Карл с удивлением отмечал про себя, как это делается на неосвоенных планетах. Вот трактор тащит свежеспиленное дерево с наскоро обрубленными сучьями. Вот два парня простыми железными скобелями, как в средневековье, вручную ошкуривают бревно, вот его протаскивают по козлам над большим костром и мажут разогретое дерево какой-то пропиткой. Все древесные отходы летят в тот же костер.
Наверное, если бы здесь уже была колония и приличная плотность населения, рубка леса как-нибудь регулировалась, но когда на всю планету два десятка человек, деревья можно рубить где попало и как попало. Хотя оставить обрезки гнить на земле эти ребята, похоже, были органически не способны — все, что не пошло в костер, грузилось в тракторный прицеп и, видимо, должно было попасть в ферментер.
Уже стемнело, когда начальник станции торжественно перебросил рубильник и подал в сеть поселка энергию от ГЭС.
Джилли, как начальник аварийной партии, больше других вкалывавший на ремонте, испарился нести вахту на «Марианне» как раз тогда, когда можно было пожинать плоды успеха, а вместо него под большим навесом в центре поселка, где горели яркие лампы и стояли столы, появились капитан и Лада в сопровождении всех юнг.
Лада быстро перезнакомилась со всеми аборигенами и уже выясняла у ботаника станции:
— Эжен, а какую траву тут можно есть?
— А тебе зачем?
— Да вот есть такой ритуал: когда космонавт первый раз в жизни попадает на другую планету, он должен выпить стакан воды из местного ручья или родника и сжевать местную травинку.
— Ну раз ритуал, тогда да… — Эжен потянул из висящих на поясе ножен здоровенный охотничий нож и скрылся в темноте за домом. Через несколько минут он вернулся, держа в руках несколько стеблей в человеческий рост.
— Кто тут собрался пастись на нашей траве?
Лада указала на Карла.
— Держи.
Карл с сомнением разглядывал врученный ему толстый стебель. Попробовал на зуб — и расплылся в широкой улыбке. А затем вгрызся в стебель с энтузиазмом, какого, наверное, не испытывал с детских лет.
— А нам?! — дружно завопили юнги, посмотрев на его лицо.
Эжен, улыбаясь, нарубил остальные стебли на полуметровые куски и раздал всей молодежи, включая Ладу. Персонал биостанции переглядывался, сдерживая смех.
Видя недоуменные выражения на лицах старших членов экипажа «Марианны», Эжен пояснил:
— Это культурный сахарный тростник. Он у нас тут хорошо прижился. Получается даже слаще, чем под Бетой.
После окончания торжественного ужина, посвященного прибытию корабля и восстановлению ГЭС, вдруг оказалось, что «Марианне» уже нечего делать на планете. Пока аварийная партия возилась с ГЭС, остальные члены экипажа успели разгрузить то, ради чего корабль и зашел эту систему, перелить из компьютеров биостанции отчеты и письма, которые следовало передать в обитаемую часть Галактики, и даже заполнить речной водой баки для рабочего тела. Осталось вернуться на корабль да упаковать надувные лодки и всякое аварийное снаряжение.
Естественно, ни о каком бордингаузе на экобиостанции речи не шло, потому ночевать пришлось в спартанских условиях — в противоперегрузочных креслах маленького салона в основном корпусе «Марианны», предназначенного для размещения людей при взлете и посадке. Салон был рассчитан человек на пятьдесят, полную пассажирскую загрузку, а сейчас вместе с пассажирами не набиралось и двадцати, поэтому разместились достаточно свободно.
Лада, правда, предлагала немедленно взлететь, развернуть жилую палубу и уж отдыхать так отдыхать. Но капитан шикнул на нее: мол, все пилоты и механики устали, какой тут взлет. А уж на аврале все точно попадают. Да и расположение планет неправильное. Вот завтра в полдень взлетим — и сразу на параболу, ведущую прямо к точке скачка.
