изодранную спецовку. От выплеснувшегося в кровь адреналина его била крупная дрожь. От обычной машины после такого столкновения осталась бы горстка железной трухи. И был бы сейчас вантовый красавец не Большой Обуховский мост, а мост инженера Витиса. От пережитого напряжения в голову лезла всякая чушь. Игорь нервно усмехнулся.
После нескольких сильных ударов смятая дверь со стороны водителя наконец поддалась, и он, заслоняясь от пламени, дотянулся до лежащего на сиденье карабина, в пазах которого застыла последняя шашка. Игорь дернул ручку тумблера и оглядел некогда уютный, а теперь полностью изуродованный салон «тойоты» — переставшие пищать индикаторы мигали вразнобой, на экране пересылочного аппарата застыло слово «расщепить». Четырехколесный гигант совершил свою последнюю поездку.
Откуда-то послышался скрежет. Игорь обернулся и увидел, как открылась задняя дверь кнуга и на асфальт спрыгнул окровавленный Рубинчик. Припадая на правую ногу, он побежал прочь с места аварии. Вскинув ружье, Витис бросил взгляд на шкалу индикации заряда — осталось всего ничего.
В другой раз. Прикрыв дверь, он похромал к накренившемуся Уралу, рядом с которым в этот момент завязался поединок.
Размеживший веки Панов не сразу сообразил, сколько пролежал без сознания. В висках пульсировала боль, легкие саднило. Кажется, он сломал ребро. Омоновец вспомнил, как догнал грузовик и полез в кабину, нанеся серию ударов по бритому черепу водителя в попытке перехватить руль. А потом… что потом? Он поморгал, стараясь разогнать застилающую глаза мутную пелену. И вдруг периферийным зрением зацепил громоздкую мускулистую массу, выбирающуюся из кабины врезавшегося в ограждение Урала.
Живучий, гад. Панов пошевелился, сморщившись от полоснувшей грудь боли. Стянув с головы маску, сплюнул на асфальт сгусток кровавой слюны. Поднялся и, покачнувшись, потянул из голенища сапога зазубренный нож.
Вокруг с рокотом бушевало пожарище.
— Давай, сволочь, — скалясь ухмылкой палача, прорычал водитель, выставляя огромные кулаки, в одном из которых был зажат кривой кусок арматурины. — Смелей!
Панов сделал обманный выпад, метя лезвием противнику под ребро. Тот ушел в глухой блок. А затем ринулся в атаку, заехав рассекшим воздух стальным прутом в солнечное сплетение омоновца. У того перехватило дыхание, но он успел, одной рукой отразив косой удар железа, второй ухватиться за бычью шею наемника, почувствовав, как мышцы под кожей завязались в тугие узлы. Сцепившиеся противники грозно сипели в крепких объятиях, пробуя друг друга на силовой барьер. Это была не драка, а профессиональный поединок двух крепких тренированных мужиков, оказавшихся по разные стороны баррикад. Сердце глухим набатом вгоняло в вены адреналин, провоцируя чудовищный выплеск энергии. Первым не выдержал лысый, и арматурина с жалобным звоном ударилась об асфальт. Локтем в висок Панов отбросил водилу и, сплюнув копящуюся во рту сукровицу, снова пошел на врага. Удар-выпад-блок, косой рубящий сверху-вниз по руке, присесть-уйти под плечо-захват-точечный под лопатку, второй без паузы под колено, чтобы опрокинуть… Проведя обманный маневр, наемник извернулся и со всего маху заехал Панову лбом, которому бы позавидовал Валуев, в переносицу. В ушах хрустнуло и зазвенело, спецназовец отшатнулся, выронив нож, в то время как противник подобрал арматурину и бросился вперед, изготовившись для удара…
Внезапно между ними ударил ослепительный сгусток энергии, отшвырнув водителя в сторону. Проследив траекторию полета противника, которого кулем шваркнуло оземь и поволокло далеко по асфальту, майор тряхнул головой, плывя, словно боксер в состоянии грогги. Нагнулся за оброненным лезвием и повернулся к Игорю, который опустил разряженный карабин.
