только после всего этого кивнул в сторону коляски:
— Прошу в карету, перекур окончен.
— А что ты сейчас сделал? — с интересом спросила Эльвира.
Громов ничего не ответил. Знал, что она все равно ничего не поймет. Древние традиции байкеров могут быть понятны только самим байкерам. И следовать им нужно неукоснительно. Особенно перед дальней дорогой. На удачу.
Девушка фыркнула, собрала волосы в хвост на затылке, прихватив их заколкой, и грациозной походкой кошки придвинулась к байкеру.
— Там мне надоело, — капризно протянула она и нахально уселась за спину Виктору, плотно обхватив его обеими руками за торс. — Теперь это мое место!
— Как хочешь, — бросил он через плечо и запустил движок. — Держись крепче.
Фара швырнула вперед яркий желтоватый сноп, заднее колесо, прокрутившись на месте, вырвало из грунта несколько мелких камешков и отбросило их к гаражу. «Zuendapp» взревел, словно раненый зверь, весьма проворно вынес своих седоков на дорогу и скрылся вместе с ними в темноте, как черный призрак.
Глава 14
Неоновые фонари вывески неровно подрагивали, создавая впечатление дешевой цветомузыкальной установки. Что-то потрескивало внутри. С ветхой электротехникой снова случился какой-то казус, и теперь в слове «гостиница» стало еще одной буквой меньше. Шум проезжающего одинокого автомобиля всколыхнул влажную завесу ночи, которая снова плотно накрыла квартал, как только его габаритные огни скрылись за углом.
Тишину сонной окраины внезапно разрушил душераздирающий вой — у реки в отблесках костра мелькали человеческие фигуры, сопровождаемые приглушенным буханьем музыки. Съемочная группа отмечала выходные, и кое-кто уже порядком набрался. Песни под гитару перешли в дикие пляски с неистовым визгом и ревом. Порывы ветра волнами докатывали шум до жилых домов, но он за время полета над пустырем терял свою силу и практически никому не причинял беспокойства. За исключением разве что двух-трех старушек, страдающих любопытством и бессонницей.
Четырехэтажное здание, в котором остановились киношники на время своей экспедиции, отбрасывало на задний двор густую тень. Реденькому уличному освещению добраться туда было не под силу. Не было и луны, способной хоть как-то исправить это положение. Поэтому черный силуэт, скользивший вертикально вниз на фоне темной неоштукатуренной стены, был практически незаметен. Натянутый, как струна, трос, при помощи которого он это проделывал, спускался с крыши и терялся где-то внизу. Постепенно вытравливая его, человек перебирал мягкими резиновыми подошвами по кирпичам, оказываясь все ниже и ниже. Движения были легки и бесшумны.
Опустившись до уровня второго этажа, тень заглянула в окно зарешеченного номера. Хозяина по- прежнему не было на месте. Скалолаз порылся в карманах разгрузки и что-то оттуда извлек. Тихонько звякнул металл. Человек в темном одеянии повис на веревке, крепче уперся ногами в стену и, взявшись одной рукой за сплетенные в незамысловатый узор прутья, навалился на гаечный ключ. Гайка, еще не успевшая подвергнуться коррозии, поддаваться не хотела. Рабочие затянули ее на совесть. Держа рукоятку ключа одной рукой, ночной «гость» попробовал бить по нему кулаком второй. Несколько глухих ударов стронули массивный шестигранник с места, и он стал медленно вращаться против часовой стрелки.
Почувствовав, что гайка крутится уже достаточно легко, рука в перчатке захватила ее пальцами и шустро сняла с металлического штыря, вбитого в стену. Так было быстрее и бесшумнее — все-таки ключ при торопливых движениях иногда клацал по железке, заставляя человека замирать и прислушиваться.
Справившись с одной, он убрал ее в специальный кармашек и, не мешкая, взялся за следующую. Та же самая история повторилась с точностью до мелочей с одной лишь разницей, что силы удара теперь не хватило, чтобы сорвать проклятую гайку. Человеку пришлось удлинять рукоятку ключа наставной трубкой, чтобы увеличить силу воздействия.