Ночью Карл вдруг проснулся от того, что в соседнем кресле всхлипывала Лада. Он нежно обнял ее и почувствовал, что девушку буквально бьет дрожь.
— Лада, милая, что с тобой? — он осторожно потряс ее за плечо.
— Мне страшно, — девушка открыла глаза. — Не обращай внимания, это реакция.
— Как не обращать внимания?!
— Так… Все равно ничего с этим сделать нельзя. Пройдет.
— А чего страшно?
— Сегодняшней посадки. Ты не представляешь, какой это был риск. На гиперболической скорости в атмосферу, причем здесь, где она не больно-то изучена, да еще метеослужба не отвечает. Все на интуиции, на кончиках пальцев, на вестибулярке. Я такое делаю в первый раз.
— Но тебя же кэп страховал.
— Ну и что? Все равно страшно. Пока летели, не до того было, пока вы там что-то героически чинили, тоже не до того. А сейчас отпускает. Не обращай внимания, пройдет.
Карл притянул её к себе и покрепче обнял.
— У тебя в объятиях так хорошо, тепло, страх отпускает. — сонным голосом прошептала она. — Но ты же сам так не заснешь.
— Значит, будем спать по очереди.
Когда небо за иллюминаторами салона посветлело, Карл аккуратно переложил Ладу на соседнее кресло, встал, потянулся и зачем-то решил выбраться на крышу фюзеляжа. К его удивлению, там обнаружился капитан с чашкой кофе в руках, любующийся берегами реки под рассветными лучами Сигмы Дракона.
Карл рассказал ему про ночные события.
— А, не бери в голову, — ответил капитан. — Это абсолютно нормально. Такие кошмары — неизбежный этап взросления пилота. И я, и Джилли тоже в свое время не раз просыпались в холодном поту, переживая катастрофы, которых не случилось в реальности. Девочке ещё повезло, что рядом оказался большой и теплый ты, в которого можно уткнуться носом и согреться в его тепле. А большинству приходится переживать такие ночи самостоятельно. И только утром можно прийти к учителю, чтобы объяснил и успокоил.
Порыв ветра сорвал мелкие брызги с короткой волны с барашками и добросил их до людей, стоявших на пятиметровой высоте над уровнем воды. Свет чужой звезды, река, запах свежести, легкое покачивание огромного корпуса звездолета на короткой речной волне, свежая зелень листвы, песчаные обрывы… Карлу показалось, что до сих пор у него никогда не было таких ярких впечатлений от жизни, как в последние сутки.
— Это потому, что первая чужая планета? — спросил он у капитана.
Тот задумался:
— Да, пожалуй, нет. Это всегда так. Может быть, это и есть то, ради чего мы терпим месяцы заключения в надувных кевларовых мешках. Зато когда попадаешь на планету, не важно, в первый раз ты на ней или она тебе знакома как родная, то дышишь ею полной грудью.
— Дикая планета, — поднял Карл другую тему. — Три домика, силуминовый фаббер в сарае, бутаноловый ферментер на заднем дворе… Даже трудно представить, как это будет, когда начнётся колонизация.
— Как-как, — отозвался капитан. — Как оно и бывает обычно. Построят в Сильверхавне кораблик тысяч на десять тонн, набьют его всякими металлургическими печами, линиями разливки и роботами- сборщиками, добавят немного карьерных самосвалов с экскаваторами и отправят под Сигму Дракона. Здесь его посадят где-нибудь неподалёку. Обычно экобиостанцию ставят на месте, которое по данным разведки лучше всего подходит для первого города, то есть рядом основные полезные ископаемые. Потом на пассажирских кораблях, временно снятых с регулярных линий между густонаселёнными мирами, привезут тысяч десять, а то и двадцать колонистов. За год-другой они тут возделают землю в радиусе километров пятьдесят вокруг корабля-завода, а вокруг него построят город. Потом постепенно группки людей будут отделяться от основной колонии и создавать анклавы вблизи месторождений чего-нибудь ценного и прочих
