Безумный художник. Убийца. Маньяк. Подземные толчки продолжали сотрясать город, но он не замечал их. Юругу открыл ему слишком много тайн, чтобы можно было подчинить любой страх, но Юругу предал его, обманул, отвернулся. И теперь Пилс был сам по себе. Был с того самого момента, когда на свидание с ним пришла помощник адвоката сестры. Помощник по имени Джо. Она сказала, что Флавин и Габу пропали. «Значит, меня предали», – думал Пилс глядя в ее глаза. Глаза, которые он хотел нарисовать ее же собственной кровью. Но в тот момент на нем были кандалы, а сейчас… сейчас она была единственной, кто связывал его и тайну, которую он хранил. Тайну отвернувшегося от него бога. А главное у нее была карта. Карта Кафланда, благодаря которой все еще можно было сбежать отсюда, спастись. Пилс отыскал в кармане визитную карточку, которую ему оставила Джо. Ждет ли она его? Думает ли о нем? Город снова содрогнулся.
– Ты чувствуешь это? – процедил сквозь зубы Пилс, вспоминая Джо. – Мы все в одной лодке. Мы все идем ко дну, – он прислушался, словно Джо действительно могла услышать его слова и дать ответ. Эта миниатюрная Джо. Эта импульсивная, словно ребенок Джо. Беспечная Джо. И Джо, которая больше всего на свете боялась остаться одна. Снова.
Глава тринадцатая
В ту ночь, когда Флавин и Габу оставили Андеру, она была одна. «Сердцу нужна любовь. Телу нужна страсть», – думала Джо. Она приняла ванну, сменила постельное белье. Когда часы пробили полночь, Джо открыла двери и окна. Она лежала на кровати и ждала своего любовника. Свет был выключен. Ее тело пахло жасмином. Хершу всегда нравился этот запах. Хершу, которого она знала с детства. Знала с того дня, когда монстр убил ее родителей, и она стояла среди разбросанных по комнате внутренностей и частей тел и пыталась заплакать. Монстр смотрел ей в глаза, и из его рта текла слюна. Джо была напугана. Джо было двенадцать, и она почему-то думала о своем тринадцатом дне рождении, которое, возможно, никогда не настанет. Тогда-то и появился Херш. Он спас ее. Унес на крышу небоскреба. Ветер на крыше был слишком сильным, и Джо казалось, что он обязательно подхватит ее и швырнет вниз, но она не боялась. В эту ночь, в своем доме, смерть была слишком близко, чтобы сейчас бояться чего-то неосязаемого. У смерти было лицо. У ветра были лишь стороны света. Джо взяла Херша за руку. Он не был героем. И не был монстром. Он был рожден на стыке. Его отцом был герой. Его матерью – монстр. Вечный одиночка. Безумная амальгама генетических мутаций, выведенных в специальных лабораториях, но нашедших друг друга в естественной среде обитания. Таким был дитя ночи и пасынок света. Джо видела, как меняются его формы. Бесконечная деформация. От идеально-прекрасных до уродливо-отталкивающих. То он герой. То он монстр. То он просто человек, то снова монстр.
– Не бойся, – сказал он Джо.
– Я не боюсь, – сказала она.
– Твои родители, – сказал он. – Хочешь вернуться и оплакать их?
– Да, – сказала Джо, но так и не смогла заплакать, когда они вернулись в ее дом.
– Ты сильная, – сказал ей Херш.
– Я одинокая, – сказала Джо.
– Одиночество не убивает, – сказал Херш. Джо снова взяла его за руку. – Я отведу тебя в приют, – сказал Херш.
– Не хочу в приют.
– Ты слишком молода, чтобы быть одной.
– У меня есть ты.
– Нет, – сказал Херш и ушел. Оставил ее одну на улице, где господствовали те, кто ублажал ночами монстров, героев, и тех, кто готов был рискнуть и выйти из своих домов, когда часы перешагивают полночь. Джо не испугалась. Она знала, что Херш наблюдает за ней. Может быть, это была ее детская вера в лучшее, но это помогло ей выжить. Высокая шлюха в мини-юбке и чулках в крупную сетку подошла к ней и спросила, что здесь делает такая маленькая, но уже красивая девочка. Джо посмотрела на нее и взяла за руку. Так шлюха стала ее новой матерью. Так Джо узнала, что когда приходит клиент, она должна взять свои игрушки и запереться в ванной. Потом ее новая мать стучалась в дверь, выбивая заранее оговоренную дробь, и смывала со своего тела рабочую грязь.
