разговором к своему сердцу? Или теперь для тебя это — детские рассуждения, а ты сегодняшняя — это в полный рост лишь слащавые ощущения? Ты знаешь, я, наверное, даже постарался бы тебя понять, если б ты заговорила о том, что поддалась похоти с их стороны или… — он небрежно махнул рукой. — Ну, с кем не бывает, а ситуации у каждого разные. И ты впервые столкнулась — наверняка угадаю, если скажу — с профессиональными извращенцами и результат с тобой на лицо. Но то, что ты вчера пошла у них на поводу, а сегодня, ни капли не сожалеешь, — Рамсес осуждено ухмыльнулся, — и даже разделила их теоретический подход к любви, это говорит, что ты тяготеешь к разврату, но никак не к счастью.
Алика возразила, возмутившись:
— То есть, я, по-твоему, ненормальная и уж, куда мне кого-то полюбить?
— Мне без разницы ваша нормальность и есть ли у тебя или у них какое-либо психическое отклонение в плане сексуальных отношений или нет, но то, что ты готова погружаться с ними в разврат — это говорит о многом. Как минимум, — Рамсес опять, сокрушаясь, ухмыльнулся, — в этом я точно вижу, что ты перестала меня любить.
— Не говори так! — резко отреагировала она, что для него явилось полной неожиданностью. — Ты, Рамсес, совершенно ничего не понимаешь, ни относительно того, что я, все же, влюбилась в тебя, ни… — Алика потрясла рукой, но не стала продолжать и замолчала.
— А как, прости, мне говорить, если моя девушка ублажает другого?! Или с ними ты была безучастна в ощущениях в постельных баталиях? Эдаким просто пассажиром в паровозе…
Далее разговаривать с ней, собственно, было не о чем. Помня о данном обещании отцу Велорету, не подвергать Дэвиса опасности, Рамсес уже было хотел подняться и поскорее уйти, как вдруг она тихо сказала:
— Сегодня, как мы встретились, ты даже не вспомнил, что у меня День рождения.
Только сейчас он понял, что, и впрямь, забыл. Но об этом Рамсес решил не говорить, а поднялся, чтобы пойти к бармену и сделать заказ для именинницы.
— Ты едешь домой? — спросила Алика, видя, что он собирается уходить.
— Нет, — он посмотрел ей в глаза, но не стал говорить о намерениях относительно подарка. — Доставлю Дэвиса к церкви, к той, куда мы вынуждены были по твоей просьбе припереться на церемонию крещения какого-то младенца у одной твоей очередной состоятельной знакомой, которых я и вспомнить-то не смогу, даже если очень сильно мне постараться. А, что так тебя заинтересовали мои планы?
— Меня? — удивилась она. — Нет. Просто тебя Богдан ищет.
— Богдан?! — обрадовался Рамсес, что друг дал о себе знать после похищения, и укорил себя, что до сих пор — то из-за одного, то из-за другого — он не пытается с ним связаться.
— Ну, да, — растерянно произнесла Алика и спросила: — Что тебя так удивляет?
Не желая пояснять, Рамсес ответил кратко:
— Сам его давно ищу.
— Тогда, возможно, вскоре он приедет к тебе домой.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Он звонил мне.
— Почему мне не позвонил?
— Он и тебе звонит, когда связь работает, но ты же не берешь трубку, а потом ты и вовсе телефон выключил.
— Спасибо, что предупредила, — сказал Рамсес, стремясь закончить с ней беседу на эту тему.
— Пользуйся, — холодно ответила она.
Он подошел к стойке бара и заказал для нее бутылку коньяка, сразу расплатившись.
— Поздравляю с Днем рождения, — сухо сказал он, когда вернулся к Алике. — Сейчас тебе принесут от меня коньяк. Неплохой. Не отравлю. Не бойся.
— О, дорогой же будет подарок от тебя. Я в плане стоимости.
— Я плачу, не переживай.
— Рамсес, да причем тут деньги? Это не главное.
— А, что для тебя главное? — раскрыв от удивления рот и только лишь не брызнув слюной, вопросил он.
— Рамсес, не выгляди шутом. Неужто ты думаешь, что я стану это пить, да еще и подаренный таким вот образом… Да и вообще!
— Да и вообще, почему бы тебе, в том числе, не выпить по случаю и моего с тобой расставания, — она нервически усмехнулась, а он заканчивал с ней прощаться. — Собственно, Алика, ты на самом деле можешь порадоваться. Потому как любая утрата вскоре оборачивается множеством. Дерзай! Занимайся размножением сексуальных связей, с кем тебе будет угодно. Но, Алика, любое множество — это всегда начало потерь. Как бы тебе вовсе не остаться одной. Береги себя!
— Да и тебе бы не мешало себя поберечь, — зло сообщила она.
Рамсес молча кивнул и направился к выходу. На удивление, после разговора, настроение у него легко сменилось, с когда-то плохого, на невозмутимо спокойное, а закрыв за собой дверь кафе, то, как подумал он, от прошлого не осталось и следа.
Теперь в салон своей шикарной машины, Рамсес садился в хорошем настроении и даже в мыслях примкнул к веселящемуся под музыку Дэвису.
— Рамсес, а можно рэп не выключать? — первым делом спросил парень, пританцовывая на месте.
— Да слушай себе на здоровье. Я только подключу телефон на зарядку и поедем к церкви.
— Ух, ты! — привычно не сдержав восхищения, сказал Дэвис, когда Рамсес вынул из кармана смартфон.
— Что, так телефоны нравятся?
— Я обожаю современную технику. А смартфон — он такой красивый!
Рамсес вспомнил о планшете. Он подключил телефон к зарядному устройству, а затем поинтересовался:
— Дэвис, точно, что с тобой было в то самое утро, когда мы познакомились впервые? Ну, как бы познакомились там в лесу.
Дэвис широко улыбнулся. Он продолжил двигать руками, поглощаясь исключительно звучанием хип- хопа.
— Расскажи, что в то утро произошло? — повторился Рамсес.
— Да, сейчас. Просто мне этот момент нравится. А, ладно, — он перестал танцевать, ерзая на кресле. — Накануне, ночью, я долго работал в Интернете.
— Откуда у тебя был этот планшетник?
— Мне подарил один из прихожан. Это был счастливый для меня день! Я и не мечтал о таком, вернее, я хотел, а тут у меня он появился и я просидел с ним до глубокой ночи, пока не уснул. Утром я решил взять планшет с собой и пойти погулять с ним в лесу.
Дэвис замолчал и стал серьезен.
— А дальше?
— Только я сел на лавку, подошел тот парень. Он долго стоял, на меня смотрел и ничего мне не говорил. У него были такие злые глаза, что я тоже не о чем его не спрашивал. Потом он вцепился в iPad и начал отбирать. Но я ему не отдавал! Мы молча смотрели друг на друга и каждый тянул планшет к себе. А потом, Вы нас увидели. Дальше Вы все знаете.
Рамсес не прокомментировал. Оторвавшись от смартфона, он глянул на грустного Дэвиса. Он по- прежнему сидел напротив, но теперь его глаза перестали светиться от радости.
— Дэвис, а что ты делал на крыше?
— Я там похоронил планшет.
— Почему на крыше?
— Эту крышу хорошо было видно из окна моей комнаты и я мог бы видеть то место, где похоронен планшет. А когда бы я вспоминал о нем, то мог бы сразу смотреть туда, а не ходить к нему по случаю.
Рамсес искренне поразился размышлению Дэвиса: ничего не говоря, он просто положил руку к нему на плечо.
