Брендан уже готов был начать оправдываться, но неожиданно получил поддержку Уилла:
– Ну и что? Пенелопа умна, она хорошо изъясняется, особенно для служанки, и очень красива. Твой братец мог выбрать кого-нибудь хуже.
От услышанного Брендан в ужасе посмотрел на Уилла.
– Вы двое, – начала Корделия, – не особенно очаровывайтесь этой девушкой. В романе Денвера Кристоффа есть персонаж по имени Пенелопа Хоуп, и наверняка именно она стала прототипом. Конечно, если вы не хотите втрескаться в ту же девушку, что и Кристофф…
– Я ни в кого не втрескался! – заявил Брендан.
– А я свободный человек и могу делать что пожелаю, – сказал Уилл.
Корделия удрученно посмотрела на Уилла. Вздохнув и положив руку ей на плечо, Уилл попытался как можно откровеннее объясниться с Корделией, подбирая самые точные слова.
– Корделия, – начал он. – Я намного старше тебя.
– Намного старше? – в ярости произнесла Корделия, отреагировав прямо противоположным ожиданиям Уилла образом. – Да тебе всего семнадцать! Ты на два года старше меня!
– Что? Но как ты…
– Ты солгал о своем возрасте, чтобы вступить в армию.
– Ты это знаешь?
– Я знаю о тебе все из книги «Отважный летчик», которую я прочла…
– Значит, ты читала обо мне! Как мило, что ты признаешь это.
– Стой, Уилл – такой же ребенок, как и мы? – спросила Элеонора. – Круто. Теперь все будет не так ужасно, когда мы вернемся, он сможет пойти на выпускной вечер с Делией…
– Я оделась, – отозвалась с чердака Пенелопа.
Все вместе они поднялись обратно на чердак, окутанные повисшим в воздухе напряжением от неразрешенного вопроса между Уиллом и Корделией. Пенелопа Хоуп выглядела изящно даже в этом жутком платье. Все то время, что она рассказывала о себе, сидя на подоконнике, Уилл не смотрел на нее, его взгляд нервно блуждал по комнате. Брендан открыто разглядывал девушку, Элеонора думала, что она симпатичная, а Корделии показалось, что она ничего так.
Меж тем Пенелопа рассказывала о себе:
– Я начала работать прачкой в Доме Кристоффа два года назад… э-э-э… то есть в тысяча девятьсот одиннадцатом году, моя комната была здесь, наверху. Конечно, когда я получила эту работу, я знала, что мистер Кристофф чудак. Даже когда он пожал мне руку во время разговора со мной, было в его взгляде что-то таинственное и странное. Я подумала тогда, что он размышляет о своих рассказах. После того как я была принята на работу, я узнала, что когда он сочиняет, то не ест и не спит.
– С вашим скромным образованием, – вставила Корделия, – вам, должно быть, было трудно понять привычки гения.
– Не могу сказать, что он много работал, – раздраженно ответила на укол Пенелопа. – Я имела в виду, что он буквально не ел и не спал.
Потом она добавила тише:
– Все стало хуже, когда Кристофф до одержимости увлекся своим «величайшим произведением», как он его называл.
– Величайшим произведением? – переспросила Корделия. – Что это?
– Поначалу я полагала, что он пишет новый роман, – сказала Пенелопа. – Но он больше не работал в своем кабинете, мистер Кристофф переместился на чердак и трудился там в течение нескольких месяцев, а после продолжил занятия в другом месте, скрытом ото всех. Он мог исчезнуть на несколько дней, а когда возвращался, его глаза были красными от лопнувших сосудов, не выдерживающих такой напряженной работы. На его лице всегда была безумная ухмылка. С этого момента он стал взращивать привязанность ко мне. Все это доставляло еще больше беспокойств, но я подыгрывала ему, потому что страшно боялась. Я могла разговаривать с ним и слушать о его тревогах и проблемах. Иногда он просто бормотал что-то бессвязное. А однажды, когда я поинтересовалась его величайшим произведением, он пришел в такую ярость, что ударил меня по лицу и сказал, что это не для таких тугоумных, как я. Величайшее произведение предназначено для высокого ума талантливого человека, такого, как он сам.
– Он ударил тебя? – возмутилась Элеонора. – Это ужасно.
– Это не самое худшее, что случалось со мной, – ответила Пенелопа, глядя на плещущиеся волны.
– Что ж, я могу уверить вас, что ничего подобного с вами больше не произойдет, – сказал Уилл. – Вы с нами, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас.
– Спасибо, – сказала Пенелопа и продолжила свой рассказ: – Я попыталась выбросить из головы мысли о Доме Кристоффа и величайшем произведении. Но год спустя я нашла скрытую часть дома.
– Ты нашла потайной коридор? – спросил Брендан.
– Коридор? Он далеко не один! – рассмеялась в ответ Пенелопа. – Этот дом полон тайн. Не думаю, что даже Кристоффу известны они все.
– Как же они стали известны тебе? – удивился Уилл.
– Я протирала пыль в библиотеке и ударилась о настенную лампу. Я попыталась было ее поправить, но когда я повернула ее…
– Открылась дверь, – закончил за нее Брендан.
– Откуда ты знаешь?
– Скуби-Ду, – пояснил Уилл.
– Кто?
– Говорящая собака, которая… не бери в голову.
Пенелопа продолжила:
– Я зашла внутрь и оказалась в проходе с факелами на стенах и ужасными книгами на полках страшных шкафов. За винным погребом и шкафом я обнаружила еще один проход… им не видно было конца. Каждую ночь я спускалась вниз и находила все новые потайные коридоры и комнаты. Дом был невообразимо больше изнутри, чем казался снаружи. А после – не могу поверить, что это было целый век тому назад, – я ушла так далеко, что могла слышать стук падающих капель, эхом разносящийся по тайным коридорам, как в глубокой пещере… и в этот момент я нашла Кристоффа.
– И чем он занимался? – спросила Корделия.
– Он был внутри… как бы это сказать. Я бы назвала это пещерой наслаждений.
– Пещерой наслаждений?
– Это выдолбленная в горе пещера, – продолжала свой рассказ Пенелопа, – заполненная всем, что только может пожелать мужчина. Красивые драгоценные камни, сокровища, женщины, вино, слуги. Кристофф пел и танцевал… он был похож на сумасшедшего, опьяненного радостью удовольствия. Происходящее напоминало рай или ад. Будто сон, происходящий наяву с такой отчетливостью…
– Невероятно захватывающе, – сказал Уилл.
Он перестал бороться с собой и избегать смотреть на Пенелопу. Было похоже на то, будто он знает ее уже очень давно.
– Ты удивительная рассказчица.
– Я мог бы слушать ее часами, – признался, соглашаясь, Брендан.
– Тогда помолчи и дай ей закончить! – съязвила Корделия.
– Спасибо, – сказала Пенелопа. – В центре пещеры на пьедестале, словно чудная статуя, лежала книга.
– Уверен, что знаю, какая именно, – вставил Брендан.
– Разумеется, я предположила, что это и есть величайшее произведение, над которым работал мистер Кристофф. На книге не было заглавия, только картинка на обложке…
– Дай угадаю, похоже на глаз, – сказал Брендан.
– Совершенно верно!
– Поглядите-ка, перед вами победитель викторины.
Пенелопа проигнорировала замечание, на самом деле она больше говорила для Корделии, которая, несмотря на всю свою колючесть, казалась самым внимательным слушателем.
– Когда я увидела книгу, я ощутила непреодолимое желание прикоснуться к ней. Я захотела
