какую-то там обличаловку о Голливуде и словил себе волчий билет? Ты о нем?
— Ну да. Но он до сих пор держит нос по ветру. И он от тебя…
— …тащится. Понял. Передай своей подружке, что как-нибудь пообедаем все вместе, ну или типа того.
— Ну а вообще, как ты там с гориллами этими?
— Э-э, отлично. Хотим вот заехать на Майма-Маундс.
— Чего? Вы там в натуралисты заделались?
— Это Крус предложил.
— Майма-Маундс. Вау. Даже и не слышал. Могильники, что ли?
— Да вроде бы земляные бугры. Их по всему миру полно — в Норвегии, Южной Америке, в Вашингтоне на востоке, уж не знаю где еще. Потерял буклет.
— Круто. — На какое-то время повисла тишина. — И твои дружки хотят поглядеть на эти, как их…
— Ледниковые отложения.
— Так они вместо стрип-клуба хотят поглазеть на какие-то там камушки? Ты серьезно?
— Ну, это, да.
Мне сразу представилось, как Роб сидит с ногами на столике у себя в патио, пялится на свои шлепки и помешивает лед в роме с колой, пытаясь осмыслить услышанное.
— Ну тогда оттянитесь там по полной.
— Можно попросить тебя об услуге?
— Да, брат. Валяй.
— Зайди в сеть и поищи там «икс-гаплотип». Прямо сейчас, если время есть.
— Икс-что?
Я проговорил слово по буквам и добавил:
— Перезвони, ладно? Если буду недоступен, надиктуй на голосовую почту.
— С удовольствием. — Он замолчал, только ручка скрипела по бумаге. — Это типа лекарства новые, или?..
— Или, скорее всего.
— Угу. Ну ладно, я рад, что канадцы не стали тебя делать почетным гражданином. Жду не дождусь услышать все из первых уст.
— А я все вывалить. Сигнал пропадает, отключаюсь.
Он сказал: не беспокойся, брат, и связь оборвалась. Мне все равно было беспокойно.
И вправду, чуть позже у Харта зазвонил телефон, заставив того разразиться потоком однообразной брани и размолотить кулачищем приборную панель. Он все еще кипел, когда мы заехали в Поджер-Рок заправиться и уточнить дорогу. Крус, в то же время, воспринял новости о «досрочном освобождении» Рассела Пирса с бесстрастностью дзен-буддиста, нисколько ему не свойственной.
— Ну и пофиг. Давайте выпьем, — таков был официальный комментарий.
Поджер-Рок располагался в лощине милях в пятнадцати к югу от столицы штата, Олимпии. Впечатляться тут было нечем: всего-то с дюжину дряхлых, запущенных зданий, выстроившихся вдоль мелкой речки, повсюду знаки с запретом на стрельбу. Все кругом шелушилось, ржавело и разваливалось, устремляясь к центру Земли. Только начальная школа выбивалась из общей картины: утопическая постройка из кирпича и черепицы, стоящая чуть поодаль и на возвышенности; сквозь заросли ольхи и кизилового дерева виднелась свежая краска. Как будто приземлились инопланетяне и оставили по себе монумент.
Крус залил бак на семейной заправке с допотопными колонками, которые выдавливали из себя топливо целую вечность. Я купил вяленой говядины и пакет молока с истекшим сроком годности, чтобы успокоить свои бурлящие внутренности. За прилавком стояла женщина с желтоватыми волосами и нагрудным значком, на котором красовалась размытая фотография младенца в слюнявчике. Она барабанила по клавишам с нервной улыбкой, яростно пыхая сигаретой. Меня не узнала, слава Богу.
Зазвенел дверной колокольчик, и в магазин ввалился Крус. Его взгляд метался по помещению, рубашка прилипла к телу, словно ее обладателя облили из шланга. Он протиснулся мимо меня, оставляя за собой запах подмышек и дешевого одеколона, буркнул что-то кассирше и всучил ей кредитную карточку.
На улице мне пришлось прикрыть глаза от солнца. Харт стоял привалившись к капоту.
— Заскочим сейчас в бар, пивка глотнем.
Он закашлялся, как кашляют курильщики, и сплюнул в гравий, рядом с разбитой банкой из-под джема. Среди осколков сновали пчелы.
— А как же Майма-Маундс?
— Никуда они не денутся. Ну и вообще, не время еще.
— Не время?
Харт прищурился — глаза у него были розовые, как у хорька, — и едва заметно улыбнулся. Покончив с сигаретой, он прикурил от бычка еще одну.
— Так Крус сказал.
— Ну и что это значит? «Не время»?
— Без понятия, Рэй-бо. Вообще без понятия. Чего Круса не спросишь?
— Ну ладно. — Я сделал большой глоток теплого молока, размышляя о том, как обернулась эта поездка — пока что самая дикая в моей жизни. — Как ты себя чувствуешь?
— Зашибись.
— Только выглядишь хреново. — Когда рядом не было Круса, я еще кое-как мог с ним общаться. А потом я соврал: — Сильвия волнуется.
— Насчет чего?
Я пожал плечами и оставил тему. По его лицу, по опухшим глазам было ничего не понять. По правде говоря, я не совсем узнавал его — эту обдолбанную тушу, нависшую над машиной, с искаженными, как у горгульи, чертами.
Харт веско кивнул, словно постиг внезапно какую-то великую, вековечную загадку вселенной. Улыбка вернулась на прежнее место.
Оглянувшись, я увидел за окном магазинчика смутную тень Круса.
— Чувак, что мы тут делаем? В три мы могли бы уже быть в Портленде.
Что на самом деле означало: прыгаем в машину и погнали в Калифорнию. А Крус пусть остается на заправке вместе с хреном своим и грозится нам вечной местью — мне по барабану.
— За книжку свою хочешь засесть?
— Даже если книга и будет, писатель из меня не очень. Не уверен даже, выйдет ли из этого бардака какой-нибудь фильм.
— Да и актер из тебя не очень. — Он расхохотался и похлопал меня железной ручищей по плечу, показывая, что шутит. — Эй, слушай сюда. Ты вот знал, что Крус учился на геолога в Калифорнийском? А он учился. Здорово шарит в ледниках, камушках и всякой такой фигне. Думал работать в нефтянке на Аляске. Зашибать по-крупному. Но ты же знаешь, как в жизни бывает, Рэй-бо.
— Он закончил Калифорнийский?
Я старался не выдать своего изумления. Я-то учился в Вашингтонском университете. Там сильная медицина, но экзаменаторы рассудили, что это не мой конек. Остались политология и драма.
— По футбольной стипендии. Он же пробивной и злой как черт. В гетто таких как грязи.
Это кое-что объясняло. У меня почему-то полегчало на душе.
Появился Крус, на ходу кромсая ножичком плитку жевательного табаку.
— Айда, Харт. Щас от жажды сдохну.
И, совсем как ковбой, который отвязывает лошадь, хотя ему только-то и надо, что на ту сторону улицы, он завел мотор, проехал четверть квартала до «Таверны Муни» и по диагонали загнал машину между сеновозом и универсалом с наклейками на бампере: «нет демократам, да — ношению оружия».
Харт спросил, хочу ли я составить им компанию, и я ответил — можно, только попозже, хочу ноги размять. Залезть в эту душную нору и надуться до одурения вместе с местными забулдыгами и моими