— Я бы его сам дожал, — вытерев рассеченную губу тыльной стороной ладони, угрюмо заметил Панов.
— Знаю, — устало кивнул тяжело дышащий инженер.
В кунге «Урала» открылась дверь, и оттуда показалась Аня.
— Слава богу! — отбросив бесполезное ружье, Игорь помог ей спуститься на землю. — Ты цела? Не ушиблась?
— Внутри еще кто-то есть? — окликнул Панов.
Аня отрешенно помотала головой, словно на автомате. «Последствие шока», — подумал Игорь.
— Во что ты влезла? — он посмотрел ей в глаза, встряхнув за плечи.
— Не твое дело! — отрезала она и попыталась сбросить его руки.
— Ты подменила снимок Фукса и натравила на нас полицию в парке аттракционов! Зачем?
— Пусти!
Игорь всматривался в лицо, на которое налетающий ветер то и дело набрасывал черные как смоль локоны. Отсветы близкого пожара расцвечивали щеки мятущимся алым багрянцем. Горячий воздух, к которому примешивался знакомый запах духов, пьяня, кружил ему голову.
— Все может быть по-другому, — с надеждой прошептал он.
— Ты веришь? — Аня брыкнулась, но Игорь держал ее крепко.
Обуреваемый эмоциями, он не заметил, как из рукава блузки обхватившей его шею женской руки высунулись короткие усики электрошокера.
— Слишком много свидетелей, — Аня упрямо тряхнула челкой.
— Ну так давай, убей и меня! — выкрикнул ей в лицо окончательно взбешенный Игорь.
— Почему ты это делаешь? — она посмотрела ему в глаза.
— Потому что ты мне нужна!
— Кто сказал?
— Я!.. Я сказал!
Воспользовавшись тем, что отвернулся Панов, Аня вывернула руку, и затылок Игоря лизнул короткий электрический разряд. Он рухнул на асфальт, схватившись за голову. Добежав до автомобиля, девушка забралась в салон и достала из сумочки на поясе прозрачный шарик, в котором плавала серебристо-желтая горошина.
— Откуда… цезиевые бо мбы… — прохрипел скорчившийся Игорь.
— Бомбы? — тут же напрягся докладывавший по радиосвязи Панов.
— Не… подходи! — пытаясь сморгнуть выплясывающие перед глазами круги, инженер предостерегающе поднял руку.
Аня вложила шарик во флакон пересылочного устройства.
— Что ты делаешь?
— Посылаю в Лабораторию.
— Но это же люди! Живые люди! Ты ведь не убийца! — крикнул Игорь и вдруг вспомнил, что пересылку заклинило в режиме «расщепить». — Стой! Пересылочный…
Аня дернула тумблер, и грузовик превратился в столб огня и расплавленных осколков.
— Аня! — рванувшегося Игоря подхватило взрывной волной и швырнуло назад, с силой приложив об асфальт. Над мостом расцвел ослепительный шар пламени — расщепленный цезий и термоядерный двигатель слились в мощную разрушительную силу. Некоторое время инженер лежал под барабанящим градом из ошметков стройматериалов и кусков раскаленного металла, закрывая голову руками. В метре от него приземлилось охваченное огнем колесо и, несколько раз подпрыгнув, исчезло за краем моста.
Огненный дождь прекратился, но Игорь не двигался, прижимаясь щекой к шершавому дорожному полотну. В ушах гулко звенело эхо ударной волны. Наконец он решился поднять голову и обернулся, оглядывая царящее кругом разрушение. Вечернее небо уродливо пачкало расползающееся кляксой облако черной гари. Все произошло в мгновение ока. Ни Ани, ни грузовика. Только чудовищное кострище из расколотого асфальта и обломков спецтехники.
— Мать-перемать, — прохрипел рядом Панов. — Предупреждать надо!
— Аня… — стряхнув оцепенение, Игорь заковылял к месту трагедии, сторонясь лизавших асфальт голубоватых языков пламени. — Анечка…
Дым ел глаза. От разорванного изнутри корпуса «тойоты» осталась часть покрытой окалиной кабины с вывороченным капотом. Взгляд Игоря лихорадочно метался по сторонам, одновременно желая и боясь
