А может, забьем на все и завалимся в сауну? — предложил я, мысленно поморщившись. Честно говоря, мне уже через край. — И в бассейне вода приятная.
— А давай! — неожиданно согласилась Галя. — Пойду переоденусь, а ты еще коктейль приготовь. Мне понравилось.
Девушка одарила меня странной улыбкой и скрылась в каюте. Вот и понимай как хочешь! Явно мне ничего не светит, по крайней мере сегодня. С другой стороны, не отказалась… С Женечкой, что ли, поцапалась? Тогда понятно. С одной стороны, становиться «мстей» взбалмошной девицы как-то унизительно, с другой — почему нет? С Королевым все ясно, рано или поздно он на Галю плюнет, и та с разбитым сердцем будет искать ему замену. А тут я — молодой и красивый. Согласен, цинично. Но у нее своя голова на плечах, вот и пусть думает. Хорошо бы, конечно, чтобы до постели у них не дошло. С другой стороны, что мне мешает набить сопернику морду и получить заслуженный трофей? Надо думать…
Некстати нарисовавшийся Петрович выдал образ окровавленного Королева, причем я четко различил следы кошачьих когтей на его физиономии. На смену ему пришла волнительная картина нашего с Галей интима, рядом с кроватью расположился с гордым видом рыжий кот. Я похлопал по колену, подзывая Петровича, и тот кочевряжиться не стал.
— Спасибо, братан! — растроганно произнес я, почесывая его за ухом. — Предложение правильное, но я уж как-нибудь сам. Не вздумай лезть к Королеву! Усек?!
Петрович муркнул возмущенно, но с колен не спрыгнул — смирился. Вот и славно. Сам разберусь. Тут как раз из каюты вышла облаченная в банный халат Галя, и я выбрался из кресла, уронив Петровича.
Я оказался прав — в тот вечер мне ничего не обломилось. Просто провел время в компании приятной девушки, что тоже хлеб. Сидели в парной, плавали в бассейне, пили коктейль — в общем, все чинно и благородно.
На третьи сутки после того памятного вечера наши с Петровичем выходные закончились, и пришлось сегодня с самого утра явиться в биолабораторию, пред светлы очи профессора Накамуры. Против ожидания, тот долго с нами общаться не стал, отфутболил к старому знакомцу Викентию Федоровичу Егорову, сославшись на занятость. Мы, понятное дело, возражать не стали и нашли Викентия во втором от входа индивидуальном боксе, дверь которого была украшена табличкой с идентификационными данными. Весельчак-ученый нашему появлению обрадовался.
— Рад, весьма рад! — объявил он, едва завидев нас. — Профессор Накамура сейчас очень занят, сами понимаете, начальный период работы на новом месте, бардак до сих пор не разгребем. С другой стороны, под шумок могу вам устроить экскурсию — не возражаете?
Вот интересно, с чего бы нам возражать? Все лучше, чем торчать в боксе или потреблять спиртное с коллегами. Мы с таким занятием второй выходной убили, а дальше скука одолела. Галя целыми днями на работе, да и по вечерам она не особенно приветлива была, скорее задумчивой и усталой казалась. Так что к концу выходных мы с питомцем порядочно измаялись бездельем.
— Как скажете, друг Викентий! — покладисто согласился я. — Показывайте ваши владения.
— Они теперь такие же ваши, как и наши, — возразил тот и извлек из шкафчика неизменный белый халат. — Наденьте, а то местные обитатели не поймут.
— Так, может, и Петровича брать с собой не стоит? — поинтересовался я, натягивая халат поверх повседневной формы. Поморщился мысленно: кобура скрылась под полой, и теперь добраться до пистолета было проблематично. Впрочем, сразу же себя одернул — за каким хреном мне оружие в защищенной лаборатории? — Все же зверь, начнут бухтеть про рассадник микробов.
— Не начнут, — заверил Егоров. — А начнут, так успокоим. В конце концов, в защищенные боксы мы не полезем, а в остальных помещениях ничего страшного.
— Как скажете, — хмыкнул я и направился следом за проводником, не забыв кликнуть Петровича.
Кот дисциплинированно пристроился рядом и далеко не отходил, хотя периодически бодал башкой мои ноги и то и дело забрасывал недоуменными образами-вопросами, когда натыкался на что-то непонятное. Я в ответ посоветовал на непонятки забить, поскольку сам мало что понимал в окружающих приблудах. А вот Викентий чувствовал себя здесь как рыба в воде и умудрялся по ходу дела давать подробнейшие описания всему и вся. Сначала он провел нас довольно длинным коридором с дверями по обеим сторонам — это оказался административный блок с личными кабинетами сотрудников, каковых было ровно двадцать штук. Попутно Егоров пояснил, что в персонале биолаборатории числится пятьдесят четыре человека, включая меня. На мой недоуменный вопрос, почему же тогда кабинетов так мало, пояснил, что почти все они двухместные, плюс у некоторых особенно продвинутых сотрудников есть совсем крошечные индивидуальные боксы непосредственно в лабораторных помещениях. Заодно выяснилось, что нам с