– Потри мне спину, – говорила она Джо. – Принеси бритвенный станок. Подай крем… – Новая мать всегда должна была быть красой. Она говорила, что это ее кредо – женщина должна быть красива и умна, мужчина должен быть решителен и обеспечен. Иногда новая мать плакала. Джо смотрела на ее слезы и завидовала. Однажды она услышала крики своей новой матери и выбежала из ванной, чтобы помочь ей.
– Никогда больше так не делай, – сказала ей новая мать и на следующий день подарила наушники и плеер. Песни были веселыми, и новая мать заставляла Джо петь эти песни, когда уходил клиент. Под голос своей приемной дочери, она засыпала. Иногда Джо пряталась под кроватью. Она не знала, зачем это делает. Может быть интерес. Может быть просто детская шалость. Она подслушивала. Подглядывала. – Никогда так не делай, – говорила ей приемная мать.
– Почему? – спрашивала Джо.
– Потому что, если ты так сделаешь, то станешь такой, как я.
– Ты мне нравишься.
– Ты много не понимаешь, – говорила приемная мать, и брала с нее слово, что Джо больше так не сделает, но Джо делала. В тот день, когда ее вторая мать умерла, Джо снова пряталась под кроватью, ждала, прислушиваясь к каждому звуку. Но звуков было мало. Лишь пару раз вскрикнула приемная мать, да тяжело сопел клиент. В этом не было ничего необычного. Затем клиент ушел. Джо ждала, когда мать поднимется с кровати и пойдет в ванную, но мать не вставала. Пять минут, десять. Джо решила, что она спит, выбралась осторожно из своего убежища. Мать лежала на кровати. Глаза ее были открыты. Руки сжаты в кулаки. На шее чулок, которым клиент задушил ее. Джо смотрела на свою приемную мать и снова не могла заплакать. А клиент… Он не был монстром. Не был героем. Обыкновенный человек, решивший, что в эту ночь кто-то должен умереть.
– Он искал тебя, – сказал Херш. Джо не слышала шагов своего друга, но не удивилась.
– Я всегда знала, что ты где-то рядом, – сказала она.
– Хочешь уйти отсюда? – спросил Херш.
– Да, – сказала Джо, беря его за руку. Они снова оказались на крыше небоскреба. Херш смотрел на нее, и его формы продолжали меняться. – Думаю, ты наблюдал за мной так же, как я наблюдала за своей приемной матерью, – сказала ему Джо.
– Мы оба с тобой одиноки, – сказал ей Херш. Джо обняла его за шею и поцеловала в губы, ставшие человеческими в тот момент. «Сердцу нужна любовь. Телу нужна страсть». Херш оказался хорошим любовником. Первым и последним. Идеальным и отвратительным. Герои – люди. Монстры – люди. Люди – монстры и герои. Джо требовала. Херш требовал. Джо просила. Херш просил. Джо отдавалась ему. Херш отдавался ей. Но Джо не любила его. Иногда она думала, что любит, но это был самообман.
– Не хочу, чтобы ты умирала, – сказал ей как-то Херш.
– Я не умру, – сказала ему Джо.
– Все, кого я люблю, умирают, – сказал Херш. – И ты тоже умрешь. Ведь ты всего лишь человек.
– Для тебя я могу стать монстром.
– Ты не можешь стать монстром.
– Я могу притвориться.
– Но потом снова умрешь, – Херш заплакал. Джо целовала его щеки и слизывала слезы. Они занялись любовью, а формы Херша продолжали меняться. Он то заполнял ее. То терялся где-то отсутствием ощущений. То причинял боль. То спасал от боли. То становился таким же, как она, то снова заполнял. Чудовищный круговорот. Чудовищная страсть. Но все-таки страсть. А потом появился Флавин. И Джо подумала, что люди должны любить людей. Подумала, но не смогла уже оттолкнуть Херша… И вот она принимает душ. Лежит в своей кровати и ждет. Ждет Херша, но Херш не приходит. Впервые не приходит. Ее первый и последний мужчина. Ее крестный отец и ее любовник.
– Черт! – Джо не верила, что этот день настал. «Сердцу нужна любовь, телу нужна страсть». Неужели теперь ей придется искать нового партнера? Неужели тело заставит ее что-то менять? Нет. Никогда. – Черт! – Джо поднялась с кровати. Она любила Флавина, но она хотела Херша. Сейчас хотела. Как никогда