Снизу донеслись шаркающие по асфальту шаги. Висящий на тросах вздрогнул и вжался в стену, стараясь слиться с ней, просочиться в нее как можно глубже. Шаги замерли, потом раздались снова, перемещаясь вдоль здания по пологой дуге. Потом послышалось какое-то странное трепыхание и звук широченного зевка.
С облегчением верхолаз догадался, что это всего лишь бродившая собака присела прямо под ним и принялась чесать себя за ухом. Но облегчение тут же сменилось еще большей тревогой: псина могла поднять лай. Ведь никогда не знаешь, что у этих «меньших братьев» на уме. Работу пришлось прекратить в ожидании, когда лохматый свидетель надумает сменить место своей полуночной прогулки.
Но внизу все стихло. Коварное животное, видимо, решило заночевать под окнами гостиницы. Потянулись томительные секунды. Человеческий силуэт на стене все так же продолжал изображать из себя наскальный рисунок, не рискуя что-либо предпринять. Только через долгие полторы минуты рука его снова шевельнулась, потянувшись к очередной гайке. Чиркнул рукав по кирпичной кладке. Снизу тут же раздался шорох и настороженное ворчание. Человек заново превратился в гранитное изваяние, рискуя в таком малоприятном положении встретить рассвет.
Спасение пришло нежданно-негаданно. Этажом выше и чуть правее щелкнули оконные задвижки и, крякнув, распахнулась форточка. Потянуло сигаретным дымом. Отчего-то пробудившийся постоялец решил «подышать свежим воздухом». Бодрый кашель курильщика звучал почти над самым ухом притаившегося в темноте вора. Где-то у реки снова завыло самодеятельное караоке.
Расправившись с сигаретой, владелец номера на третьем этаже избавился от тлеющего окурка, бесцеремонно бросив его вниз. Красная искорка шлепнулась на асфальт и, подскочив, тут же погасла. Форточка захлопнулась. Потревоженный таким свинским поведением — «бычок» чуть не прижег ему ухо — пес глухо тявкнул и, оскорбившись, удалился.
Человек на стене, отчаянно торопясь, продолжил орудовать ключом. Спешка на пользу не шла — соскочившая с болта гайка едва-едва была подхвачена на лету. Наконец нужное количество креплений было устранено. Поднатужившись, верхолазу удалось отогнуть хлипкую решетку. Оставалась тонкая часть работы.
Руки в перчатках стиснули алмазный стеклорез и плотно прижали его к стеклу. Неприятный скрежет, казалось, мог пробудить полгорода. Но это только казалось — никто его не услышал. Легкий нажим большими пальцами — и неровный стеклянный круг, придерживаемый автомобильной присоской, провалился внутрь двойной рамы. Стараясь не порезаться, человек вычертил алмазом еще один кружок на внутреннем стекле, а затем выдавил и его. Повисел чуть-чуть, отдыхая. Дальше в дело пошел длинный крюк, смастеренный из толстого куска проволоки. Изогнув его под нужным углом, злоумышленник ввел кустарный инструмент в образовавшееся в результате предыдущих работ отверстие и попробовал зацепить им шпингалет. Удалось это не сразу, только четвертая попытка принесла успех. Запоры перестали держать створки окна, и человеку удалось-таки приоткрыть раму. Отворив ее пошире, одетый во все черное тип, вместо того чтобы воспользоваться проделанной им же дорогой к ценным вещам, просто спустился вниз, бросив вскрытый номер нетронутым. Мягкие резиновые подошвы коснулись земли. Освободившись от подвесной системы, благодаря которой он так долго сумел продержаться на высоте пяти метров, преступник растворился в ночи…
Глава 15
Жизнь — цепочка постоянного выбора. Это Зымарин прекрасно осознавал. Только утешение это было слишком слабым. Только что он совершил очередной из них, и между ночью в объятиях прелестной брюнетки и возможностью поправить свое финансовое положение в который раз предпочел второе.
